Александр Каджит: «Примерно каждые сто лет какая-нибудь европейская страна идет убиться в Россию»

Интервью с Александром, позывной «Каджит» — волонтёр, глава Телеграм-канала «Повёрнутые на волонтёрстве». На данный момент их команда ежемесячно осуществляет рейсы в зону СВО с целью передачи гуманитарной помощи для военнослужащих ВС РФ.

—  Здравствуйте! Расскажите немного о себе, пожалуйста. 

— Здравствуйте. Зовут меня Александр, родился, вырос и живу в Москве, мне 37 лет. Позывной «Каджит». Дважды награждён. Первая медаль — за содействие СВО, награждал полковник Шакиров. Вторая медаль — участника СВО. Я один из немногих, кто был награжден первой разведротой Первой Славянской бригады.

Даже толком не знаю, что о себе рассказать. Я самый простой человек. Где-то харизматичный, где-то немного безумный. Потому что нужна определенная доля безумия, чтобы ездить туда, где достаточно опасно, скажем так — экстремальный туризм. Не везде, конечно. Что дополнительно о себе рассказать? Наверное, про то, что сильно помогло мне в начале СВО — это моё хобби — страйкбол. Это — околовоенная игра, по сути, военно-тактическая игра. Там я приобрел достаточно большой объём знаний о снаряжении, обмундировании, частично — о медицине. И ещё особенно помог тот факт, что у меня была куча разного снаряжения, большая часть которого уехала туда. Что, кстати, и хорошо, потому что освободилось огромное пространство.

— Вы как-то говорили, что работаете в офисе. В какой сфере?

— Да, я работаю в офисе, в небольшой IT-компании. Мы занимаемся производством профильного ПО для автобизнеса. Название компании я бы не хотел называть, от греха подальше. Кто его знает, что может произойти. Так что я ещё и работаю стандартную пятидневную неделю.

Коллеги и руководство на моей работе, наверное, будет удивительно для многих, поддерживают то, что я делаю. Поначалу, конечно, был некий скепсис. Некоторые даже боялись, что «вот сейчас он возьмёт и пойдет на СВО», но потом поняли: воевать я пока не собираюсь — особого смысла нет, там и без меня хватает людей. Меня даже повысили за счёт того, что я постоянно стараюсь «саморазвиваться»: что-то новое выискивать, изучать. К поездкам моим относятся в целом положительно. Хотя иногда сильно переживают за мою судьбу, а также за то, что это может как-то повлиять на качество моей работы. Ну, благо дело, такое происходит достаточно редко. Я могу сказать откровенно: мне с коллегами, с работой очень сильно повезло. И это при том, что я пришел к ним в компанию в начале марта 2022 года, когда реально было очень тяжело, и всё было непонятно.

— Вы впервые поехали на фронт, чтобы увидеть все своими глазами и рассказать об увиденном. Когда это было? Что увидели? Чем захотелось поделиться в первую очередь?

— На самом деле, не то, чтобы я хотел посмотреть, как там всё происходит. Причина была несколько иная. Я и раньше туда отправлял грузы, с какими-то другими людьми. Что-то не доезжало, кто-то начал просить очень много денег за свои услуги. Меня это стало напрягать. И появилась идея о том, что надо ехать самому. Но окончательно решение я принял, когда один из моих друзей, очень хороший, которого я знаю с 2015 года, нас ошарашил, сказал: «Всё, ребят, я еду на войну». Я, мягко говоря, был сильно удивлён. Говорю: «Как ты так?». Он отвечает: «Ну вот надо. Всё, пора». Он там оказался, по-моему, в конце октября или ноября 2022 года, а в январе 2023 я уже поехал к нему.

Нашей небольшой группе «Повёрнутые на волонтерстве», а также другим неравнодушным людям, в том числе, художнику DaZbastaDraw, удалось много чего собрать. Нас было немного — не более 200 человек, и тогда мы на 200 тысяч рублей закупились лекарствами, чем-то ещё и поехали туда. И оказался я у своего друга то ли 5, то ли 6 января 2023 года. То есть, взял и поехал просто в праздники.

Тогда я увидел, что большинство из наших так называемых экспертов, диванных военных аналитиков просто порой сгущают краски или приукрашивают картину. Именно на тот момент. То, что они рассказывали и писали, тому, что происходило на месте, вообще не соответствовало: всё было не настолько плохо и всё было не настолько хорошо. И хотелось сказать: «Ребята, если хотите самостоятельно понять, что там происходит, наверное, нужно собрать волю в кулак и просто туда поехать. Можете с нами».

— Те, кому Вы рассказывали о том, что видели, поняли Вас? Может быть, Вам удалось кого-то переубедить или заинтересовать?

— Да, большинство из тех, кого я знаю лично достаточно давно, спрашивали, интересовались. И многие начали ездить с нами постоянно, а кто-то потом начал и самостоятельно. Я, в некотором смысле, начал туда проводить некие «экскурсии», рассказывая попутно, как себя вести, что фотографировать, что не фотографировать, как действовать, какая связь, какие навигаторы, какие дороги и так далее. И многих не то чтобы удалось переубедить и заинтересовать, а именно вовлечь в этот процесс. Но, к сожалению, не всех. Всё равно есть люди, которые относятся скептически, которых что-то держит: то ли страх за себя, то ли за родных, которые остаются здесь. Я, в принципе, вполне могу это понять. В этом ничего страшного нет.

—  Изначально близких и друзей в Донбассе у Вас не было?

— Нет, на самом деле не было. И, наверное, к своему стыду, признаюсь — надо было начать чуть раньше. Я не говорю про 2014-2015 годы, когда было ничего непонятно. Я имею в виду уже 2022 год, когда нужно было активнее вовлекаться в процесс, а не просто местечково делать сборы для конкретного бойца. Нужно было как-то сразу всё масштабировать, и, возможно, сейчас было бы полегче.

Прежде у меня на Донбассе не было никого, но в самом начале 2022, в марте, оказался в Херсонской области один из наших друзей из Крыма, в составе Росгвардии. Ребята погорели там очень сильно. И мы отправили им очень много снаряжения — чехлы для бронежилетов, подсумки и всё остальное. Также пару «птичек» отправили, «теплаки». В итоге, можно сказать, не на Донбассе, а в Херсонской области кое-кто из знакомых оказался.

— Какую гуманитарку Вы обычно возите?

— Поначалу мы возили всевозможное снаряжение — чехлы от бронежилетов, подсумки, медицину: «окклюзионки», бинты, гемостатики и всё остальное. Потому что с этим было проблематично, особенно после мобилизации. Потом потихонечку пошли всевозможные инструменты, и с ростом группы пошло что-то более дорогое и значительное. Это и дизельные генераторы, за что спасибо Артуру — есть у нас такой замечательный меценат. Это и дронобойки, то есть — антидроновые ружья. Даже пару купольных систем мы отвозили туда — «купольники», которые защищали от «птичек». Потом, когда началась авдеевская операция, мы стали ездить к разведке Славянки, а также к 27-й дивизии, к сапёрам. Там пошли в основном шифрованные рации, специальное оборудование для сапёров, в том числе всевозможные мультитулы для работы. А также «птички», «птички», «птички» и аккумуляторы. Потому что сейчас основное, что требуется — именно «птицы». Вот их мы и возим. Срок жизни «птицы» Mavic 3 Pro или Mavic 3 — максимум неделя. Почему неделя? Это вражеский РЭБ, это погода, это дружественный огонь. Да, «птица» — дорогостоящая история, но полные комплекты мы уже давно не берём. Мы берём так называемые «тушки». Что это такое? Корпус самой «птицы» без пульта и без аккумулятора, который отправляется туда, на месте перепрошивается, дальше вставляется запасной аккумулятор и подвязывается пульт, который уже остался от предыдущих «птиц». Пультов там достаточно много. Поэтому в этом плане спасибо нашим торговцам, которые привозят всё из Китая — даже есть вот такие «тушки», корпуса. Это реально круто.

— С кем сотрудничаете? Кто помогает?

— Первым назову художника DaZbastaDraw — собственно, у нас вместе с ним всё и началось. Во всех деталях рассказывать не буду, но у нас получился некий тандем. Особенно с начала 2023 года. Он рисует картинки, помогает финансово, потому что прибыль от этих произведений — патчей, наклеек, плакатов, календарей и остального — уходит на закупку необходимого оборудования, на помощь военнослужащим в зоне СВО. Так что DaZbasta за это большое спасибо. Плюс ко всему, мы с ним придумали классную штуку под названием аукционы. Как они работают? Мы получаем какой-нибудь альбом, заказываем его за свои деньги, печатаем несколько штук. Отправляемся с ними в зону СВО. И там их подписываем у наших бойцов. То есть, каждый боец на альбоме расписывается. В дальнейшем мы их на аукционах и разыгрываем. В принципе, результаты реально положительные, приятные. Тем более каждая такая вещь, которую мы привозим, — уникальная. Были моменты, когда мы разыгрывали так называемые «лутбоксы». Что это такое? Нам дали несколько коробочек от армейских боеприпасов стандарта НАТО. Такие железные ящики для патронов, пулеметных лент под патрон калибра 7,62х51. Хорошие, надёжные, железные. И мы решили сделать так называемый «лутбокс». То есть, человек выигрывал эту коробочку, но не знал, что в ней внутри. А внутри было много всякого красивого и интересного от DaZbasta — патчи, «сувенирка», наклейки… Тоже хорошо шли. Тем более, вещь-то интересная, достаточно редкая, по-своему уникальная. В хозяйстве, возможно, кому-то этот железный ящичек даже понадобится.  

Ну и дополнительно отмечу — чуть не забыл сказать про подписчиков нашего канала, которые с нами давно, а также, наверное, нужно выделить часть подписчиков канала «МИГ России», особенно закрытой части. Мы там все перезнакомились, многие из них даже ездили со мной и очень активно помогают, плюс подтягивают своих друзей, которые реально хотят помочь. Это тоже немаловажно. Да и очень многие люди из других групп приходят, пишут боту, либо в мою «личку», участвуют во всём этом.

— А куда обычно возите?

— На текущий момент, с сентября 2023 года — в Донецкую Народную Республику. С начала операции практически всех ребят, к которым мы ездили в ЛНР, перекинули туда.

«Рамзесика» — сапера 27-й дивизии, «Чел в кроссовках Z» и так был там, и плюс ко всему — наши самарские парни, к которым мы гоняли — их тоже перекинули туда: помогать наводить порядок и разбираться с военнопленными и не только. И всё, собственно, стало понятно — мы ездим в ДНР. К кому обычно возим — это «Чел в кроссовках Z», разведка первой славянской бригады — уже первой гвардейской славянской бригады, это рота сапёров 27-й дивизии — моему дорогому «Рамзесику». Также ещё у нас медики есть, 20-й полк. Они по Кураховскому направлению работают, эвакуационная группа. Очень скромные, очень крутые ребята.

— Могут ли Вам написать незнакомые люди или представители подразделений в Телеграме с просьбой о помощи? Или стараетесь с незнакомыми не связываться?

—  Стараемся с незнакомыми не связываться, и вообще сейчас заявки дополнительные практически не берём. Почему? Есть определённые пределы, которых мы достигли. У нас три подразделения, которым мы возим, ещё парочка подразделений, которым мы не собираем — они сами покупают, мы просто привозим. И мы поняли, что это наш предел. Если мы распылимся ещё на двоих — троих, то по чуть-чуть поможем всем и, по сути, никому. Поэтому выбрали этот вариант: ездим строго к определённым подразделениям и никого больше взять не можем. Это первый момент.

Второй момент — очень много и часто пишут мошенники, так называемые скамеры, у которых свежие аккаунты, которые и по другим чатам бегают. Это всё заметно: мол, срочно помогите. Естественно, с такими не связываемся. Дополнительно помогаем, если есть такая возможность (а она не часто появляется), — только через знакомых. То есть проверенным подразделениям, которые не продадут, не потеряют, не пропьют и которым это действительно нужно. К сожалению, реалии таковы, что приходится тоже всё проверять и выбирать. Были уже неприятные прецеденты. Слава богу, ничего критичного не случилось, какая-то мелочь. Реально человек получил и пропал. А оказалось в итоге, что люди либо вообще в тылах сидели, а потом перепродавали, либо вообще никакого отношения к вооружённым силам РФ не имели. К сожалению, такое тоже есть.

И нельзя забывать: если человек пошёл на войну, это не означает, что он сразу в момент, как пересек ленточку, границу или когда подписал контракт резко изменился, а все вредные привычки, вся его чернь внезапно исчезла. Нет, это так не работает. Люди очень редко меняются. Даже в рамках войны. Поэтому приходится проявлять осторожность.

— Были ли какие-то опасные или неприятные случаи, связанные с «гуманитаркой» и Вашими поездками?

— Один эпизод у меня был, когда февральские праздники были, в 2023 году. Я был в Донецке, попал под обстрел. Было необычно, интересно. Я мало чего понял. Когда увидел всё, что разлетается – осколки, стёкла и так далее –быстренько отхлебнул кофе, который только купил, сел в машину и от греха подальше поехал по кольцевой дороге, по ДКАДу, назад до места расположения, где мы на тот момент отдыхали. Что ещё было? Пару раз сидел «под прилётами», 155-ми. В принципе — ничего такого. Единственное, когда сидели под очень плотным прилётом на окраине Донецка, хохлы прям хорошо так «лили». И я переживал не столько за нас, поскольку мы были в подвале, сколько за машину, которая на улице. Ведь если машину «посечет» — назад как возвращаться? Ну и пару раз, когда под Кременной были, кассетки рвались достаточно далеко. Самое страшное там оказалось другое — был ураган, а деревья стояли сухие. Мы видим, что вокруг нас деревья падают, а ведь мы в лесу стоим. Вот это тревожно — было бы неприятно, если бы на машину упало дерево. А всякие пробитые колеса или закипевший радиатор вблизи ЛБС — это уже такие мелочи, на которые я даже не обращаю внимания, мы уже привыкли.

—  Вам задают вопросы из серии «почему не служишь?»? Что Вы отвечаете на подобные вопросы?

— Да, раньше спрашивали. Я отвечал честно — если потребуюсь, то, естественно, пойду. Я и сейчас могу пойти в ряд подразделений. Но, как сами бойцы говорят — нет в этом никакого смысла. «У тебя, — говорят, — достаточно хорошо получается делать то, что ты делаешь сейчас. Живёшь, можно сказать, между двух миров». Даже один из майоров, я не буду говорить его позывной, достаточно известный человек, он относится к Славянке — мне как-то пожелал не останавливаться на достигнутом, расти в том, что я делаю. И честно сказал: «Вот то, что ты сейчас делаешь — этим сейчас и занимайся. Послужить, как говорится, ты всегда успеешь. Но сейчас нет никакого смысла. Ситуация критической будет — мы и так все прекрасно понимаем, что ты пойдёшь».

А вопрос – «Почему не служишь?» – чаще всего в онлайне задают, в Телеграмме. «А чё не идёшь воевать? Чё ты там рассказываешь! Чё не воюешь?» Это, как правило, те, кто никогда воевать не пойдут. Потому что на теплом диване умничать и учить всех жизни гораздо проще. Я на такие моменты не обращаю внимания.

— Есть люди, которые считают, что «СВО начало государство, вот пусть государство всем бойцов и обеспечивает, тем более, они получают хорошую зарплату, почему должен я?» Встречали таких? Как объясняете — зачем нужны сборы и «гуманитарка»?

— Да, встречал. Я могу даже сказать, что некоторые из них, когда говорят про «хорошую зарплату», частично правы. Я сейчас объясню, почему. Эти люди, как правило, либо не участвуют в помощи, либо обожглись. То есть поняли, что их просто обманули, и поэтому у них есть сомнения. Как я им отвечаю? Я говорю: «Ребят, вы хотите помочь или хотите меня жизни поучить?». Если я понимаю, что меня просто хотят поучить жизни, то прекращаю всяческое общение. Иногда диалог конструктивный: человек начинает рассказывать, что «вот я не понимаю, меня обманули, нет доверия». Отвечаю таким людям очень просто, особенно если они где-нибудь в Москве или в Московской области находятся: «Что думать? Поехали. Давай, машина есть? Нет машины? Мы тебя к себе посадим, поехали с нами. Ты же видишь, что мы катаемся. Все живы, все здоровы, всё окей. Поехали, сам посмотришь». И некоторые действительно задумываются, едут – единицы, правда. Но некоторые, когда им в лоб просто даёшь информацию, начинают подробнее спрашивать: «А что за ребята? А кто они такие? А давно вы их знаете?» и так далее. Через некоторое время на карточку прилетает 5-10 тысяч, пишут: «Привет, вот это от меня. Я, конечно, поехать не могу… Вот я там видел, вот этого давай тогда купишь и всё остальное, всё будет окей». Кто ещё больше сомневается — я им говорю: «Ребят, если есть сомнения, давайте подпишу эту посылку — от тебя. Запишу отдельное видео, тебе пришлю». У меня такая практика есть постоянно, и это нормально.

Почему нужны сборы и как я это объясняю. Сладков, по-моему, года полтора назад сказал грамотную, очень правильную вещь. На фронте всегда всего недостаточно. Всегда чего-то не будет хватать. Когда у нас всё будет в порядке с «Мавиками», когда у нас всё в порядке будет со снаряжением, с БК, с РЭБом — всё равно чего-то будет не хватать. Элементарных генераторов, вот этих больших «павербанков», которые нужны, чего-то связанного с более гражданской частью, например — ремкомплектов для автомобилей, запчастей… А на зарплату они не вытянут все это, никак. То есть — да, они получают 250, а то и 350 тысяч. Ну так семьям тоже надо на что-то жить. Реально ребята многие скидываются, но не могут всю зарплату на это пускать.

Возвращаясь к началу, когда я говорил о том, что некоторых людей, которые говорят, «вот они получают хорошую зарплату» — почему я понимаю. Понимаю людей, которые критикуют тех, кто идет на СВО только из-за больших изначальных выплат. А затем пропил, купил машину, и у него святая уверенность — волонтёры мне помогут. Вопрос — зачем этот человек туда идет? Он что, не понимает? Он не смотрит новости? Нужно часть средств оставить и дополнительно «доснарядить» себя – медицина, «птичка», «теплак»! Чтобы на первом этапе ты был готов полностью. Пусть ты что-то лишнее себе приобретёшь, что-то у тебя там потом останется лежать. Ты лучше будешь готов! Жизнь — она одна. Я не понимаю военнослужащих, которые сразу всё «сливают». Что у них в голове? Ребят, головой-то тоже надо думать. Там война, там людей убивают. Лучше ты переподготовься, пообщайся с теми, кто уже там. Пообщайся с медиками, которые занимаются обычным тактмедом. Они тебе помогут, подскажут. Соберись, пообщайся с теми, кто занимается прошивкой «птичек» и так далее. Выясни! Часть этих средств подъемных потрать, пожалуйста, на себя. Многие этим не занимаются. Авось, пронесёт! Волонтёры, родственники помогут. Но это так не работает. 

— Ещё одно мнение – «у бойцов всё есть, а вы все – мошенники» … Удается переубедить подобных личностей?

— Да, действительно, таких личностей много. Первое: у бойцов, как я говорил выше, не всё есть. «Вы все мошенники» — да, мошенников много, и я об этом тоже сказал — мы тоже нарывались. Удается ли переубедить подобных личностей — кого-то да, кого-то нет. Чаще всего – да. Особенно, когда люди открыто задают вопросы. Но многие стесняются. «Можно ли вам доверять? А как я могу убедиться, что всё будет чётко?». Я предлагаю: «Давайте вы подпишете что-то, мы это передадим. Вы можете даже сами купить — вот, пожалуйста – «Озон», «Вайлдберриз». Я заберу. Давайте что-то незначительное, сумму, которой вы готовы рискнуть. Например, 5 000 — готовы рискнуть? А это — два мультитула саперам. Мы подпишем, я вам видео персональное пришлю, что всё передали. Вы убедитесь, что всё хорошо. Не обязательно деньгами».

Так что если человек готов на диалог, то чаще всего получается переубедить. Если же человек более солидный, и уже в ходе диалога появляется у него интерес, видно, что хочет сам посмотреть — я зову с собой. Работает безотказно. Конечно, не всех беру, потому что там ещё зависит от здоровья человека, физической подготовленности. Совсем возрастного человека я с собой не повезу. Это и для него тяжело будет, и для нас обуза. Поэтому лучше не рисковать. А то, что у бойцов всё есть — ребят, на фронте никогда ничего не бывает с излишком.

— Правда ли, что определённые подразделения сотрудничают только с определенными волонтерами и у других «гуманитарку» не берут? С чем это связано?

— Ни разу такого не встречал. Скорее наоборот — определённые волонтёры, в том числе, как мы, в основном сотрудничают с определёнными подразделениями, потому что доверяют им. А по поводу именно подразделений, которые закрытые и берут гуманитарку только у определённых волонтёров – честно, не слышал о таком.

— А до СВО Вы чем-то подобным занимались? Откуда у Вас это желание помогать и как оно зародилось?

— До СВО ничем подобным не занимался. Так, по мелочи. А вот с момента СВО, когда у нас там пара ребят оказалась, я понял — ну всё, новый этап, нужно активнее работать. Как-то само получилось, я даже не помню толком, как. Но, наверное, основательно началось развитие, когда я в первый раз туда съездил и увидел всё своими глазами. Легче стало. На удивление, когда нахожусь там, в зоне СВО – ЛНР, ДНР, Запорожье, даже в Крыму — мне как-то легко, хорошо, как будто какой-то груз падает с души. Там всё гораздо проще: либо да, либо нет. Этой серости больших городов нет. Тяжело описать это чувство. Нужно просто прочувствовать.

— У Вас в команде «Повёрнутых на волонтерстве» много человек? И кто они — просто неравнодушные жители нашей страны или, может, те, у кого сейчас в зоне СВО находятся близкие родственники?

— Вперемешку. У нас, если посчитать, основной «костяк», актив — человек, наверное, 11-12 переменно. Многие ещё такие, «приезжающие». И действительно у многих – минимум, у половины – кто-то там присутствует из знакомых на разных направлениях. А кто-то — просто неравнодушный человек и потому приезжает вместе с нами, хочет быть частью этого.

— Как-то распределяете роли между собой?

— Да, распределяем. Я занимаюсь в основном взаимодействием, сборами. Живу, по сути, в Телеграмме, и плюс занимаюсь организацией. То есть, когда поедем, куда поедем, маршруты выставить, как и где «намяукать» дополнительно чего-нибудь и распределить по машинам, у кого что будет. Дальше у нас есть роль – медицина. Есть у нас товарищ Док, он один из лучших инструкторов в УЦТМ. Что касается медицины — если кто-то что-то просит, я сразу говорю: «Смотрите, у нас Док, всё к нему». Он не задаёт мне лишних вопросов, он просто потом пишет список: «Смотри, вот это, вот это, вот это я нашёл здесь подешевле». И то, что стоило 80 тысяч — внезапно стоит 35-40. Всё! Я ему просто даю денег и говорю: «Дальше уже определись, пожалуйста, в какой машине это поедет, насколько это хрупкое». Есть у нас Марьяна, которая умеет хорошо искать на всяких маркетплейсах и сайтах форму, снаряжение, ещё что-то там получше в цене-качестве. В этом плане я тоже ей полностью доверяю. Есть у нас Дима — в любой момент в Москве может подорваться и что-то забрать, ему график работы позволяет. Вот так совместно, «вскладчину», мы и работаем.  

— Вы много общаетесь с военными. Расскажите, какие у них сейчас настроения, ожидания, проблемы и радости?

— Общаюсь с военными постоянно. Чего кривить душой, все хотят скорейшей победы. Чтобы всё закончилось на самых выгодных условиях для нас. Настроение разное. У кого-то всё позитивное, у кого-то — рабочая атмосфера: то есть, такое спокойствие, хотя накопилась уже небольшая усталость, но работу делают. А каких-то упаднических настроений я вообще не видел.

Проблем много, и проблема всегда — когда чего-то не хватает. Обычно «птичек» не хватает, мультитулов, генераторов, ещё чего-то. По-разному. Даже житейские бывают проблемы. Вот в последний раз «Рамзес» говорит: «На тебе 20 тысяч. Купи мне, пожалуйста, кофемашину, очень надо. Будь любезен, очень нужна кофемашина». Я привёз. У него радость: «Я теперь наконец-то могу пить нормальный кофе! Я и так не сплю, хоть кофе буду пить нормально». Простая радость человеческая, почему бы и нет. Из дополнительных радостей – животные. Кошки, пёсики, хорька даже однажды отвозили. Целая история была — хорька отвозили в прошлом году, на запорожском направлении, когда мышей было немеряное количество. Хорёк своим присутствием очень сильно помог, запахом отпугивал. Потом хозяину стало хорька жалко: когда поехал в отпуск, оставил его у супруги. И хорёк сейчас, считай, демобилизован — кушает, вкусно спит, много вредничает. В общем — типичный хорёк.

— А с мирными много общаетесь? Что вообще сейчас в первую очередь нужно «мирняку»?

— Если честно, я общаюсь с мирными минимально. Что нужно «мирняку» —чтобы быстрее война закончилась. А также тепло, вода, медикаменты. Ну и желательно — куда-нибудь подальше от войны. Если совсем просто говорить. А так — по «мирняку» сейчас плотно работает Белла Либерман и «Настюшка на войнушке», Настя. Вот они по ДНР активно помогают, вывозят. В общем молодцы. Наше участие в этом сводится к тому, что за счет мощностей Донецкой экспедиционной компании «ДЭК», за счет моей дружбы с ними (большой привет Роману и Игорю, особенно Роману Головину), много что я могу из Москвы и из других регионов отправлять, а люди — забирать в Донецке.

Например, сейчас, благодаря замечательному человеку Сергею из Солнечногорска, готовится очередная партия печей. Военным они не очень нужны, потому что они достаточно габаритны. Но в любом случае часть военных получит эти печи. А вот «мирняку» — да, они нужны. Даже какая-то небольшая часть осталась, потому что не всё разобрали в прошлом году. И сейчас их тоже будут развозить гражданским на освобожденных территориях, потому что многие выезжать не хотят из того же Селидово. Так что мы лично не развозим, но у нас есть наши друзья, которым мы полностью доверяем, и которые этим и будут заниматься.

— Приходилось ли Вам сталкиваться с так называемыми «ждунами» (людьми, которые ждут возвращения Украины)?

— Нет, именно там не удавалось. И слава Богу! А в Москве — да. Но об этой истории, если мне разрешат, я расскажу уже после Победы. Был один неприятный инцидент. Могу только сказать одно: огромное спасибо старшим товарищам из наших силовых структур за бдительность. Порой излишнюю, но бдительность. «Ждунов», мне кажется, в Москве больше, чем там. Хотя это, наверное, субъективное мнение. Я лично со «ждунами» там не пересекался.

— Граждан Украины много лет накачивают ненавистью к нам и вообще ко всему русскому. Как Вы думаете, мы сможем как-то это преодолеть? Что делать с этой ненавистью?

— А мы уже на самом деле это делаем, просто незаметно. Дело в том, что им рассказывали всё время, что Россия загибается, Украина кормила Россию, у русских всё плохо, полки пустые и так далее. Они уже теперь сами всё видят, в том числе и происходящее в Курской области. «Пятерочка» — это прям место паломничества для них было. Они сами увидели окраины России, можно сказать, с их стороны — Курская область, Суджа и «Пятерочка», в которой всё есть. Для них это был культурный шок. Не говоря уже про освобождённые территории. Я даже общался с людьми, которые реально ждали Россию, кто перебрался с освобождённых территорий. Люди говорят: «Вот война идет, а тут дороги новые появляются! Смотришь — техники немерено просто — строят дороги. При Украине такого не было». Люди понимают, что их обманывали. Нужно не переубеждать людей, а показывать им как есть на самом деле, улучшать их жизнь и быт. И они поймут, что всё это время их просто водили за нос. Нужно улучшать жизнь людей, а не заниматься пропагандой, как этим занималась Украина, рассказывая, «а вот посмотрите, на самом деле у них там все гораздо хуже, и они вот сейчас загнутся». И при этом там ничего не делали толком. Да посмотрите на те же самые дороги! Я, например, вообще уже не езжу через Ростовскую область. Почему? Я заезжаю через ЛНР, через Белгородскую область. Там дороги потрясающие. И люди это видят.

Люди не хотят возвращения Украины вообще. Тот же самый город Старобельск взять, который война не затронула. Там у людей бизнес, работа, он просто растёт невероятно. В начале 2023-го года отношение было не очень, скептическое: боялись, что Украина вернется, не знали, что делать. Сейчас все максимально на позитиве. Мы на День Победы оказались там, заправлялись на старобельской заправке. Тут подъехал её собственник, спросил, кто мы такие, куда едем. Затем говорит: «Так, стоп! Вот тебе подарочки, вот тебе подарочки, вот тебе подарочки. Это вам от нас, от ЛНР, от Старобельска. Пожалуйста, ребята, давайте, продолжайте». Вот вам люди, которые с 2014 по 2022 год жили под Украиной. Отношение радикально изменилось меньше, чем за два года!

— Как Вы считаете, что такое патриотизм? И как молодежь научить думать о своей стране, о своей Родине?

— Это сложный вопрос. Я патриот, но не могу объяснить, как научить этому. Наверное, надо больше фокусироваться на истории нашей страны, на её достижениях, ошибках в том числе. Особенно на том, что примерно каждые сто лет, а то и меньше, обязательно какая-нибудь европейская страна идет убиваться в Россию. Просто кто-нибудь обязательно идёт. Первая мировая война – пожалуйста, пример. Практически со всей Европой воевали – хотя, конечно, не со всей. Вторая мировая война — Германия, Румыния, Италия. Тоже практически вся Европа шла убиваться о нас, кроме французов, британцев и тех, кто поддерживал нейтралитет. Но у нас свой путь. Либо мы, либо никто.

— Что бы Вы пожелали всем тем, кто сейчас находится в зоне СВО, тем, кто ждёт своих родных и близких дома, а также своим «коллегам по цеху»?

— Я бы пожелал здоровья, крепких нервов, терпения, не терять веру в себя, в близких и тех, кто их окружает, а также верить в нашу Победу, которая обязательно будет. Делать всё возможное для того, чтобы она была достигнута.

«Коллегам по цеху», волонтёрам — ребят, самое главное — не зазнавайтесь, делайте свою работу честно. Всё у вас будет хорошо, потому что народ и армия едины! И вот правильно в вопросе «коллеги по цеху» стоят в кавычках. Не буду упоминать некоторых, но они сами поймут. Ребятки, если вы этим занимаетесь — занимайтесь честно. Вся грязь, которую вы делаете, и некоторые из вас, кто живет на этих деньгах — она всё равно вылезет. Из-за этого вы подрываете веру людей во всех остальных. Из-за этого честные люди начинают страдать, потому что человеку, который все это видит, проще вообще никому не помогать, чем тратить свои нервы, пытаться выискать, «кому бы мне ещё помочь». Ему проще бросить. Из-за таких, как вы, делается хуже для всех. Не надо так. Да, многие уже устали от войны. Это вполне нормально. А вы делаете только хуже. Вместо того, чтобы мотивировать, вы разрушаете надежду и веру многих людей, кто вовлечён в процессы помощи.

Мария Коледа