Андрей Михеев: «Во время войны пропаганда должна поднимать моральный дух наших солдат и деморализовать врагов»

Интервью с Андреем Михеевым, который в свое время был главным редактором телеканала LifeNews, главным продюсером «видеодирекции» холдинга Rambler&Co, генеральным директором «Калашников Media», директором по цифровым коммуникациям всей Группы Компаний «Калашников», главным редактором WarGonzo. В данный момент является продюсером федерального музыкального проекта «Рэп взвод».

ТГ – канал — https://t.me/andreymikheev

Первый сингл микстейпа «Рэп Взвод» — https://band.link/rapvzvod

— Добрый день, Андрей. Расскажите, пожалуйста, о себе.

— Насколько я знаю, есть такой трюк психологов: задавая этот общий вопрос, они ждут, о чем именно будет рассказывать клиент. В ответ кто-то перечисляет сухие строчки биографии от места рождения до полученного образования, кто-то делает упор на личной жизни и рассказывает о семейном статусе, кто-то пересказывает резюме, перечисляя должности и места работы, а кто-то – просто называет свои сильные стороны и увлечения.

Вас что именно интересует?

— Как родилась идея проекта «Рэп Взвод»? Что стало главным импульсом к его созданию именно сейчас?

— С одной стороны, в этом проекте просто соединились мои увлечения и сферы интересов: музыка, хип-хоп, медиа, пропаганда – и моя абсолютная уверенность в том, что заниматься в России в 2025 году чем-то, не связанным с СВО, как минимум, странно, а, как по мне — так и вовсе неправильно.

С другой стороны, был и конкретный триггер. Весной 2023-го года мы ехали с парнями на один из флангов под Бахмут – а тогда бои за сам город еще не прекратились, до его полного освобождения оставалось несколько дней. Набились, как всегда, в «буханку» — все в броне, на полу — боевые части для fpv-дронов; ехали, конечно, по темноте… Разговаривать в такой обстановке особо не о чем, а вот послушать музыку — как будто бы жизненно необходимо. И парни начали спорить, что именно включить. «Лето и Арбалеты» Апачева – конечно. «Грязная работа» РИЧа – конечно. А что еще? И стало понятно, что, во-первых, есть дефицит музыки, которая бы аутентично звучала в такой ситуации; во-вторых — нет никакого отдельного плейлиста, в который были бы собраны такие песни.

С того дня я начал задумываться о том, как могу решить эти проблемы.

Тем более, за неделю-полторы до этого на платформе «Консерватор» вышел музыкальный видео-концерт «Когда мы были на войне», к созданию которого я имел непосредственное отношение. Это был проект, приуроченный к 9 мая, но посвященный именно бойцам на СВО. И реакция на него показала, что в таком контенте действительно есть потребность, его не хватает.

— Почему Вы выбрали формат микстейпа, а не, скажем, альбома или сборника синглов? И насколько важен для Вас элемент скрэтчинга от DJ Ureech?

— Изначально это, скорее, дань уважения корням и традициям хип-хопа, в котором микстейпы всегда играли важную роль. К тому же этот формат позволяет больше экспериментировать со структурой: делать длинные треки (так называемые лонг-миксы) или, наоборот, короткие; перерабатывать уже готовые композиции и так далее.

Ну и чисто субъективно мне просто всегда приятно слышать качественное диджейское сведение и скрэтч между треками и внутри их. За это в нашем проекте отвечает DJ Ureech – и мне уже очень нравится то, что он делает в рамках «Рэп Взвода».

— Как Вы определяли целевую аудиторию проекта? Кто ею является?

— Единственная целевая аудитория, которая меня интересует — военные, принимающие участие в специальной военной операции. Этот микстейп создаётся, прежде всего, для них.

При этом, конечно же, я понимаю, что наши песни будут слушать не только на «передке»: уверен, что «гражданской» молодёжи будет полезно напоминание о том, что прямо сейчас идёт война и люди ежедневно рискуют своими жизнями, приближая нашу Победу.

— Как проходил отбор исполнителей?

— Слово «отбор» звучит так, как будто я устраивал кастинг… На самом деле, всё просто: мы пригласили к участию в микстейпе тех известных артистов, которые с 2022-го года не стесняются публично поддерживать российскую армию. Если же говорить о молодых, начинающих исполнителях или об авторах-военных – здесь, конечно, так или иначе включались другие факторы: есть ли человеку что сказать и может ли он это сделать на определенном техническом уровне.

Сразу оговорюсь, что вместить в формате одного микстейпа всех артистов, кого я бы хотел услышать на проекте, почти невозможно: для кого-то мы пока не придумали подходящую песню, с кем-то, возможно, не успеем договориться по срокам записи.

С другой стороны, могу сказать, что пока не было ни одного исполнителя, кто отказался бы от участия. Хотя нет: один рэппер – имя называть не буду, хотя забавно, что это далеко не самый актуальный артист и на фронте он не очень популярен — заявил, что запишет куплет, если я смогу предложить ему двойной гонорар (многие артисты, к слову, принципиально отказываются от любых денег). Что ж, естественно, его не будет на микстейпе.

— Вы упомянули, что хотите включить в проект бойцов, пишущих музыку «в перерывах между задачами». Как Вы их ищете и как происходит запись их треков в таких условиях?

— Да, участие бойцов в проекте – это важнейшая история лично для меня. Искать, как Вы говорите, мне их уже не приходится: многих знаю еще со времён работы в WarGonzo, с кем-то познакомили командиры подразделений, кто-то напрямую пишет мне в телеграм.

Организация записи этих исполнителей действительно имеет определенные нюансы. В целом пытаемся договориться, чтобы парни смогли вырваться на день-два в Москву на студию, оплачиваем им дорогу. Или стараемся совпасть с датами отпусков: например, недавно записывали бойца батальона «Сомали», у которого было буквально несколько дней в столице.

Но, вообще, сюрреалистичная ситуация, конечно, когда парни записывают демки и присылают мне видео из-под Покровска или из Часова Яра. А один артиллерист за два дня до назначенной даты на студии, например, сказал, что «лёгкий 300». Очень надеюсь теперь, что получится записать его в другую песню.

— С какими самыми неожиданными или трогательными историями участников-военных Вы уже столкнулись?

— После двух лет жизни в Донецке меня, если честно, уже сложно удивить какими-то трогательными историями.

Заметил, что многие военные пишут что-то исключительно для себя — скорее, в качестве психотерапии. Перенося переживания на бумагу или в аудиозапись, они таким образом справляются со стрессом. Так что многие песни действительно пишутся кровью, потом и слезами – но зато оказывают реальную помощь – и автору, и, думаю, слушателям.

— Какова роль в проекте Андрея «КИТа» Чернышова и Богдана Солодовника? Они только саунд-продюсеры или также идеологи проекта?

— Строго говоря – Андрей и Богдан действительно отвечают исключительно за музыкальную часть проекта. Но как люди, неравнодушные к происходящему (иначе бы мы с ними не работали!), они безусловно вкладывают в свою музыку и некоторую смысловую, идеологическую составляющую.

Хорошим примером может стать история нашего первого сингла – «Поклонимся великим тем годам». Эта песня родилась из инструментала КИТа, в котором он засэмплировал важную для него песню Иосифа Кобзона.

Как раз сегодня – премьера. Это первая композиция федерального музыкального проекта «Рэп Взвод», который реализуется при поддержке ПФКИ. Особенность этого проекта в том, что микстейп создаётся, прежде всего, для бойцов, принимающих участие в Специальной Военной Операции.

«Поклонимся великим тем годам!» — это песня для тех, кто помнит о вечном; понимает, за что сейчас стоят наши воины, и знает, как важно быть готовым в будущем вновь встать на защиту нашей Родины.

Саграда, Yopt, КИТ — «Поклонимся великим тем годам!» – можно послушать по ссылке — https://band.link/rapvzvod,  на всех музыкальных площадках страны!

— Будет ли у микстейпа общая концепция или сюжетная линия, ведущая слушателя от трека к треку?

— Сделать полноценный концептуальный релиз, со сквозным сюжетом в духе аудиокниги, с учётом того, что у нас в проекте будет принимать участие несколько десятков артистов, часть из которых – активно гастролирует, а другая часть – еще более активно воюет, — пока всё-таки невыполнимая задача для меня.

Но некоторая логика при прослушивании, надеюсь, будет прослеживаться. По крайней мере, я уже точно знаю, с чего микстейп будет начинаться и какими словами он будет заканчиваться.

— Проект реализуется при поддержке Президентского Фонда Культурных Инициатив. Насколько сложно было получить такую поддержку и на что конкретно выделяются средства?

— Сложнее всего было побороть свой собственный страх перед государственной поддержкой. Ни для кого же не секрет, что все творческие люди с опаской относятся к любой бюрократии и впадают в ступор при упоминании, например, финансовой отчётности.

Но без поддержки ПФКИ наш проект вряд ли бы увидел свет – по крайней мере, в том виде, в котором он рождается сейчас. Мы в принципе были готовы заниматься этим и за свой счёт, но отсутствие денег очень сильно затягивало процесс. И мы сами не могли целиком погрузиться в работу, и было сложно организовывать процесс записи… Вряд ли получилось бы привозить парней из-за «ленточки». Короче, в любом случае это всё растянулось бы на годы.

— Планируется ли помимо цифрового релиза выпуск физических носителей?

— Я понимаю, что на фронте не везде есть свободный доступ к стриминговым сервисам, поэтому мы планируем напечатать диски и флэшки с микстейпом – просто для того, чтобы раздать их бойцам на передовой.

— Предусмотрена ли визуальная составляющая: клипы на треки, общее оформление проекта?

— Мы, безусловно, будем снимать промо-видео и стараться распространять их по соцсетям. Насчет полноценных клипов – пока не уверен: если честно, мне кажется, в современном мире короткие – в том числе вертикальные – ролики работают лучше, чем полноценные «экранизации» песен.

— Как Вы будете оценивать успех проекта?

— С точки зрения поддержки ПФКИ у нас есть предельно конкретные KPI, которые мы должны достичь и продемонстрировать. Скажем так, это будет успехом де-юре.

Успехом де-факто для меня будут отзывы парней с линии боевого соприкосновения. Когда узнаю, что наш микстейп или какие-то отдельные песни слушают в блиндажах или переполненных «буханках» по дороге на позиции, — я пойму, что всё было не зря.

— Есть ли планы по продолжению? «Рэп Взвод» — это разовый проект или потенциально серия выпусков?

— Конкретно сейчас все мои мысли — только о первом микстейпе. После уже придёт время задуматься о будущем. Если будет ощущение, что есть потребность в дополнительном музыкальном контенте, если, например, ПФКИ будет удовлетворен нашими результатами, — возможно, мы займёмся следующим релизом. Музыкальные идеи для него уже есть.

— Сталкивались ли Вы с непониманием или критикой со стороны музыкального сообщества?

— Если честно, я уже не очень понимаю, что такое «музыкальное сообщество» в современной России. Мнение уехавших из России музыкальных журналистов меня не интересует. Рэперы, поддерживающие ВСУ (а такие есть даже среди моих бывших друзей), могут сколько угодно злиться.

А все нормальные люди, с кем я общался по поводу проекта, поддержали мою идею.

С другой стороны, кому-то может не понравиться какая-то песня с нашего микстейпа, кому-то – наше визуальное оформление и т.д. К подобной критике я отношусь нормально, потому что всегда помню: «Рэп Взвод» создается не для «музыкального сообщества», не для моих друзей и даже не для меня лично – а для военных на СВО. Вот их оценка меня интересует.

— Как Вы думаете, что такой проект, как «Рэп Взвод», может дать самим артистам-участникам?

— Для молодых, начинающих и/или военных – это, прежде всего, интересный опыт работы, возможность записать трек с участием известных артистов. Для кого-то это едва ли не первая запись на профессиональной студии. Ну и глобально, конечно, — возможность быть услышанным широкой аудиторией.

Что касается опытных исполнителей… Несколько человек, например, мне признавались, что давно хотели бы записать песню с участием именно военных: для них это важно и, наверное, по-своему почётно.

— Вы с иронией пишете о своём «карьерном дауншифтинге». На самом деле, это осознанный уход от мейнстрим-медиа в сторону нишевых, но идеологически важных для Вас проектов?

— С комплиментарной точки зрения – или для моего самоуспокоения – можно считать и так.

Но, на самом деле, в 2022-м году, когда я увольнялся из «Калашникова», где работал директором по цифровым коммуникациям и ехал первый раз в Донецк, направление развития карьеры интересовало меня в последнюю очередь. У меня была некоторая «финансовая подушка» — и потребность увидеть собственными глазами, что же всё-таки происходит на СВО. О какой-то работе я тогда просто не думал.

Так спонтанно и начался мой «карьерный дауншифтинг». С другой стороны, именно он в том числе и привёл меня к созданию «Рэп Взвода», который я искренне считаю на данный момент самым важным проектом в своей жизни.

Ну и да: хотелось бы и дальше сохранить в себе ту наглость, которая позволяет соглашаться работать только над важными на мой взгляд историями. И только с близкими мне профессионалами.

— Какой опыт из работы главным редактором LifeNews оказался самым ценным и пригодился Вам впоследствии?

— В целом «Лайф» — важнейшая школа не только профессии, но и жизни. В моменте можно было испытывать самые разнообразные эмоции по поводу отношения Арама Габрелянова к сотрудникам и страдать от его потогонной системы, но постфактум оказалось, что именно так закалялся характер и формировался профессионализм. Бывших сотрудников «Лайфньюс» до сих пор отличает особый менталитет: работоспособность, ответственность, стремление выполнить любую задачу быстрее и лучше других.

Как однажды сказала Тина Канделаки: «Если выдержал три года у Арама – справишься с любой работой».

В равной степени это относится ко всем людям, работавшим тогда на «Лайфе».

Так что Араму Ашотовичу – благодарность по гроб жизни.

— Какую роль в Вашей жизни сыграла работа в WarGonzo?

— Огромнейшую. Просто ни с чем не сравнимую. Осенью 2022-го я приехал в Донецк, по сути, в гости к Семёну Пегову – и попросил его, если будет такая возможность, взять меня с собой куда-нибудь на съёмки. Просто потому, что мне было интересно посмотреть на всё изнутри, что-то для себя понять, что-то почувствовать.

В итоге в один из первых же дней мы сначала утром поехали в аэропорт к «Спарте», где чуть не попали под контратаку ВСУ, а вечером – к «Сомали», на линию боевого соприкосновения в н.п. Водяное. По дороге с позиций Пегов задел ногой «лепесток»: тогда он шёл в двух метрах передо мной. Оказание ему первой помощи и эвакуацию я снимал дрожащими руками на телефон: вы могли видеть эти кадры не только на WarGonzo, но и на всех телеканалах.

Остальное – уже часть истории. Пока «Рыжий» был в больнице, мне пришлось экстренно «ворваться» в работу проекта. Впоследствии мы это оформили, сделав меня главным редактором WarGonzo.

За это короткое – но чрезвычайно яркое! – время я успел побывать на самых разных направлениях фронта, познакомился с огромным количеством военных и самое главное – смог посмотреть на войну изнутри.

Впервые собираясь в Донецк, я и мечтать не мог о таком опыте. Подозреваю, что он отложил отпечаток на всю мою жизнь.

По крайней мере, новогоднюю ночь на позициях «Сомали» в Песках я не забуду никогда.

— А можно поподробнее? Как Вы там оказались – и чем именно запомнилась та ночь?

— Мы в WarGonzo тогда долго думали, где провести новогоднюю ночь. Были разные варианты: разъехаться по разным направлениям фронта и устроить некоторую перекличку – или просто организовать какой-нибудь выездной корпоратив… В итоге до последнего момента не было никакой ясности.

А к батальону «Сомали» у меня особо нежная любовь еще с 2014-го года: тогда не поддаться очарованию Гиви было невозможно. Эпизод же с ранением Пегова, моё знакомство с «Воробьём» и «Ведьмой», естественно, только усилили эти чувства. И у меня была мечта – встретить новый год именно с их штурмовой ротой.

И вот вечером 31 декабря мы с Пеговым поехали поздравлять «Байкота» — тогда он был комбатом «Сомали». Тимур, к счастью, разрешил мне поехать к бойцам в Пески, даже подвёз меня до штаба – откуда уже на «буханке» и потом на БМП до позиций. Самое смешное, что я даже не успел взять с собой бронежилет: безумие, конечно, если задуматься.

Приехал к парням, они обрадовались мне, хотя долго не верили, что я не по работе, не для съемок, а просто так. А я в том подвале был на седьмом небе от счастья: знаете, то ощущение, когда понимаешь, что ровно там и с теми, где и должен быть.

— Почему Вы ушли из WarGonzo?

— Мы с Пеговым изначально договаривались, что для нас обоих это будет временный эксперимент. Он тогда был в гипсе и на костылях – и не мог активно бегать по ЛБС. К тому же хотел чуть отвлечься от «текучки», чтобы иметь возможность заняться более крупными проектами. В этом контексте я «появился» как нельзя кстати.

Через несколько месяцев гипс с него сняли, и он уже мог вернуться к активной работе. Мой опыт именно управленческий, медиа-менеджерский, в организации работы СМИ для WarGonzo оказался не очень актуален, а для позиции корректора или даже одного из корреспондентов я объективно слишком дорогой, да и мне самому на тот момент это было не очень интересно.

Поэтому приняли решение, что наш эксперимент следует закончить.

Еще раз повторюсь: всегда буду очень благодарен Семёну за предоставленную возможность получить настолько уникальный опыт.

— Как изменились Ваши взгляды на журналистику и медиа за последние 10 лет?

— Какой сложный вопрос. За последние 10 лет кардинально изменились взгляды не только на журналистику и медиа, но и в целом на весь окружающий мир.

Могу ответить так: если в 2014 году я был очень сильно поражён беспринципностью, ангажированностью и наглостью СМИ так называемого «цивилизованного Запада», то после 2022-го года меня уже в этом отношении ничем нельзя удивить.

Хотя все ещё забавно, что многие тропы отечественной пропаганды, к которым даже мы сами относились с некоторой иронией, оказались чистой правдой.

Но верить на слово по-прежнему нельзя никому. С современными технологиями нейросетей и дипфейков даже видео-контент надо теперь подвергать сомнениям. Единственный способ узнать какую-то правду – увидеть собственными глазами.

— Ощущаете ли Вы себя частью нового течения в российских медиа? Если да, то как бы Вы его описали?

— Давайте сначала, как говорил мой папа, определимся с терминологией. Что именно Вы называете «новым течением в российских медиа»?

— Новые течения — это как раз провоенные, патриотические. Раньше это был редкий формат.

— Если пытаться думать в этом направлении, здесь, наверное, важно отметить два важных параллельных процесса: во-первых, по понятным причинам у аудитории появился запрос на около-военный контент; во-вторых, центром медиа во многом стали телеграм-каналы. На стыке появились независимые военные корреспонденты и разнообразные «военные эксперты»: зачастую анонимные или не самые публичные авторы каналов, которые за счёт регулярного контента на тему СВО приобрели огромную аудиторию.

В этом контексте – нет, не ощущаю себя частью этого течения. Вообще, не уверен, что на данный момент являюсь хоть сколько-нибудь значимой частью российских медиа: так и не стал военным корреспондентом, на роль военного эксперта никогда и не претендовал.

— Что из планов на карьеру пока осталось нереализованным?

— С одной стороны, я перевыполнил все свои планы. С другой, аппетит приходит во время еды.

Из того, о чем действительно жалею, — во время работы на WarGonzo надо было снять несколько документальных фильмов: идеи, возможности и желание были, тогда не хватило решимости, постоянно отвлекала «текучка».

Из глобального – рано или поздно надо дописать книгу, но пока для этого не пришло время. Еще очень хотелось бы попробовать себя в сериальной индустрии.

Возможно, было бы интересно снова заняться пропагандой – но уже, скорее, на уровне государственной информационной политики.

— Как Вы оцениваете текущее состояние патриотического рэпа в России? Было ли у него до «Рэп Взвода» что-то по-настоящему сильное и искреннее?

— Ну, конечно, было – и много всего. Очень хорошие песни регулярно выходят у 25/17 и Артёма Саграды. РИЧ, когда касается военной темы, бывает очень пронзителен. Аким Апачев регулярно выпускает гимны русского мира и Открытого Русского Космоса. Дима Бамберг редко, но метко высказывается почти радикально-патриотично. Рома Жиган делает сильные дрилл-«боевики». Стабильно интересно реалии СВО описывает морпех Yopt. Продолжать можно на самом деле долго.

Другой вопрос, что за всем этим пока не было видно какого-то единства и сплочения. Все держатся довольно обособленно, внутри «тусовки» много ревности и конкуренции, иногда это мешает.

Ну а если говорить о нише именно военного рэпа и тех молодых исполнителях, которые целиком посвящают своё творчество только ему, – мне кажется, дефицит, ощущавшийся в 2023-м году, сменился, наоборот, некоторым даже переизбытком довольно однотипных песен «во славу русского оружия», где количество стало преобладать над качеством.

Очень надеюсь, что «Рэп Взвод» сыграет свою роль в решении этих проблем.

— Существует ли для Вас табуированные темы или формы подачи в музыке о СВО?

— Очень сложный вопрос. Для начала могу сказать, что моя внутренняя цензура, поверьте, намного строже, чем любые законы о дискредитации и фейках.

Причем еще три года назад – когда только начинал работать на WarGonzo — я был идеалистом: роль журналистов, мол, — рассказывать обществу всю правду. При этом понятно, что на войне всегда нужно фильтровать информацию, чтобы не нанести вред нашей армии.

Так вот, я уже в этом не очень уверен. К 100%-ной нефильтрованной правде о войне общество попросту не готово. Более того: далеко не факт, что она – эта самая абсолютная правда – нужна сейчас.

Если же говорить о музыке и возвращаться к «Рэп Взводу», я всегда вспоминаю такое правило: во время войны пропаганда должна поднимать моральный дух наших солдат и деморализовать врагов. Если вдруг есть вероятность обратного эффекта – это должно быть табуировано.

— Ваше отношение к скандалу с Акимом Апачевым в Судже?

— Сейчас, спустя полгода после наших с Акимом прогулок по Судже, можно попробовать оценить произошедшее более-менее спокойно.

Стоило ли Акиму воздержаться от использования обсценной лексики в своих граффити? Наверное, да. Хотя в таком случае не было бы такого резонанса: а случившийся в итоге скандал стал для нас во многом поучительным.

Симметрична ли реакция так называемой «общественности» (напомню, что этот абсурд можно пересказать примерно так: «какой-то хулиган исписал жилые дома в несчастной Судже матерными надписями!») содеянному Акимом? Конечно же, нет. Это был и остается надуманный, высосанный из пальца повод в очередной раз наехать на не всем удобного исполнителя.

Но в целом история получилась интересной, а урок – уверен, полезным.

— Что для Вас означает «удовлетворение» от работы в «Ледорубе»? И почему для Вас важно быть частью именно этого проекта?

— В хип-хопе есть такое понятие, как street credibility. В русском рэпе лучше всего его выразил, простите, Гуф строчкой: «Зато в глазах у пацанов на районе я вижу респект». Мне кажется, в современных реалиях, если провести параллель, пора вводить термин «war credibility». Это очень важно: ты можешь не обладать миллионной аудиторией, но если при этом тебя уважают военные, — значит, всё делаешь правильно. В конце концов, как нередко говорит тот же Аким Апачев, сейчас имеет смысл прислушиваться только к оценкам людей в окопах, именно их мнение имеет вес.

Так вот, «Ледоруб» мне всегда казался именно таким проектом: авторитетным, а не массовым; правильным, а не таким-как-надо; честным, а не конъюнктурным. Если продолжать проводить параллели с хип-хопом, для меня это вершина true.

Так что для меня приглашение в число авторов «Ледоруба» сродни знаку отличия. И, конечно, именно к подобной истории мне всегда хотелось быть причастным.

Тем более, однажды Ринат Есеналиев при мне произнёс фразу: «У нас на Ледорубе собраны все люди, которые умеют хорошо писать». Тогда меня это очень сильно задело: а как же, мол, я? Я, что ли, не умею?

Но вскоре эта досадная несправедливость была исправлена. И я этим сильно горжусь.

— Как Вы видите дальнейшее развитие своего творческого тандема с Ринатом Есеналиевым?

— Прежде всего, я бы очень хотел – к вопросу о нереализованных планах на карьеру, кстати, – чтобы у нас с Ринатом Есеналиевым когда-нибудь действительно сложился творческий тандем, который получил дальнейшее развитие.

Конкретное направление, кстати, не столь важно. «Казах» из тех немногочисленных людей, вместе с которым я готов работать над абсолютно любым проектом. Вообще, я с огромным уважением отношусь к Ринату – наверняка, это как-то рифмуется с моей любовью к «Сомали», где он как раз и начинал свою военную карьеру.

— Есть ли у Вас некое правило или принцип, которым Вы руководствуетесь в жизни и работе?

— Учитывая, что я с одной стороны мизантроп, а с другой – нарцисс, я довольно часто… разговариваю с собственным отражением в зеркале. Это может выглядеть странно и забавно, но мне действительно важно всегда смотреть самому себе в глаза спокойно и без стыда.

К тому же моему сыну сейчас 17 лет, и я хочу, чтобы он, как минимум, понимал все мои решения и поступки. Так или иначе это тоже накладывает отпечаток.

— Каким Вы видите будущее независимых медиа-проектов в России?

— Когда заходит речь о «независимых» проектах, всегда нужно в первую очередь разобраться с финансированием.

Вариантов сейчас не так много:

1. Реализованные люди создают собственный медиа-проект и занимаются им за свой счёт. Самый спокойный вариант для создателей, но отношение как к хобби может сильно ограничивать перспективы роста.
2. Находится некий меценат с определенным количеством условно свободных денег, которые он готов потратить на чей-то медиа-проект (или создать свой). Самый комфортный вариант для медийщиков, но у него есть ряд подводных камней: от мотивации инвестора до того, на какое время хватит его финансирования.
3. Проект функционирует сам по себе, но находится в постоянном поиске источников финансирования: это могут быть либо коммерческие интеграции/спецпроекты, либо коллаборации с бизнесом, либо проектные гранты. Безусловно, самый трудозатратный и нервный вариант, но – возможно, самый честный.

Принципиальных альтернатив, если честно, не вижу – и вряд ли они появятся в ближайшем будущем. Более того, по моим наблюдениям, вся «независимая» медийка сейчас находится между этими тремя вариантами, периодически меняя один на другой.

— Как изменилось Ваше собственное восприятие страны, армии, патриотизма за последние годы?

— Кардинально. Хотя, если задуматься, у меня лично это был более-менее поступательный процесс, в котором начало СВО стало лишь одним из триггеров.

Я ведь никогда не был ура-патриотом: наоборот, воспитан, скорее, на англо-американской культуре, музыке и литературе. И в целом всегда был куда больше «западником», чем «почвенником».

Но в 2010-х годах мне хватило ума, воспитания и образования, чтобы не примкнуть к протестному движению, в котором уже тогда виделась не только фальшь, но и отчетливые признаки предательства Родины.

Дальше накапливались недоумение и разочарование от некогда любимой западной цивилизации, в которой прекрасные идеалы свободного мира начали стремительно подменяться леволиберальной диктатурой.

Так понемногу появилось понимание того, что Россия – едва ли не единственное «нормальное» государство, где не подавляются традиционные ценности и сохраняются базовые свободы.

В общем, к началу СВО у меня уже не было никаких сомнений, где Добро, а где Зло, – и по какую сторону баррикад я вижу себя.

Ну а взгляд на войну изнутри, жизнь в Донецке, общение с военными и простыми людьми Донбасса – окончательно убедили в том, что я был прав. Практика, скажем так, подтвердила теорию.

— Чего Вы, как человек, глубоко погруженный в контекст СВО, ждете от её продолжения? Что лично для Вас будет означать победа?

— Жду я, конечно же, дальнейших успехов нашей армии и освобождения ДНР и других территорий. Что касается конкретного понимания слова «победа» … Это сложный вопрос. Не хочется, если честно, превращаться в «диванного» геополитика, делить шкуру неубитого медведя и чертить на контурной карте какие-то границы. Лично для меня победой сейчас (!) будет окончательное освобождение территории Донбасса и, скажем так, формирование такой ситуации, при которой обстрелы Донецка, Горловки и любых других наших городов будут просто невозможны.

То есть – ни в коем случае не повторение «минских соглашений», а на этот раз мир на наших условиях.

— Как Вы считаете, поможет ли реализация Вашего проекта ещё в одном важном вопросе — продвижении «мягкой силы» России за рубежом?

— Строго говоря, такая цель мною не ставится. Тем более, у нас всё-таки полностью русскоязычный проект.

Но я надеюсь, что микстейп сработает «мягкой силой» для молодёжи в ближнем зарубежье. По крайней мере, он должен разбить идиотский стереотип, согласно которому все талантливые артисты якобы уехали из России.

— Что бы Вы пожелали россиянам сегодня — бойцам на СВО, их семьям, волонтёрам и просто мирным жителям?

Победы.

…и понимания того, что после неё всё равно нельзя будет расслабляться: нам всем предстоит ещё очень много работы.

Мария Коледа