Андрей Пинчук: «Мы ехали туда умирать ради тех принципов, которым были привержены»

Ввиду обострения обстановки на Донбассе, мы решили поговорить с первым министром государственной безопасности ДНР, исполнительным директором СДД, Героем ДНР Андреем Юрьевичем Пинчуком.

Помимо этого, Андрей Юрьевич является исполнительным директором Общества «Царьград», доктором политических наук, членом Союза писателей России.

Он тот человек, который о многом может рассказать. Именно Андрей Пинчук в свое время оказал большое влияние как на становление Приднестровско-Молдавской Республики, так и на становление Донецкой Народной Республики.

Представляем читателям интервью с этим незаурядным человеком.

− Расскажите о начале Вашего служебного пути

Мой служебный путь начался в Приднестровье. Я долгое время работал в Службе безопасности Приднестровья. В начале 2012 года закончил службу в должности заместителя министра. И, конечно, единственной по сути задачей, которую я там решал – это отстаивание российских интересов, поддержание присутствия России, борьба с различными антироссийскими силами в регионе. Потому что это единственный форпост российского присутствия на юго-западе европейского направления, который связывает влияние России и на юго-востоке Украины, и на румынском, и на балканском направлениях. Службу в Приднестровье считаю успешной.

Что касается последующих событий, то я работал на руководящей должности в одном из крупнейших холдингов корпорации «Ростех», чувствовал себя прекрасно на позиции руководителя, получал большую зарплату и никаких причин, кроме патриотических, для участия в событиях в Крыму и в Донбассе у меня не было.

После Крыма я через общих знакомых познакомился с Александром Бородаем, который к тому времени уже находился в Донбассе, где занимал должность премьер-министра ДНР. Мы ранее поверхностно были знакомы в Крыму, так как мне приходилось организовывать разоружение отрядов Стрелкова (Гиркина), после того, как произошли известные события с перестрелкой в воинской топографической части из-за его неграмотных действий. Тогда, в результате перестрелки, погибли несколько человек, а сам Гиркин, чтобы не быть арестованным, скрылся из Крыма. Дальнейший его путь, я думаю, известен. Когда же полыхнул Донбасс, я понимал, что не могу сидеть в стороне и принял решение участвовать в этих событиях. К тому времени уже было массовое сожжение людей в Одессе, родном мне городе, были жертвы среди мирного населения, были убитые женщины, дети, случайные люди, уже были обстрелы авиации Украины центра Луганска и Донецка, в результате которых погибли беременные женщины, священники, дети.

− Каким Вы увидели Александра Бородая на Донбассе?

В начале июля 2014 года я выдвинулся на Донбасс. Знаете, тут нужно просто понимать с каким настроением ехали туда добровольцы. Я хочу вас уверить, что они ехали с билетом в один конец. Потому, что к тому времени из каких-то локальных столкновений ситуация перешла в полномасштабную войну. Уже был расстрел в аэропорту, уже десятки убитых были после каждого боя, уже было применение авиации со стороны Украины против мирных городов. Поэтому в этих условиях невозможно было туда ехать с твёрдым расчётом, что ты вернёшься. Мы ехали туда умирать ради тех принципов, которым мы были привержены. Я видел, в том числе Бородая, который взял на себя совершенно непосильную ношу. Сторонним наблюдателям сложно представить, насколько в этом хаосе сложно было что-либо организовать. Вообще, видя бой со стороны, легко быть стратегом. Бородай решал нерешаемую задачу, то есть он создавал метр пресной воды внутри бушующего солёного моря. И ему это удалось сделать ценой неимоверных усилий.

− Сейчас идут разговоры, что Вы зарабатывали в Донбассе большие суммы денег. Правда ли это?

Что касается обвинений в том, что Бородай как-то очень страшно обогатился на Донбасской истории. Я не понимаю, почему возникло мнение, что в этих событиях должны участвовать и участвовали только нищие, голодные, сирые и убогие. Это ведь не так. Допустим, аппаратом Бородая руководил человек, который дважды был губернатором Псковской области – Евгений Михайлов. Было немало обеспеченных людей, которые не потеряли совесть и всё-таки участвовали в этих событиях. И Бородай, как всем было известно, до событий 2014 года был весьма небедным человеком, занимался сложным бизнесом. Он был человеком со своей большой лоббистской компанией, у него на службе состояло очень много известных людей, в том числе — Игорь Гиркин, о чём сейчас как-то стыдится упомянуть. И Гиркин был далеко не самой яркой звездой в числе подчинённых Бородая. Поэтому рассуждения о том, что он мог что-либо заработать на донбасских событиях, мягко говоря, наивны.

А что Бородай заработал, защищая Белый дом в 1993 году? А что Бородай заработал в качестве добровольца в Приднестровье? А что Бородай заработал, проведя пять лет в первой и во второй чеченских войнах? Бородай зарабатывал и зарабатывает сейчас немного иначе.

Что касается так называемых расследований, то одним из главных инструментов, которые используют спецслужбы врага – это информационная дискредитация. Это мощное оружие, потому, что в результате вброса неправды и полуправды другой стороне приходится что-то объяснять. Если много объясняешь, обязательно кто-то скажет: видите, он оправдывается, значит — виноват. Поэтому это я посоветовал Бородаю не давать каких-либо комментариев, которые обязательно будут интерпретированы как оправдания, именно потому, что враг именно этого и добивается. А идти на поводу у врага нельзя.

Посмотрите: у нас и у противника есть тот инструмент, который мы в 2014 году наблюдали изнутри и снаружи, когда каждый полевой командир обвинялся в том, что у него есть фуры и КАМАЗы с золотом, бриллиантами. Мы сейчас видим этих людей, видим Безлера, видим Ходаковского, видим Бородая, видим остальных. Но никто из них не ведёт какой-то богемный образ жизни, никто из них не является мультимиллионером или миллиардером, как тогда заявлялось. Просто потому, что это была форма не просто клеветы, а именно информационного оружия, ещё более мощного, чем танки и самолёты. Потому, что оно пробивает сразу мозг.

Противник, особенно западные спецслужбы, которые ему так активно помогают, этим инструментом пользуются достаточно хорошо. Тем более, что это ложится на благодатную почву. Мы все помним: «Ах, обмануть меня несложно – я сам обманываться рад». Когда червоточинка уже сидит в головах потребителя, то эти люди начинают мерить своих лидеров по себе. Не по каким-то объективным данным, а по своим представлениям. Потому, что в глубине души они знают: был бы я начальником, я бы точно воровал. Ну а раз этот – начальник, то он ворует. Если я бы воровал, значит и он ворует.

Есть известный афоризм, который приписывают Наполеону: «Я знаю тысячи людей, которые готовы убивать за деньги, но я не знаю ни одного человека, который готов умереть за деньги». Просто потому, что если ты умираешь за деньги, ты не можешь этими результатами воспользоваться. Это значит, что ты умираешь за что-то другое.

Тогда, в 2014 году, мы там находились, мы готовы были умереть. И никакими деньгами эта готовность измеряться не может. Что касается информационных вбросов, то здесь необходимо сказать: одних наших бойцов убивают пулями и снарядами, осколками, а по другим лупят вот из такого оружия. Тот, кто готов содействовать врагу в использовании такого оружия, они поступают ровно также, как если бы выдавали координаты для наводчиков, корректировщиков врага для артиллерийских обстрелов. Именно таким образом поступают те, кто поддакивает подобным информационным пустышкам.

— Как Вы оцениваете деятельность Союза добровольцев Донбасса и роль Александра Бородая в руководстве СДД после его избрания депутатом Государственной Думы?

Что касается рассуждений, много или мало сделал Бородай на посту Главы СДД и, в целом, сам СДД… Мне это напоминает старую историю, как человек определённой национальности шёл по улице, нашёл кошелёк полный денег, пересчитал и понял – не хватает. Некоторые себя ведут именно таким образом. СДД за шесть лет своего существования помог тысячам бойцов: кого-то вылечили, кому-то дали денег на жизнь, помогли с оформлением документов, предотвратили экстрадицию или депортацию, кого-то похоронили, перевезли, кого-то из родственников поддержали… И знаете, всё это время появляются какие-то активные идиоты, которые считают, что мы как-то недорабатываем – у них получилось бы лучше. У нас постоянно идёт брожение и попытки создания каких-то альтернативных союзов. За все эти годы — покажите мне хоть одного, у кого это получилось? Потому что говорить легко, а делать, как выясняется, сложно.

Конечно, проделана огромная работа. И это не просто работа какого-то Аппарата Союза, это работа всех тысяч добровольцев. Сейчас появился новый импульс для этой работы, потому, что Александр Бородай находится в Государственной Думе. И задача по законодательному закреплению помощи добровольцам и семьям погибших – это непростая задача, с учётом того, что война не закончена. Задача по помощи республикам и по дальнейшему, более решительному продвижению российских интересов – это главный вызов, который сейчас стоит перед Союзом. Не говоря уже, естественно, о готовности наших добровольцев в случае возобновления агрессии со стороны украинских нацистов, опять прийти на помощь непокоренным республикам Донбасса.

В заключение, хочу пожелать всем членам Союза и сочувствующим исключительной стойкости, уверенности в себе. Необходимо знать, что Союз добровольцев Донбасса, его руководство и рядовые члены организации делают общее дело, отстаивают благие цели, которые мы вместе отстояли в 2014-ом году и которые мы, несомненно, реализуем.