Анна Илясова: «Самое страшное на войне – это терять близких, терять друзей»

Интервью с Анной Илясовой – лейтенантом, ЗКР по ВПР 42 МСД 58 армии, «Женщиной года» в номинации «СВО».

— Здравствуйте, Анна. Расскажите, пожалуйста, нашим читателям немного о себе.

— Меня зовут Илясова Анна Викторовна, я уроженка Донбасса, родилась в Марьинском районе, посёлок Старомихайловка. Я лейтенант ЗКР по ВПР 42 МСД, 58 армии, «Женщина года» в номинации «СВО».

Очень часто слышу такой вопрос: «Почему Вы пришли на войну?». Не я пришла на войну, а война пришла в мой дом ещё в 2014 году. Дело в том, что мой родной дом находился все эти годы на линии фронта. За посёлком Старомихайловка находился город Красногоровка, который с 2014 года был оккупирован украинской армией. Немного левее была Марьинка, которая тоже с 2014 года была в оккупации.

— Вы добровольно отправились на фронт, предчувствуя «большую войну». Что именно Вас подтолкнуло к этому решению?

— Да, пришла добровольно. История получилась долгая – дело в том, что все эти годы мы с ребятами помогали Донбассу, были причастны ещё к первому ополчению – когда оно ещё не было ополчением, а просто стояли на постах в кедах, кто с чем мог. Мы также организовывали самые первые митинги в поддержку Донбасса и России. А за несколько дней до СВО я пришла в ДК Франко (в Кировском районе), подала документы, потому что уже не могла терпеть и понимала, что сейчас будет что-то действительно настоящее, то, чего мы ждали все эти долгие годы. Я приняла это решение не раздумывая, о чём с гордостью хочу сказать. И очень горжусь нашим народом, нашими донецкими ребятами, что все эти годы мы – выстояли, пережили. Даже если бы можно было вернуть время назад, я всё равно приняла бы такое решение — собрала бы сумку и пошла на войну, стоять в одном строю с ребятами, плечом к плечу.

— Вы работали оперуполномоченным в ЛНР. Как опыт борьбы с экономическими преступлениями повлиял на Ваше восприятие войны?

— Наверное, больше всего мне пригодилось то, что контингент абсолютно разный, люди разные – это тоже хорошая психологическая практика. Работа эта тоже сложная, в мужском коллективе. Все навыки, полученные там, мне пригодились и здесь, особенно в самом начале.

— Вы взяли позывной «Белка», потому что остальные сослуживцы брали себе «звериные» позывные. Когда Вы поняли, что он для Вас уже «родной» и хотелось ли Вам его поменять?

— Да, изначально я хотела взять позывной «Стюардесса», потому что до 2014 года я два года работала стюардессой в Royal Jordanian Airlines – это королевские иорданские авиалинии. И думала, что у меня будет такой красивый позывной, не как у всех. Но когда мы стояли на плацу и назвали мою фамилию, сказали: «Выйдите из строя! Вы – заместитель командира роты, сейчас придёт ваш ротный». И тут подходит мой ротный, Женя, а он сильно картавил. Он не только букву «Р» — он половину алфавита не выговаривал! И он говорит: «Здгаствуйте!  Меня вовут Евгений!». И я такая стою – блин… Прямо слышу мысленно в рации: «Стюагдесса, Стюагдесса!» … Комично бы звучало. И решила, что не стану выделяться, буду как все. Слышу, кто-то взял позывной «Медведь», кто-то – «Кабан». Моя боевая подруга взяла позывной «Лиса». Решила, что не буду выделяться, возьму самый простой позывной, распространённый – «Белка». И за все эти годы он действительно стал для меня родным. При этом он, наверное, играет свою роль – я кручусь-верчусь, как белка в колесе войны, суечу орешки – а теперь, наверное, и «Орешники». 

— Вы как-то говорили, что иногда на войне нужно «забить на себя», а иногда — проявить женственность. Как Вам удаётся балансировать между этими ролями?

— На самом деле всё очень просто. Есть такие моменты, когда нужно действительно забыть, что ты – женщина. К примеру, было такое, что где-то мы ехали часами, были на штурме посёлка, в подвале сидели. Там неважно, кто ты – мужчина или женщина. Мы все – боевые единицы. Приходилось терпеть и голод, и холод, спать рядом с ребятами. И хочу сказать, что я со всем этим справилась нормально. Никогда такого не было, чтобы у нас случалось какое-то разделение. Всегда мальчишки ко мне с уважением относились, потому что мы все были хоть в окопе, хоть в подвале – на равных. Меня это даже в какой-то степени закалило.

Да, я женщина, но я не позволяла себе никогда ни при ком заплакать. У меня ещё и такая должность, я замполит. Я должна настраивать ребят на победу, чтобы они понимали, зачем они здесь. Ни в коем случае нельзя давать слабину. Были такие моменты, врать не буду, когда у меня ребята плакали: «Я не хочу…», «Я боюсь!…», и я наоборот – подходила, пыталась поддержать. Я была и сестрой, и мамой – не только командиром. Иногда нужно доброту проявить, а иногда и какую-то жёсткость. Я с этим справилась, так как вижу эту грань, умею подобрать правильные слова. Мы все – живые люди и должны друг другу помогать.

— Вас можно назвать новыми «ночными ведьмами». Чувствуете ли вы связь с теми героинями из ВОВ? Кто для Вас главный пример стойкости?

— Я всегда очень любила смотреть советские фильмы, выросла в такой семье – дедушки, моя бабушка – все воевали. Для меня, конечно, пример – это Людмила Павличенко. Я до безумия люблю эту женщину, смотрела все её интервью. Она для меня – пример женщины, которая должна быть. И, хочу заметить, она ведь была украинка! Она любила и страну, и свою малую Родину. Для меня Украина – это часть России, которую от нас оторвали. И как раз Людмила Павличенко для меня – это не просто воин, снайпер, Герой СССР, а ещё и женщина, которая сражалась за Россию, родом из Российской Империи, с территории, которая должна быть в составе Российской Федерации.

Ещё для меня пример – это мои дедушки и бабушки. У меня был двоюродный дедушка, который жил в Абхазии, в Сухуме, герой — Фёдор Михайлов, разведчик. Всё детство я слышала очень непростые рассказы. Дед командовал группой, в которую входила Зоя Космодемьянская, и он всегда рассказывал о том, какой сильной она была.

Так что мои деды, Людмила Павличенко и Зоя Космодемьянская – вот мои герои, те, на кого нужно равняться.

— Вы пережили ад в посёлке Нескучный, контузию, потери товарищей. Какой момент был самым трудным? Что давало силы не сломаться, продолжать свою работу?

— Да, посёлок Нескучный навсегда останется в моей памяти. У нашего батальона, в котором я служила на тот момент, 11 полк Донецкого стрелкового батальона 1825 — там были самые первые и самые тяжёлые потери. И там я потеряла своих самых первых близких друзей – Вову «Классика» и «Петровича», которые с 2014 года воевали. Тогда меня это ранило в самое сердце. Со временем боль стирается, и когда ты находишься на войне уже не первый год, то, к сожалению, начинаешь привыкать к потерям, как бы страшно это ни было признавать. Потому что знаешь, что нужно перешагнуть, идти дальше, жить и что-то делать так, чтобы не было таких потерь в дальнейшем. Вот это и придаёт силы.

— Страх на войне — это нормально. Как Вы справляетесь с ним в критических ситуациях? Есть ли у Вас свой ритуал для «перезагрузки»?

— Да, страх – это нормально. Говорят же, что только дураку не страшно. Когда есть страх, у тебя срабатывает инстинкт самосохранения, ты начинаешь предпринимать какие-то действия. Главное — в определённый момент этот страх перебороть и что-то начать делать. Хуже, наверное, когда нет страха. Когда нет страха – это уже патология, инстинкты не работают.

— Вы вывезли собаку из Мариуполя, а спустя годы нашли её. Почему эта история так важна для Вас? Что она говорит о войне и человечности?

— Да, я вывезла из Мариуполя собаку, но на самом деле, не только её – много кого, и людей тоже. История долгая, можно её часами рассказывать. Когда мы зашли в посёлок Курчатово, то простояли там довольно долго. Там в подвалах было очень много брошенных людей – и бабушки старенькие лежачие были, и детей очень много. В подвалах было очень холодно, сыро. У людей началась анемия от голода. И комбат «Саид» сказал: «Аня, занимайся этим, вывози людей». Он дал мне тогда своего подчинённого с позывным «Куба». Сейчас он начальник штаба, я очень горжусь им. Мы на машине «Кубы» ездили по подъездам, собирали лежачих бабушек и развозили их по госпиталям, в Сартане. Потом их уже в Новоазовск, в Донецк перевозили, кого куда.

После, когда нас вывели из Мариуполя, на выезде остановили нашу колонну. Стояла ранняя весна. Я открыла дверь и увидела, как бежит собака – очень красивая овчарка, у меня даже фотография сохранилась. И я не знаю, почему – ведь много открытых машин стояло – но она прыгнула прямо мне в ноги! От бессилия она просто прыгает – и падает. И лежит мёртвым грузом у меня в ногах. Я говорю: «Ну ребят, давайте она с нами поедет». И вот мы ехали много часов, потому что маршруты путали специально – часов 14. Мы раза два только остановились, я открывала дверь – она выходила, сходила в туалет – и опять ко мне в ноги. Когда мы приехали на Красную Поляну, я понимала, что нас в любой момент могут снять и отправить дальше. Если мы уедем дальше, то с собакой будет тяжело. И я отдала эту собаку одной хорошей семье в Красной Поляне. Спустя три года я заехала туда, а собака меня узнала, радовалась очень. Оказалось, когда я её вывезла — она была беременной и потом щенят ещё родила. Также я вывезла из Запорожской области своего легендарного кота Зета. Я вывезла его из Розовки, он и сейчас везде со мной.

— Вы как-то написали, что пошли на войну для того, чтобы не гибли молодые. Такое немного странно слышать от женщины. Ведь Вы тоже рискуете жизнью. Значит ли это, что своей жизнью Вы дорожите меньше, чем жизнями молодёжи?

— Да, я пошла на войну, чтобы молодёжь не гибла. Мы уже всё-таки поколение постарше. Мы родились в Советском Союзе, что-то видели в этой жизни, а наши дети практически ничего не видели. Для меня приоритет – чтобы молодёжь жила, чтобы они женились, выходили замуж, продолжали род. Я всегда говорила, что мальчишка должен сначала продолжить род, а потом уже идти на войну, должен кого-то после себя оставить. Исполнить миссию, которая заложена природой, которую нам послал Всевышний. Продолжить род – а только потом воевать. И тогда эти мальчишки будут воевать не только за страну, но и за семью, за свой род.

— Вы считаете, что российские войска должны оставаться в Европе после победы. Не опасаетесь ли Вы, что это спровоцирует новую холодную войну?

— Нет, я не опасаюсь, что это может привести к холодной войне, к третьей мировой. Дело в том, что она уже, можно сказать, идёт, просто пока — необъявленная. И я считаю, что для того, чтобы укрепить наши границы и на долгие годы обеспечить стабильность, когда мы заберём всю Украину, наши войска должны разместиться, как и раньше, в Польше, в Югославии, в Болгарии – это и станет гарантией того, что войны не будет. В Советском Союзе так было – и всё было мирно. А развалили Советский Союз – и вывели наши войска. Я считаю, что нужно только так. Тогда всё будет хорошо и стабильно на долгие годы. И нельзя никогда поддаваться ни на какие уловки – ни на американские, ни на английские, ни на французские. Только так будет порядок и стабильность.

— Вы как-то говорили, что Украина и Прибалтика должны быть в составе РФ. Как этого можно добиться без дальнейшей эскалации?

— Я считаю, что Украина – это часть Российской Федерации, Российской Империи, часть Советского Союза. Украина должна быть полностью в составе Российской Федерации. И я не против, чтобы Прибалтика тоже вернулась – тогда восторжествует правда.

— Вы участвуете в программе «Время героев». Какие перемены в России Вы считаете самыми важными? Что лично Вы хотите изменить после войны?

—  Да, я принимаю в ней участие. Хочу, чтобы эта программа поменяла многое в стране. Как бы кто и что ни говорил, на руководящих должностях должны быть наши ребята. Среди военных много талантливых, хороших и честных управленцев. Я хочу, чтобы наши ребята стали главами районов, городов, ушли в правительство. Они, как никто другой, доказали, что являются патриотами. В тяжёлый момент они были здесь, а не ушли куда-то через Ларс, чтобы отсиживаться в Европе. Я бы не хотела, чтобы те, кто сбежал, возвращались и здесь находились. Страной должна действительно править элита, а, как сказал наш главнокомандующий, это — наши ребята, военнослужащие.

Я очень надеюсь, что не только в правительстве всё поменяется и наши ребята станут главами и управленцами, а ещё что за это время наши люди тоже поймут, что происходит, сделают какие-то выводы и у них изменятся ценности. Очень хочу, чтобы в нашей стране во главе всего стояли семейные ценности. Обидно смотреть, когда мы здесь с ребятами воюем, а в тылу какие-то девчонки в машинах отплясывают – так было в Луганске, когда буквально в нескольких километрах в этот момент пацаны гибнут за то, чтобы они жили.

— Вы сказали, что встретите Победу в офицерском костюме, а не в платье. Почему для Вас это принципиально?

— Когда придёт Победа, я с гордостью надену офицерский китель и пройдусь по городу. Правда, ещё не знаю, по какому городу – может, по Киеву, может, по нашей Москве, а может — по Львову. Я считаю, что заслужила это и имею право на это не только как гражданка России, но и как уроженка Донбасса. Я всегда буду говорить: «Наш донбасский характер – это особенный характер». Я горжусь нашими жителями, которые всегда трудились, а когда на нашу землю пришла война — наши простые ребята, заводчане, шахтёры взяли оружие и пошли защищать наш край – это действительно донбасский характер! Наш, донецкий характер!

— Вас рисуют, делают раскраски, приглашают на «Голубой огонёк». Чувствуете ли Вы себя теперь не только бойцом, но и символом? Узнают ли Вас в общественном транспорте, на улице?

— Да, я была на «Голубом огоньке», и это было очень удивительно и неожиданно, когда меня пригласили! Пришёл запрос в дивизию, именно меня вызвали – до сих пор не знаю, почему именно я, но было очень приятно. Да, в Москве было такое, что меня узнавали на улице, подходили, со мной фотографировались. Но для меня это не имеет особо значения — главное, что я что-то делаю хорошее, полезное, и буду дальше в этом духе продолжать. А медийность – на самом деле, это всё неважно. Сегодня тебя помнят, а завтра забыли. Всегда есть новые герои. Я просто служу и делаю свою работу, вношу свою лепту – и всё.

— Вы шутите: «Замужем за войной». Остаётся ли в Вашей жизни место для личного счастья?

— Я всегда шучу, что замужем за войной, когда меня спрашивают, есть ли у меня личные отношения. Я честно скажу – я в армию шла, чтобы служить, делать что-то полезное, защищать наш край. И на личные отношения у меня просто нет времени. Может, кто-то везучий и находит на них время, но у меня его просто нет. С утра до вечера — куча работы. И всегда в свободную минуту — как бы что-то найти, уделить внимание гуманитарной помощи, связаться с кем-то, чтобы что-то полезное для ребят сделать. Личной жизни у меня нет. Война, война, война – я замужем за войной.

— Вы общались с пранкерами (Вован и Лексус), артистами, военкорами. Кто из публичных людей Вас особенно впечатлил и чем?

— Да, я общалась с многими артистами, пранкерами, но за эти годы я очень сдружилась с одной великолепной девушкой, патриотом нашей страны – с Лилией Абрамовой, «Татарка ФМ». Очень хорошая девочка, большая патриотка! Она и ещё Марьяна Наумова – это мои самые любимые подружки, девчонки, которые действительно много всего для страны делают. И я их очень уважаю за то, что когда они приезжают, в любую грязь, в холод — они могут прийти к ребятам в окоп, взять обычную ложку, поесть с обычного котелка, поддержать словом. Для меня они – самые лучшие.

Я всегда в людях ценю простоту. И неважно, какой величины звезда, но, когда человек приезжает к ребятам и ведёт себя по-простому, наравне с ребятами – вот это – самое ценное. Это могут себе позволить Лиля Абрамова и Марьяна Наумова. Они действительно очень простые, как говорится — близкие к народу.

— Вы как-то выкладывали в соцсетях фото ирландской девушки, защищавшей любимого. Что для Вас значит фраза «сильная женщина может стать твоей единственной армией»?

— Это действительно непростая история. Девчонка держалась, воевала одна, и когда увидели, что кроме неё там никого не было — очень удивились и даже дали ирландским солдатам похоронить её с почестями. Так вот, к чему я это хочу сказать. У нас на Донбассе с 2014 года, когда мы были одни, воевало много девочек. Они просто пошли и взяли оружие в руки. В истории есть немало сильных женщин, которые посильнее многих мужиков. Они достойны и воевать, и руководить. Как и в быту – когда с мужчиной рядом сильная женщина, он тоже станет сильнее и будет делать правильные вещи. Недаром на Руси всегда говорили, что муж в семье – голова, а женщина – шея, куда жена повернёт, туда голова и посмотрит. За каждым успешным мужчиной стоит сильная женщина, это действительно факт.

— Как Вы относитесь к тому, что в украинской армии тоже много женщин? И как Вы считаете, чем отличаются наши женщины от их на войне?

— Женщины — разные. И есть кто-то очень домашний, а есть женщины, которые могут что-то творить. Я из последних — мне хочется принести в этот мир что-то нужное для нашей страны. Вот поэтому я здесь.

Как правило, я сейчас наблюдаю, что в украинской армии девчонки именно молоденькие. Им по 18-20 лет. Взрослых женщин с головой я не видела. Молодые девчонки идут в основном за каким-то хайпом. У нас же ситуация другая. В российской армии я бы не сказала, что очень много женщин. Их мало, но они все очень достойные. У нас девчонки действительно воюют за свою страну, свою Родину. У нас есть понимание. А там – огромное количество молодёжи, пропитанной с 90-х годов пропагандой, подмененной историей. В том же Мариуполе у нас в плену видела военных украинских девочек, которые были снайперами. При допросе, когда мы у них спрашивали, зачем вы сюда пришли, для чего вы здесь, что вы защищаете -они не могут ответить, просто не понимаю, зачем же они здесь. Когда с ними общаешься, становится ясно, что там всё было построено только на пиаре и на деньгах. Какого-то патриотизма ни в одной из них я не увидела.

— Как относитесь к практике «расчеловечивания» врага? И нужно ли врага уважать?

— Вопрос тоже очень сложный — нужно ли врага уважать. В определённых моментах — да, и ни в коем случае нельзя врага недооценивать. Случаи бывают разные. Давно, ещё в ДНР, была такая история, когда ребята ВСУшники прямо из окопа кричали: «Ребята! Давайте остановим войну! Давайте не будем воевать! Мы устали!» — вот так они перекрикивались и реально ребята договорились о прекращении огня. И несколько дней у нас была просто тишина! Они кричали: «Вы стреляйте, мы уйдём в сторону» — чтобы выстрелить БК. Только, говорят, пожалуйста, давайте как-то протянем. И потом, когда этих ВСУшников вывели, а на ротацию к ним пришли правосеки – вот тогда уже началась жесть. С этими людьми, конечно, бесполезно говорить. Я знаю, что среди ВСУшников очень много людей, которых просто отловили на улице — они не хотят воевать, их просто заставляют. К сожалению, такое тоже есть.

— Вы как-то говорили, что порой на войне приходится показывать «неженское лицо». С чем это связано?

— Да, к сожалению, это действительно так. И у меня были случаи, когда нужно и прикрикнуть, иногда и силу применить. И тогда «женщина» уходит на второй план.

— В одном из интервью Вы сказали, что неонацизм поднял голову из-за усиления России. Но почему, на Ваш взгляд, Запад так боится нашей силы? Что для них главная угроза — экономика, идеология или что-то иное?

— Я думаю, Россию не хотят видеть сильной, а за эти годы она, наоборот, стала укрепляться. Европе, да и той же Америке, сильная Россия не нужна.

Западу нужны наши ресурсы, а, так как у нас сильная экономика и идеология стала внедрятся, мы понимаем, за что воюем — за нашу страну. Во всём мире Россия была лакомым кусочком, потому что в нашей земле есть всё.

А неонацизм – это как раз инструмент, который использует Европа в пропаганде. Это один из методов начала войны. В 2014 году война началась из-за того, что стали продвигать неонацизм. Донбасс всегда был против такой идеологии.

— Много ли в Вашем окружении бойцов с националистическими взглядами? Как Вы к этому относитесь?

— У меня коллектив многонациональный. Да, мы можем и поругаться, и пошутить, но даже если поругаемся — всегда сразу миримся. Мне неважно, кто какой национальности. У нас очень много дагестанцев, а в самом Дагестане ещё множество народностей – и табасаранцы, и лезгины – и всё нормально. Мы все – часть великой страны России. Нет между нами границ, мы все в окопе равны. 

— Какие политические взгляды преобладают среди бойцов? Есть ли условные «либералы», «коммунисты» или все больше «державники»?

— Кстати, да, коммунистов у меня очень много, «державники» тоже есть, но, слава Богу, я ещё ни разу не видела либерала! Либералов у нас точно нет, все уехали.

— Как Вы относитесь к тем, кто уехал после начала СВО? Были ли среди них люди, которыми Вы раньше восхищались (например, актеры, музыканты) и чей отъезд Вас удивил?

— Да, к сожалению, есть такие артисты, которые уехали заграницу, предали нашу страну, а я их очень любила. Это был актёр Артур Смольянинов* из «9 роты», мне очень нравился и Серебряков. Когда-то эти артисты хорошо играли, и роли у них были патриотичные. Я никогда бы не могла подумать, что эти люди в трудный момент смогут так предать нашу страну. Это тревожный звоночек, и уже сейчас нужно думать и смотреть, кто из артистов притаился и тоже может что-то вытворить. Нужно пристально контролировать фильмы, которые снимают, режиссёров. Потому что малейшей пропагандой можно просто всё перевернуть. Такие люди, как эти предатели, как и те, кто притаились в нашей стране, не должны находиться в СМИ. Нужно избавляться от таких артистов. 

— Вы общаетесь с «Артистами Zа Победу». Кто из них производит на Вас самое сильное впечатление? Кого, наоборот, не хватает на таких мероприятиях?

— Я очень уважаю этот коллектив. Они молодцы. Это действительно патриоты. Они приезжают ко мне больше года, поют с душой. Ещё они скидывают деньгами, помогают моему подразделению и не только ему в гуманитарных вопросах. И генераторы, и телевизоры, и «мавики», и медицина – много чего. Но главное, что эти люди приезжают и несут радость. У них очень классный репертуар и после концертов этого коллектива у меня ребята выходят из блиндажа просто с улыбками, потому что это видно – когда приезжают для «галочки», для пиара, а когда – с душой. Эти люди делают всё безвозмездно, от чистого сердца. Мы тут видим, кто что делает. Бывает, приезжают артисты, просят: «Подпишитесь на нас в Телеграм, пропиарьте нас там-то». Хотят получить какую-то известность. А именно этот коллектив от нас ничего не требует, они просто несут добро и радость, позитив для наших бойцов. Поэтому я их всегда встречаю, уважаю и очень люблю. Я их даже не делю — у каждого в этом коллективе своя изюминка, свой репертуар, и он абсолютно разный.

— Что бы Вы сказали тем, кто уехал, но теперь хочет вернуться? Должны ли они быть прощены?

— Я, наверное, скажу так: кто уехал и хочет вернуться – да мы их уже простили. Только я бы не хотела, чтобы они возвращались. Когда нам действительно было тяжело, они нас предали, бросили и уехали. Да ещё, находясь заграницей, в адрес наших ребят писали разные гадости, осуждали нашу страну. Я считаю, что так делать неправильно. Ты уехал – значит, ты выбрал свой путь, а мы выбрали свой. Мы – здесь, мы остались в трудный момент. Я считаю, что этим людям не стоит возвращаться. Да и вообще закрыла бы им въезд в страну. А то они приедут и начнут внутри наводить смуту.

— Что самое страшное, самое необычное и самое доброе на войне?

— Самое страшное на войне – это терять близких, терять друзей. Хорошего, на самом деле, тоже много. Мы стараемся видеть его в мелочах. Хорошо — это встретить рассвет. Выезжаешь на запуск, видишь, как солнышко встаёт – уже радуешься. Хорошо – это когда твои ребята возвращаются с задания целыми и невредимыми. У нас есть свои шутки, поддержка. Наверное, из хорошего ещё то, что здесь зарождается какое-то своё братство. Я знаю, что есть люди, с которыми и через годы буду продолжать дружить. Как мы по-донецки говорим, когда мы человека принимаем — называем его «родненький». Хорошее – это когда такие люди появляются, и ты их можешь назвать «родненький».

— Как Вы объясняете современной молодежи — за что мы воюем? И что для Вас будет являться Победой в СВО?

— Молодёжи я всегда объясняю, что мы воюем за нашу землю, за нашу страну, за наши семьи. За то, что когда-то сделали наши деды – мы продолжаем их дело.

Для меня Победой в СВО будет, когда мы дойдём до наших границ с Европой. И, наверное, полностью Победа для меня наступит, когда мы победим в духовном плане.

— Что Вы хотите пожелать всем нашим ребятам, находящимся в зоне СВО, волонтёрам тыла и всем тем, кто ждёт их дома?

— Всем ребятам на линии СВО хочу пожелать скорейшей Победы. Сказать пацанам огромное спасибо за то, что вы – здесь. Что спасаете нашу страну. Вы воюете сейчас за нашу страну, за наши семьи. Огромное вам спасибо. Хочу пожелать их жёнам стойкости, мудрости, терпения. А ребятам — чтобы ваши семьи дождались вас домой.

Волонтёрам просто хочу сказать спасибо. Правду говорят, что победа куётся в тылу. Вы нам действительно очень многим помогаете. Есть немало вещей, которые мы не можем приобрести, а вы мчитесь через ухабы, через города, везёте нам помощь.

Хочу ещё также обратиться к тем волонтёрам, которые сложили руки, думают, что война закончилась – честно скажу, такие, к сожалению, есть. Война ещё не закончилась, война ещё идёт. И нам очень и очень нужна ваша помощь.

Мария Коледа

*- признан РКН иноагентом