Гост Юнгер: Наша тактика в Бахмуте – это внезапность, ярость, напор

Интервью с бойцом ЧВК «Вагнер» Гостом Юнгером. О тропах судьбы, приведших на фронт, а также о нелёгких фронтовых буднях и воспитании подрастающего поколения.

— Вы офицер Российской Армии? Расскажите о себе. Как вы пришли на военную службу? Где служили?

— Служил срочную службу в ВДВ, в начале «нулевых». В Тульской 106 дивизии.

— Как вы попали в состав ЧВК «Вагнер»?

– В ЧВК «Вагнер» попал из колонии. В один из сентябрьских дней 2022 года в колонию для бывших сотрудников силовых ведомств приехал один из руководителей ЧВК «Вагнер». Он предложил нам контракт на 6 месяцев в ЧВК, в обмен на свободу, снятие судимостей, зарплату. После его выступления из примерно 900 заключённых в наемники лучшей армии Мира записалось около 130 человек. За двое суток количество добровольцев несколько снизилось и в автозаках из колонии убыло 86 теперь уже бывших заключённых. Те полсотни сначала записавшихся, потом отписавшихся аргументировали свой второй шаг примерно так: «Я подумал. Жить хочу. Не поеду». 86 тоже хотели жить, но поехали.

Для статистики. Через полгода в живых осталось около 30 человек. Не раненых насчитали вроде пятерых.

— А как получили свой необычный позывной?

— В первый день учебного лагеря, после заполнения ряда заявлений и анкет, я в общей очереди подошёл к столу с компьютером, получил жетон и услышал: «Гост. Ты теперь Гост». «Понял», – ответил я и пошел дальше выполнять необходимые новобранцу процедуры.

Уточню, что обращаются Вагнера друг к другу только по позывным. Вообще не принято выяснять откуда человек и кем был в прошлой жизни. Это неважно. С момента получения позывного боец создаёт себе новую историю исключительно поступками.

— Вы участвовали в штурме Бахмута. Это одна из самых широко известных операций «Вагнера». Расскажите о своих впечатлениях от этой операции?

— «Бахмутская мясорубка» — отлично спланированная и проведенная войсковая операция по занятию крупного укрепрайона в районах городов Соледар и Бахмут. В полях под Бахмутом не было сплошной линии обороны ни у нас, ни у противника. Линия фронта представляла из себя серию опорных пунктов в местах, где была хоть какая-то растительность и можно было укрыться. Это редкие лесополосы шириной 10-30 метров и кое-где небольшие овраги. В основном там открытые поля. Плюс к этому если идут дожди — грязь страшная.

Внимательно изучая укрепления на отбитых территориях, я сделал несколько выводов. Всю фортификацию строили грамотные военные инженеры с применением строительной техники. На перекрытиях блиндажей в три ряда лежали добротные трёхметровые сосновые брёвна, ровные и одинаковые, как карандаши. Встречались бетонные плиты. В местах боёв такого леса не было, лес был привозной. Великолепные блиндажи, ровненькие окопы, грамотные наблюдательные пункты, лёжки снайперов, столовые в блиндажах, туалеты под землёй, ходы сообщения, пулемётные точки.

Они готовились восемь лет. Не упоминаю даже западное вооружение и НАТОвские продукты питания. Все перекрёстки лесополос, дороги, возвышенности, заросли и берега водоёмов оборудованы под оборону, перерыты окопами, укреплены брёвнами, напичканы оружием и солдатами. Всё это прикрывает артиллерия и минометы с городских окраин. В городе прячутся танки, стоят резервы. Нехватки ни в чём нет. Но нам удалось их выбить из заранее укреплённых и подготовленных позиций в полях. И загнать в город. В уличные бои, где у противника уже не было шансов.

— По вашему мнению, какая была цель в этой операции и необходимость во взятии данного населенного пункта?

— Цель операции — дать передышку Российской армии, оттянуть на себя резервы противника, уничтожить их.

— В чем был «ключ» к победе под Бахмутом?

— В тактике малых групп. Готовясь к нашему наступлению и грамотно выстроив оборону на территории, украинское командование готовилось к отражению ударов механизированных соединений.

По замыслу командиров оборонявшихся, их солдаты должны были из надёжных укреплений жечь нашу технику ручным противотанковым оружием, которого в изобилии было в захваченных окопах. Оборонявшихся поддерживает артиллерия из городской застройки. Соответственно ударам по нашим позициям их обучали по тем же учебникам.

Примером может служить атака на позиции нашего взвода силами четырёх БМП и танка, усиленная полуротой пехоты. Аналогичные атаки в изобилии можно увидеть в многочисленных видео с мест широко разрекламированного и давно захлебнувшегося украинского контрнаступления. Этого изначально провального с военной точки зрения мероприятия. Но сейчас не об этом. В той войне победила не техника, в той войне победила пехота.

Действия малых групп «Вагнера» — обычно это были «шестерки» — сломали оборону противника. Наши удары были неожиданны и смелы до безрассудства. Мы атаковали меньшими силами более крупные соединения оборонявшихся и ломали все принципы военной науки про соотношение количества наступающих и сидящих в обороне. Результат на лицо. Крупнейший укрепрайон вокруг Бахмута и Соледара, несмотря на все усилия противника, был взят.

— Как вы оцениваете подготовку бойцов «Вагнера» по сравнению с теми же ВДВ или бойцами морской пехоты?

— Бойцы «Вагнера» готовились под определенную задачу, можно сказать под одну операцию. Ни прыгать с парашютом, ни десантироваться с кораблей нас не учили.

— Насколько качественным было фортификационное и инженерное обеспечение штурма? А всего СВО?

— Штурмы проводились малыми группами. Наша тактика – это внезапность, ярость, напор.

— Насколько эффективным было медицинское обеспечение?

— Медицина была отличной. Скажу кратко о нескольких днях Луганского госпиталя. Постригся, побрился, постирался, подлечился. Не люблю вспоминать о ранениях, но лечат на фронте отменно.

— Приходилось ли вам пользоваться автоматом АК-12 и если да, то как Вы его оцениваете?

— Автоматом АК-12 не пользовался.

— Смогли ли вы получить статус ветерана боевых действий?

— Сейчас получение статуса ветерана боевых действий на стадии оформления документов.

— В социальных сетях и в СМИ все чаще встречаются сообщения о том, что люди, вернувшиеся домой после участия в СВО, совершают преступления или становятся жертвами преступлений. В основном это драки, избиения, нанесение телесных повреждений. Особенно подробно обсуждаются случаи, когда человек «был призван» из мест заключения и воевал в составе ЧВК «Вагнер». Как вы относитесь к этой проблеме?

— Нет никакой проблемы. Есть желание журналистов получить больший охват своих новостей. Любит журналистика всё преувеличивать. Зачем идти в штрафники, чтобы потом всё равно рваться в колонию? Смысла не вижу.

— А что вы можете сказать про молодёжную политику в Российской Федерации? Или есть с ней некие сложности?

— В течение двух десятков лет молодежная политика представляет, как мне кажется, набор различных мероприятий. Если взять отдельный регион, то это выглядит где-то так: группа активной молодежи, планирующая стать в будущем госслужащими, посещает подряд все мероприятия, проводимые органами молодежной политики. Проводятся мероприятия, делаются отчёты, выставляются фотографии в соцсетях.

— Как оценить качество и результат?

— Можно, конечно, написать мифические рейтинги. Но если по факту, то сейчас в основном деятельность молодежных чиновников не более чем удобное времяпрепровождения.

— Что, по вашему мнению, необходимо предпринять для развития военно-патриотического воспитания в нашей стране? Не формального, а именно реального?

— Создать Министерство Пропаганды.

— Чем вы сейчас занимаетесь? Какие ваши дальнейшие планы?

— Сейчас пишу книгу о войне. С годовщины начала Бахмутской мясорубки – 8 октября – пишу «Пятьдесят девять дней штурмовика». Надеюсь к Новому году закончить. Активно веду свой телеграм-канал «Гост Юнгер», где и размещаю в том числе главы из книги.

– Скоро Новый Год. Что бы вы хотели пожелать всём жителям большой России?

— Победы. Пока нет ничего важнее.

Мария Коледа