Охота за «Стингером»

Одной из самых ярких операций спецназа ГРУ в Афганистане стал захват американских переносных зенитных комплексов «Стингер».

На протяжении всей войны одним из главных преимуществ советских войск была авиация. Противопоставить ей что-то в воздухе моджахеды по понятной причине не могли, да и средств для борьбы с земли было немного. 

Тем не менее, все время войны душманы, а скорее всего те, кто стоял за их спиной – Соединенные Штаты, в первую очередь – Центральное разведывательное управление (ЦРУ), пытались это преимущество ликвидировать. Последнее в течение 10 лет проводило секретную или, как еще принято говорить, тайную операцию под кодовым обозначением «Циклон» (Operation Cyclone). Ее основная цель заключалась в снабжении афганских моджахедов вооружением, военной техникой и снаряжением для борьбы с советскими войсками и силами законного афганского правительства.    

Данная операция стала одной из самых продолжительных и дорогостоящих тайных операций в истории, проводившихся под эгидой ЦРУ США. По американским данным, ее финансирование началось всего с 500 тыс. долларов в 1979 году, в следующем году выросло до 20– 30 млн долларов в год, а к 1987 году достигло 630 млн.

Весь период войны шли активные поставки китайских копий крупнокалиберного пулемета ДШК (Type-54) калибра 12,7-мм и зенитных установок ЗПУ-1/2/ЗГУ-1 (Type-58/75-1/80).

Уже в 1980 году душманы получили первые ПЗРК семейства «Стрела-2» – их китайские и египетские копии HN-5 (Хунъин-5) и «Айн Сакр» «Соколиный глаз».

С 1983 года начались поставки уже американских ПЗРК FIM-43 Redeye, а затем английских Blowpipe с радиокомандным наведением и большей высотностью (до 3000 м), не нашедшие, однако, широкого применения из-за сложности управления и большого веса (21 кг в снаряженном состоянии против 15 кг у «Стрелы» и 13 кг у Redeye). 

Впрочем, как существенные недостатки самих ПЗРК первого поколения, так и низкая квалификация душманских операторов снижали эффективность их применения.  Так, по некоторым данным, в 1984 году пусками 62 ракет всех типов было сбито 5 летательных аппаратов. Известны случаи, когда запуск двух-трёх ракет Blowpipe залпом по одному и тому же летательному аппарату приводил к промаху и самоподрыву их боевых частей в воздухе.

В 1985 году американцы решили поставить душманам современные ПЗРК FIM-92 Stinger («Жало»), с высокочувствительной селективной ГСH, отличавшей двигатель с характерным диапазоном температур от горящей ловушки. «Стингер» имел большую досягаемость по высоте, мог применяться на встречных курсах, а его БЧ была втрое мощнее, чем у «Ред Ай». В сочетании с неконтактным взрывателем, срабатывавшим даже при пролете рядом с самолетом, это давало возможность причинять тяжелые повреждения и без прямого попадания. Самолёты и вертолёты поражались на дальности до 4,5 км и на высоте от 200 до 3800 м.

Изначально американцы колебались в предоставлении «Стингеров». Было три причины: первая — данная ракета могла быть перехвачена советскими подразделениями, что свидетельствовало бы о поставках США вооружения; вторая — «Стингер» мог быть продан душманами другим террористам и применим по гражданским лайнерам; третья — он мог оказаться в руках иранских военных. 

Но в феврале 1986 года американцы всё-таки решили наконец поставить «Стингеры» снятой с производства базовой модели в Афганистан. Поставляя афганским мятежникам современные ПЗРК, американцы «примеряли» их к поставкам советского оружия во Вьетнам, где США потеряли сотни вертолётов и самолётов, сбитых советскими ракетами. Огромную роль в поставках «Стингеров» сыграл Чарли Уилсон, член Конгресса США, активно боровшийся за поставки оружия в Афганистан. Впоследствии в 2007 году Голливуд по этому поводу даже снял фильм «Война Чарли Уилсона» с Томом Хэнксом в главной роли. Было решено ежемесячно поставлять 250 пусковых установок и 1000 ракет к ним (только за 9 месяцев 1987 года было поставлено 900 комплексов). Всего же по оценкам экспертов США за время войны поставили душманам 1000 ракет «Стингер», и из этого количества в ходе афганской войны было израсходовано около 350 единиц.

Обучение душманов применению новых ПЗРК было возложено на пакистанских инструкторов, которые проходили восьмимесячные курсы в США. «Стингеры» доставлялись из США морским путём в пакистанский порт Карачи, а затем перевозились автотранспортом Вооружённых сил Пакистана в лагеря подготовки моджахедов. Самим стрелкам для освоения нового оружия хватало двух недель. При этом предпочтение отдавалось отметившимся ранее удачными пусками ПЗРК. После подготовки расчётов в учебном центре они вместе с ПЗРК отправлялись в Афганистан вьючными караванами и автотранспортом.

26 сентября 1986 года  отряд душманов численностью около тридцати пяти человек под командованием инженера Гаффара, хорошо знающим местность, скрытно пробрался к подножию одной из высот, расположенной в полутора километрах северо-восточнее взлетно-посадочной полосы аэродрома Джелалабада, чтобы нанести ракетный удар по вертолётам, либо по другой воздушной цели пятью «Стингерами».

Спустя несколько часов ожидания они увидели группу из восьми боевых вертолётов Ми-24 — злейших врагов душманов. Душманы приготовили три пусковые установки, которые расположили треугольником, чтобы обстреливать цели, летящие с любого направления. Пока оператор наводил и пускал ракету, два помощника держали наготове контейнеры с ракетами для быстрой перезарядки. Дождавшись, пока ведущий вертолёт опустится до 200 м, командир группы инженер Гаффар скомандовал «Огонь!» В воздух поднялись три ракеты. Одна упала в нескольких метрах от стрелка и не разорвалась, две другие поразили цели — оба вертолёта рухнули на землю. Перезарядив ПЗРК, душманы выстрелили ещё дважды, сбив третий вертолёт. Неразорвавшуюся ракету разбили камнями, чтобы она не попала в чужие руки. Среди душманов был и оператор с видеокамерой — запись боя была показана президенту США Рейгану, а тубус от первого «Стингера» был передан представителям ЦРУ.

По советским данным, были сбиты два вертолёта 335-го отдельного боевого вертолётного полка, возвращавшиеся с боевого задания. На подлёте к аэродрому на предпосадочной прямой Ми-8МТ капитана А. Гиниятулина был поражён двумя ракетами ПЗРК «Stinger» и взорвался в воздухе. Командир экипажа и борттехник лейтенант О.Шебанов погибли, лётчик-штурман Николай Гернер был выброшен взрывной волной и остался жив. В район падения Ми-8МТ был направлен вертолёт лейтенанта Е.Погорелого, но на высоте 150 м его машина была поражена ракетой ПЗРК. Лётчику удалось совершить грубую посадку, в результате которой вертолёт разрушился. Командир получил тяжёлые ранения, от которых скончался в госпитале. Остальные члены экипажа остались живы. Другая группа, действующая под Кабулом, оказалась не столь успешной — все три выпущенные ракеты прошли мимо цели.

Всего в течение 1986 года душманами было сбито 23 советских самолёта и вертолёта. За первые две недели применения «Стингеров» в начале 1987 года ими были сбиты три Су-25, погибли два летчика. К концу 1987 года потери составили почти целую эскадрилью — 8 самолетов (столько же было потеряно и в предыдущем году — как от огня противника, так и по небоевым причинам, преимущественно при грубых посадках). Результатом явилось резкое изменение тактики боевого применения вертолётов советскими войсками. Если до появления ПЗРК вертолёты Ми-8 летали на предельной высоте 6000 м, то с появлением ПЗРК они спустились на предельно малые высоты 30—60 м, прячась в складках местности и между сопками, но это делало их уязвимыми для крупнокалиберных пулеметов.

«Все более частое появление ПЗРК и изобретательность в их применении стали «выживать» самолеты на высоту. В 1986 году вошло в силу правило – не снижаться при атаке менее чем до 3500 м, ставшее границей выхода из пикирования «по Стингерам». Позднее для предосторожности нижнюю границу подняли еще на тысячу метров, установив равной 4500 метров».

В. Марковский «Выжженное небо Афгана»

Было ясно, что новая тактика — лишь полумера.

С появлением у мятежных формирований ПЗРК «Стингер» он стал основным огневым средством при устройстве зенитных засад вблизи аэродромов базирования армейской, фронтовой и военно-транспортной авиации наших ВВС на территории Афганистана и правительственных афганских ВВС. Устраивая засады высоко в горах, душманы атаковали летательные аппараты на высотах, значительно превышающих технически заявленные  — так, в 1987 году в Кабульском аэропорту совершил вынужденную посадку транспортный самолет Ан-12, подбитый в районе Гардеза на высоте более 9000 м. Поскольку потери опытных лётчиков куда болезненнее, чем просто потери техники, группы, оснащённые «Стингерами», начали сопровождать специальные команды по убийству или захвату в плен сбитых пилотов. Пустые контейнеры от ракет сдавались обратно — как доказательство, что отряд действительно стрелял, а не прикопал их где-нибудь потихоньку. Один из таких контейнеров Чарли Уилсон повесил на стену своего офиса.

О том, что душманы применили ПЗРК «Стингер» советское командование только догадывалось. Материально доказать применение в Афганистане ПЗРК «Стингер» мы смогли только 29 ноября 1986 г. Всё та же группа «Инженера Гаффара» устроила зенитную засаду в 15 км севернее Джелалабада на склоне горы Вачхангар (отм. 1423) и в результате обстрела пятью ракетами «Стингер» вертолётной группы уничтожила Ми-24 и Ми-8МТ (зафиксировано три попадания ракет). Экипаж ведомого вертолёта — ст. лейтенант В.Ксензов и лейтенант А.Неунылов погибли, попав под несущий винт при аварийном покидании борта. Экипажу второго поражённого ракетой вертолёта удалось совершить вынужденную посадку и покинуть горящую машину.  При осмотре вероятного места пуска ракет, достаточно точно указанного вертолётчиками, обнаружили три, а затем ещё два стартовых вышибных заряда ПЗРК «Стингер». Это были первые вещественные доказательства снабжения США душманов новым ПЗРК. Обнаруживший их командир 6-й роты 66-й ОМСБР был представлен к ордену Красного Знамени.

Появление «Стингера» нанесло удар не только по жизням летчиков, но и по престижу Советской Армии и СССР. На самом высоком уровне был отдан приказ добыть и разгадать тайну комплекса. Но, видимо, в этот раз наши «штирлицы» оказались бессильны. И тогда в войска, то есть в 40-ю армию, поступил приказ: достать, купить, украсть, захватить в бою любой ценой!

Время шло, а выполнить приказ не могли – то ли «Стингеров» было мало, то ли деньги их хозяевам не требовались. Командующий действовавшей в Афганистане 40-й армии генерал Громов отдал приказ: захватить во что бы то ни стало хотя бы один «Стингер». Командир группы, выполнившей приказ, будет представлен к званию Героя Советского Союза.

Однако, несколько месяцев решить задачу не получалось. Тогда Громов издал новый приказ: вся группа, захватившая «Стингер», будет представлена к званию Героев.

Планы начали рождаться один фантастичнее другого. Дерзкий захват крупного укрепрайона в горном массиве около пакистанской границы… По данным агентурной разведки, на вооружении группировки, которая там засела, состояло несколько «Стингеров». Перспектива участия в массовом десанте на скалы, напичканные вооруженными душманами, дело невеселое. План же обсуждался вполне серьезно. К счастью, все поняли, что без огромных потерь дело не обойдется и шансов потерять должность больше, чем заработать Звезду Героя.

Но, что греха таить, желание «взять» комплекс не ослабевало. Ведь если «Стингеры» есть, значит, их возят, а вот где и когда – нужно подумать. Работа командиров всех уровней активизировалась. Каждый надеялся на удачу. 

Первый переносной зенитный ракетный комплекс «Стингер» был захвачен советскими войсками в Афганистане 5 января 1987 г. В этом бою «слаженность действий экипажей вертолётов и групп специального назначения была близка к идеальной». Помимо самих «Стингеров», была захвачена и полная документация по ним. Впоследствии эта операция спецназа по захвату «Стингеров» даже попала в учебник.

Разведгруппы старшего лейтенанта Владимира Ковтуна и лейтенанта Василия Чебоксарова 186-го отдельного отряда специального назначения (22 обрСпН) численностью 16 человек под общим командованием заместителя командира отряда майора Евгения Сергеева на двух Ми-8 при поддержке пары Ми-24 проверяли информацию, что у местечка Шахджой (между Газни и Кандагаром) должен пройти караван с оружием. Чтобы не быть обнаруженными раньше времени, в районе цели вертолёты летели на высоте всего 5–10 м. В 9:38 вертолётчики внезапно увидели пять мотоциклов с 17 душманами.

Сергеев первым заметил внизу собравшихся людей, выстрелив в них из пулемета, он указал направление второму вертолету, летевшему следом. В ответ с земли выстрелили. Выстрелы за собой оставили два дымовых хвоста. Сергеев и Ковтун даже не догадались сразу, что стреляли по ним из «Стингера», думали, что гранатомет. И когда уже завязался бой на земле, под натиском спецназа душманы начали отходить. Ковтун заметил, что один из боевиков выбежал из укрытия и побежал к ущелью. Вот только вид у него был какой-то странный: в руке непонятный предмет, а за спиной – труба. Ковтун, который стрелял очень хорошо, одним выстрелом в затылок уложил душмана. А подбежав, понял, что трофей, который ему достался, имел фирменную маркировку и полный набор инструкций по использованию ПЗРК – «Стингера». Убедившись, что нашли кого надо, Ми-24 атаковали врага, а Ми-8 высадили десантников за обратными скатами высот — подгруппы захвата, обеспечения и прикрытия. В ходе быстрого (чуть более четверти часа) боя 16 душманов было убито, захвачено три мотоцикла, один душман взят в плен.

После боя спецназовцы увидели притороченные к мотоциклам трубы ракет — всего две пустых и одну неиспользованную. «Стингеры» даже не успели привести в боевое положение и стреляли из них «навскидку», потому промах был неудивителен.

Воспоминания участников

Владимир Ковтун, на 1987 год заместитель командира 2 роты 7 отряда специального назначения ГРУ: 

В январе 1987 года я собирался на выход снова на стык зон ответственности с Кандагарским отрядом (В Кандагаре располагался 173 отряд спецназа ГРУ). По дороге на Кандагар, недалеко от Калата, в районе кишлака Джилавур есть солидная «зеленка». Почти перпендикулярно дороге, на юго-восток шло Мельтанайское ущелье. И нам, и кандагарцам туда летать было далековато. Пользуясь этим, духи чувствовали себя в этом районе довольно вольготно. Сергеев задумал очередную авантюру — поработать там. План был такой. Выбрать место для засады, отработать и несколько недель больше вообще не появляться в этом районе, чтобы духи успокоились. Потом снова отработать и снова на время пропасть. Так и щипать потихоньку.
Под видом досмотровых действий мы полетели на разведку местности. Досмотровой группой командовал Вася Чебоксаров. Мы с Сергеевым летели выбрать место засады, десантирования и дневки. 

Евгений Сергеев, в 1987 году заместитель командира батальона 7 отряда спецназа, планировавший операцию:

Именно все так и было. Мы с Ковтуном летели на ведущем вертолете. С нами было еще два или три бойца. Я сидел за пулеметом на месте борт-стрелка. В ведомом вертолете летел лейтенант Чебоксаров со своими бойцами. 

Владимир Ковтун: 

Сначала летели на юго-запад вдоль бетонки. Потом свернули влево и вошли в ущелье. Внезапно на дороге обнаружили трех мотоциклистов. Увидев наши вертушки, они быстро спешились и открыли огонь из стрелкового оружия, а также сделали два беглых пуска из ПЗРК. Но мы сначала эти пуски приняли за выстрелы из РПГ. Это был период, когда слаженность действий экипажей вертолетов и групп специального назначения была близка к идеальной. Летчики сразу сделали резкий вираж и подсели. Уже когда покидали борт, командир успел нам крикнуть: “Они из гранатомета стреляют”. Двадцать четверки (вертолеты МИ-24) прикрывали нас с воздуха, а мы, высадившись, завязали бой на земле. 

Евгений Сергеев: 

Как только увидели мотоциклистов, сразу открыли огонь. Мотоциклисты в Афганистане — однозначно духи. Жму на гашетку пулемета. Командиром вертолетного отряда был Соболь. Он успевает отработать НУРСами и сразу уходит на посадку. И тут такое ощущение, что по нам сделали выстрел из РПГ. Я успел “завалить” стрелка. Садились только ведущим бортом. Еще в воздухе я заметил странную трубу у одного из мотоциклистов. На земле по радио услышал, что по одной из “двадцатьчетверок” тоже выстрелили из гранатомета. По радио даю команду ведомой “восьмерке” оставаться в воздухе. Динамика боя высока, а духов не так много. Решил, что пока ведомый сядет, пройдет время и все уже будет кончено. В воздухе его огонь был для нас нужнее. В случае, если обстановка каким-то образом осложнится, я смогу высадить десант в том месте, где мне в тот момент он будет нужнее. На земле мы разделились. Я с одним бойцом побежал по дороге. Володя с двумя разведчиками побежал вправо. Духов забили почти в упор. На земле мотоциклы. К одному из них приторочена труба, завернутая в одеяло. Внутренний голос спокойно говорит: “Это ПЗРК”. Тут смотрю, обратно Ковтун едет на мотоцикле. 

Владимир Ковтун: 

В том бою мы “завалили” шестнадцать человек. Видимо, на высотке сидела группа моджахедов, подошедшая ранее из кишлака. Не могли же они все приехать на трех мотоциклах. Возможно, они пытались организовать засаду ПВО с наземным прикрытием и заодно опробовать поступившие недавно “Стингеры”. 

За одним из духов, у которого в руках была какая-то труба и кейс типа “дипломат”, погнался я и двое бойцов. Он меня интересовал, прежде всего, из-за “дипломата”. Еще и не предполагая, что труба — это пустой контейнер от “Стингера”, я сразу почувствовал, что там могут быть интересные документы. Дух был от нас метрах в ста — ста пятидесяти. “Двадцатьчетверки” взяли его “в круг”, обстреливая из счетверенных пулеметов, и не давали уйти. На бегу кричу в “Ромашку”: “Мужики! Только не упустите!” Дух, видимо понял, что убивать его не хотят, и стал убегать отстреливаясь. Когда он удалился уже метров на двести, я вспомнил, что я мастер спорта по стрельбе. Нет уж, думаю, я тебя не упущу. Сделал полный вдох-выдох, присел на колено и в затылок “догнал” его. Когда подбежал, в глаза бросилась странная труба. Явно не гранатомет. ПЗРК, хоть наши, хоть вражеские, имеют много сходства. И несмотря на то, что антенна не была развернута, мелькнула догадка: “Может, “Стингер?” Кстати, не попали они в нас, хоть и стреляли дважды, именно потому, что времени на подготовку комплекса у них не было и антенну так и не развернули. По сути, били, как из гранатомета, навскидку. 
Но особо рассматривать трофеи было некогда. Пули посвистывали. Схватил автомат, трубу, “дипломат” и к вертушкам. Подбегаю к Сергееву. Он спрашивает: “Что?” 
Отвечаю: “ПЗРК”. Он, несмотря на то, что мы недавно здорово поругались, расплылся в улыбке и полез руки жать. Кричит: “Володя!” Остальные эмоции без слов. 

Евгений Сергеев: 

Радость, конечно, была большая. И не оттого, что мы практически заработали себе геройские звезды. Об этом тогда никто не думал. Главное — есть результат, и кажется, неплохой. Несмотря на эмоции, я заметил, как отходят трое духов. Дал команду ведомому подсесть и взять их в плен. Досмотровая группа высадилась, но духов взять не смогла. Уничтожили.  Весь бой длился не более десяти минут. Раненому духу вкололи промедол и загрузили в вертолет. Место это было опасное, поэтому задерживаться там не было резона. 

Владимир Ковтун: 

Бой занял не более двадцати минут. Дали команду на отход. Бойцы принесли еще две трубы. Одну такую же пустую и одну не использованную. Вертушка взлетела и взяла обратный курс. В салоне я открыл дипломат, а там полная документация по “Стингеру”. Начиная от адресов поставщиков в Штатах и заканчивая подробной инструкцией по пользованию комплексом. Тут уж мы вообще от радости обалдели. Все знали, какой ажиотаж создало командование Армии вокруг закупок моджахедами “Стингеров”. Знали и то, что тому, кто возьмет первый, хотя бы один образец, вручат звезду Героя. 

Евгений Сергеев: 

Опыта к этому моменту у нас было достаточно. Я знал, что после боя духи обязательно придут своих забирать. Хоронить-то нужно до захода солнца. Поэтому часа через полтора-два можно смело наведываться туда же и иметь второй результат. 
Так и сделали. Только залетали в этот раз в ущелье с юга. Я поднял две восьмерки и четыре двадцатьчетверки. Людей взял побольше. Правда, на месте боя никого больше не обнаружили. Ущелье прочесали еще раз. Искали станцию опознавания “свой — чужой”, но безрезультатно. Потом доставили все захваченное и раненого духа в Кандагар. Дух тот лежал в госпитале сначала в Кандагаре, потом в Кабуле. Как рассказывали, там он внезапно скончался, хотя еще в Кандагаре практически поправился. 

Владимир Ковтун: 

Шуму вокруг этого было много. Прилетел командир бригады полковник Герасимов. К Герою решили представить меня, Сергеева, Соболя — командира борта, на котором мы летели, и одного сержанта из досмотровой группы. Для оформления представления на Героя положено фотографировать кандидата. Нас четверых сфотографировали и… В конце концов, ничего не дали. По-моему, “Знамя” получил сержант. У Женьки было не снятое партийное взыскание, а на меня было заведено уголовное дело. За что не дали вертолетчику Героя, до сих пор не знаю. Наверное, он тоже был в опале у своего командования. 

Хотя, на мой взгляд, ничего особо героического мы тогда не совершили, но факт, остается фактом. Первый “Стингер” взяли мы. 

Евгений Сергеев: 

Как потом выяснилось из документов, захваченных Ковтуном, эти “Стингеры” были первые из партии в 3000 штук, которую закупили моджахеды в Штатах. Конечно, одной из основных причин, послужившей такому ажиотажу вокруг “Стингеров”, была необходимость получить вещественные доказательства активной поддержки душманов американцами. Захваченные документы четко свидетельствовали об этом. 
Когда в Кабуле я рассказал, как получилось реально, мне высокие начальники удивленно возразили, что уж больно все просто. После этого меня стали обрабатывать и усложнять. В результате получалось, что наша агентура засекла загрузку партии ПЗРК в Штатах, отследила ее разгрузку в Пакистане и так далее “пасла” ее до самого Афганистана. Как только “Стингеры” попали в Афганистан, были подняты по тревоге Кандагарский и наш отряды. Ждали, когда духи со “Стингерами” окажутся в зоне досягаемости. И, как только они туда попали, мы быстренько взлетели и отработали. Но это все “сказки венского леса”. Хотя за сказки наградили уйму народа до “самого верха”. 
Правда, она всегда жестче и проще. Все произошло примерно в девять — пол десятого утра. В это время обычно никакого движения духов не бывает. Нам просто повезло, а духам нет. 

Хотя надо признать, что в то время наши спецслужбы различными путями пытались достать образец “Стингера”. Насколько мне известно, КГБ, который в то время был очень мощной организацией, через свою агентуру тоже пытался их добыть. Однако сделал это советский спецназ.

Трофеи были показаны на срочной пресс-конференции в МИДе Афганистана в Кандагаре как неопровержимое доказательство вмешательства США во внутренние дела Афганистана. Спустя сутки во всех военных частях советских войск, располагавшихся в Афганистане, началось настоящее ликование по поводу, захваченных спецназовцами «Стингеров». В результате случайной, но блестяще проведенной спецоперации военной разведки советские конструкторы получили действующие образцы передового западного ПЗРК. Не исключено, что некоторые технические решения использовались нашими конструкторами при создании и отечественных ПЗРК второго и третьего поколения, превосходящих «Стингер» по некоторым боевым характеристикам.

Любопытно, что Мохаммед Юсуф, начальник афганского отдела центра разведки Пакистана в 1983–1987 гг., признаёт потерю «Стингеров» в начале 1987 года. По его словам, под Кандагаром группа Муллы Маланга по прозвищу «Мясник» нарушила все правила безопасности — за что и поплатилась. Маланг послал две пусковых установки и четыре ракеты с головной группой своего отряда. Эта группа была застигнута спящей на привале — внезапный десант с вертолётов, и сбежать удалось всего одному человеку. Вскоре «Стингеры» были захвачены (или куплены) и иранцами, показавшими новинки на сентябрьском параде 1987 года.

С захватом первого американского ПЗРК, охота за «Стингером» не прекратилась. Перед спецназом ГРУ была поставлена задача не допустить насыщения ими вооружённых формирований противника. Всю зиму 1986-1987 гг. подразделения спецназа ограниченного контингента Советских войск в Афганистане охотились за «Стингерами», имея задачу не столько предотвратить их поступление (что было нереально), сколько препятствовать их быстрому распространению по всему Афганистану.

Разведывательные группы и отряды специального назначения только в 1987 г. перехватили 332 каравана с оружием и боеприпасами, захватив и уничтожив более 290 единиц тяжёлого оружия (безоткатные орудия, миномёты, крупнокалиберные пулемёты), 80 ПЗРК, 30 ПУ PC, более 15 тысяч противотанковых и противопехотных мин и около 8 млн боеприпасов к стрелковому оружию. 

Итогом охоты советского спецназа за американским «Стингером» стали восемь боеготовых зенитных комплексов, за которые никто из спецназовцев обещанной Золотой Звезды Героя так и не получил. Самой высокой государственной награды был удостоен старший лейтенант Герман Похвощев (668 ооСпН), награждённый орденом Ленина, и то лишь за то, что захватил единственные два ПЗРК «Blowpipe».

Позднее приложившие руку к поставкам «Стингеров» охотно рассказывали, какое это было замечательное оружие. Якобы благодаря ему СССР проиграл войну в Афганистане и пришёл к краху. Заявлялось, что 340 выпущенных ракет поразили 269 целей — с эффективностью почти 80% (что технически маловероятно).

Однако… решение о выводе войск из Афганистана было принято СССР ещё за год до появления в многострадальной стране первых «Стингеров». Принятые контрмеры (изменения в тактике, оснащение самолётов и вертолётов станциями помехи системами сброса инфракрасных ловушек, на которые перенацеливались выпущенные ракеты) привели потери к практически прежнему уровню. За все годы войны советские войска потеряли 113 самолётов и 333 вертолёта — большую часть от «прозаических» зенитных пулемётов разного калибра. За 1986 год 843 ракетами всех типов было сбито 23 самолёта и вертолёта, в 1987-м – 239 пусков и 27 сбитых. Когда ПЗРК делали только первые шаги, США над Вьетнамом уже потеряли 5986 вертолётов — и снова большую часть поразили не ракеты.

Ещё одна ирония судьбы — уже в 1990 году США пришлось выкупать «Стингеры» обратно — по $183 000 за штуку, потратив $65 млн на 300 ракет, однако до 400 «Стингеров» остались в Афганистане. В 2001 году испытывать местное ПВО настала очередь международной коалиции. К тому времени «Стингеры», вероятнее всего, уже вышли из строя.

Евгений Сергеев после Афганистана проходил службу в должности командира батальона 12-й отдельной бригады специального назначения на территории Закавказского военного округа, где принимал участие в локализации армяно-азербайджанского межэтнического вооружённого конфликта. Затем была Чечня. Из армии уволился в 1995 году по инвалидности после очередного ранения в звании подполковника. Последствия перенесенных ранений и контузий преследовали его всю жизнь. В 2008 году Евгений Сергеев скончался в возрасте 52 лет.

Указом президента Российской Федерации от 6 мая 2012 года за мужество и героизм, проявленные при исполнении воинского долга, подполковнику Сергееву Евгению Георгиевичу посмертно было присвоено звание Героя Российской Федерации.

15 февраля 2018 года в возрасте 57 лет скончался полковник спецназа Василий Чебоксаров.

Владимир Ковтун, закончив службу в звании полковника, последние годы трудился фермером. Награда, заслуженная более 30 лет назад, наконец нашла героя 15 февраля 2019 года, в день 30-летия окончательного вывода советских войск из Афганистана, президент России Владимир Путин присвоил звание Героя России ветерану Афганской войны Владимиру Ковтуну. «За героизм, мужество и отвагу, проявленные при выполнении специальных заданий в условиях, сопряженных с риском для жизни, присвоить звание Героя Российской Федерации Ковтуну Владимиру Павловичу», — говорится в тексте документа.

Роман Кузнецов для ANNA-News