Памяти поэта-патриота Андрея Полонского…

31 июля 2025 года ушел из жизни выдающийся поэт, историк, публицист и педагог и истинный русский патриот Андрей Валентинович Полонский — член Союза писателей России, «Русского ПЕН-клуба» и «Союза 24 февраля», лауреат многочисленных литературных премий, яркий русский патриот и автор, оказавший значительное влияние на современную русскую культуру и общественную мысль. Литературная и культурная общественность России понесла огромную потерю.

Автор книг и публикаций, оказавших значительное влияние на самую широкую аудиторию читателей как в России, так и за рубежом, Андрей Валентинович внес огромный вклад в дело популяризации русской истории, развития патриотической общественной мысли, передачу ценностей русской культуры из поколения в поколение.

Деятельность А. В. Полонского включала литературную, общественно-политическую, педагогическую и просветительскую работу по самым разным направлениям.

Он преподавал в ведущих ВУЗах и гимназиях страны, стоял у истоков классического православного образования (Гимназия «Радонеж»), был автором учебно-методических материалов по истории и общественной мысли.

С 2022 года он был постоянным автором газеты «Взгляд», где вносил глубокий и осмысленный анализ событий СВО и вызовов современной российской истории. Полонский вносил значительный вклад в формирование глубокого и осмысленного взгляда на события СВО и вызовы современной российской истории.

Он активно участвовал в волонтерском движении «Писатели – фронту», неоднократно посещал Донбасс и Новороссию, поддерживая участников СВО. Его стихи звучат в окопах и расположениях российских бойцов, вдохновляя их на подвиг.

Будучи искренним патриотом, в последние годы он активно занимался волонтерской деятельностью – был сооснователем всероссийского волонтерского движения «Писатели – фронту», регулярно ездил в Новороссию и Донбасс, чтобы поддержать участников СВО. Его стихи сегодня читают и учат наизусть в окопах и «располагах» бойцы российской армии.

Яркий популяризатор русской культуры, традиций и истории, А. В. Полонский был также участником международных просветительских проектов, в том числе проекта «Россотрудничества» «Русские поэты новой весны», в рамках которого проходили события в Армении, Турции, Эфиопии, Танзании.

Смерть А. В. Полонского – невосполнимая утрата, но в наших силах способствовать сохранению достойной памяти о нем и его наследии.

Далее комментарии потрясённых горем друзей и коллег и всех тех, кто сталкивался с Андреем Валентиновичем Полонским на дорогах жизни.

Караулов Игорь: «С Андреем Полонским я стал регулярно общаться с 2013 года, и постепенно он стал моим главным собеседником. Мы с ним очень разные люди, и он был мне необходим как эталон сравнения. Многое из того, что я думал, говорил и писал в эти годы, происходило в диалоге с ним — очном, за бокалом вина, сетевом или моём внутреннем.

Андрей совмещал в себе черты аристократа и интеллектуала, что бывает не так часто. Он напоминал средневекового гуманитария, под университетской мантией носившего кинжал или шпагу. В своих стихах, прозе, публицистике он главным образом отстаивал свою позицию, которая была скроена по его собственной мерке и, в отличие от расхожих готовых позиций, сложна. Он определял её как «правые взгляды, левое поведение». В нём гармонично сочетались рок-н-ролльная свобода, глубокая православная вера и преданность Отечеству.

В последнее время мне посчастливилось много времени провести с Андреем в поездках, мы были в Армении, Турции, Эфиопии, Танзании, совсем недавно летали в Архангельск. Он всегда поражал меня способностью очаровывать людей; с каждым у него находились общие знакомые, воспоминания, увлечения. Он стремился использовать это свойство для наведения мостов между людьми из разных компаний, лагерей, миров, свести всех со всеми ради дела и ради общения.

Мне очень грустно, я понимаю, что ушёл не один из немногих. Ушёл единственный. Прежде были и другие подобные люди, но на этот раз всё, он последний. Будем учиться жить в мире, где таких людей нет».

Светлана Ерофеева: «Об Андрее Полонском я узнала только прошлым летом, о чём, конечно, сильно сожалею сейчас. Современной русской поэзией я заинтересовалась всерьёз весной 2024 года. Искала авторов, не предавших нашу страну после начала СВО. И нашла. Одним из них стал для меня Игорь Караулов — это его книгу «Главные слова» я купила, жадно впитала и с гордостью отнесла в штаб «Рамбовского полка», чтобы познакомить волонтёров с поэзией русской весны. Предисловие к «Главным словам» написал Андрей Полонский. Написал так проникновенно, профессионально, красиво, что я сразу поняла — передо мной открытие большого масштаба.

Я сразу же нашла тг-канал Андрея и начала изучать все материалы, и оказалось, что я нашла не только чуткого литератора и публициста, но и поэта с огромным сердцем.

Стихи Полонского не отличались чеканным ритмом, но отличались «мерцанием»: в них я нашла то близкое и таинственное свечение, что находила у Гумилёва, Кривулина, Елены Шварц (если говорить об энергетике). Любовь к отчизне и любовь ко всему живому, всепрощение, радение за русского солдата и понимание трагедийности событий на Донбассе в поэтике Полонского не могут не отозваться в душе его читателя. Лично у меня вышеперечисленное отозвалось каскадом новых сильных переживаний и желанием лично увидеть и послушать автора.

В ноябре 2024 года я впервые наблюдала, как поэт Полонский читает свои стихи. Двухметровый исполин с рейверской прической (полу-ирокез носили в начале двухтысячных представители многих субкультур) в Доме писателя на Звенигородской выглядел не просто органично, он был в своей стихии. Методично вышагивая из стороны в сторону, он читал стихи о Донбассе перед зрителями своим негромким вкрадчивым голосом, без надрыва и кривляний, без пафоса. И зал его слушал, и зал аплодировал. Потому что поверил каждому слову. А как не поверить? Полонский был многократно там, гуманитарку развозил, выступал, каждая его строчка пропитана гарью и потом труженика.

Весной 2025 года я узнала, что у Андрея Полонского вышла новая книга и, конечно, захотела немедленно её приобрести. Ждать пришлось недолго, уже 9 июня в Фаренгейте я её приобрела у Андрея на вечере Кастоправды. Духов день открыл какие-то новые грани, новые двери, дал мне понять, что я на верном пути и нашла людей не просто искусства, а какого-то ярчайшего пылания. «Стихи о войне и её предчувствии» Андрей подписал для меня, в конце было написано «с радостью узнавания». Щедрый человеколюбец Полонский. Даже для едва знакомой поэтессы нашел доброе слово. Сейчас я понимаю, насколько мне повезло успеть его увидеть и услышать, прочитать. Он сидел там, в Фаренгейте, в красивом кресле и всё будто понимал и знал. Этот взгляд будто вне пространства я сразу уловила и до сих пор не могу осознать, что именно это за ощущение, может, шестое чувство?

Грусть расставания, но и радость узнавания нового мира.

Встретимся ещё, дорогой поэт Андрей Полонский. И обязательно выпьем ящик Артёмовского!

С искренними соболезнованиями семье и близким, Светлана Ерофеева.

Электричка Ораниенбаум—Балтийский, 10:40, 5 августа 2025 года».

Наталия Курчатова:

«Дождь над Балаклавой

…В тот день была идея заброситься на дикий пляж, с ночевкой. Но что-то помешало — расслабленность, мелкие нестыковки. Вечером отрубился интернет, ночью — связь, и только следующим утром всплыло сообщение, что человек, кто подал мне идею поселиться на время в Балаклаве, умер.

— У тебя ужасный кашель! Тебе надо в Крым. — Будто услышала его голос. — Нет, Феодосия не подойдёт, там сухо. ЮБК или Севастополь — Фиолент, Балаклава, что-то такое…

Человек был старше меня на два десятка лет: букет болезней, обмороженные в горах и ампутированные пальцы, из-за которых ноги этого двухметрового великана напоминали ступни китайской принцессы. И постоянно кровили, уже из-за диабета. Он вечно их бинтовал.

В середине июля, в последнюю нашу встречу, он заехал ко мне в донецкую квартиру. На столе стояла вазочка с белым шоколадом. Я отвернулась, чтобы приготовить чай. Хватило минут трех, даже не пяти — вазочка была пуста.
— Андре! — возмутилась я. — Ты с ума сошёл? Мне не жалко сладкого, но у тебя же диабет!
У человека был виноватый и обаятельный вид нашкодившего породистого кота.
— Мой диабет никуда не денется — хоть с шоколадом, хоть без него. — Нашелся он.

…Получив известие о его смерти, я некоторое время пребывала во внутреннем молчании. Внутри была тишина, снаружи орали воробьи, устроившие гнездо под карнизом балкона. Затем написала военному другу.
«Уже знаю», — коротко ответил он. Потом позвонил. – «Я очень расстроен. К смертям военных коллег я привык. А эта смерть… Очень расстроен. А у тебя там что, птицы?…»

Птицы были в тот день везде. Когда катер шел вдоль скалистого берега на пляж, заметила в камнях крупного, уже подросшего птенца баклана. Вытянув длинную шею с торчащим кадыком, он повел клювастой головой, провожая лодку. По пляжу разгуливали подростки морских чаек — пестро-серые, еще тяжёлые на взлёте, они прыгали в волнах, выпрашивая еду.

Назавтра был третий день, пошла в храм. Церковь Двенадцати апостолов, в классическом стиле, была наполнена золотым вечерним светом. Свечница приняла заказ на сорокоуст по новопреставленному спокойно и деловито, будто весть об этой смерти уже дошла до нее ранее. Шла вечеря, молодой чернобородый священник в золотой ризе вскинул руки к небу. В тот вечер над Балаклавой пронесся долгожданный стремительный дождь, выпив собиравшиеся с утра тучи. Теперь небо в обрывках розоватых облаков словно улетало куда-то выше самого себя, в то самое Царствие Небесное, которого желают умершим. Словно Пророк, чей день был сегодня и кого призвали к Богу живым, прислав за ним огненную колесницу.

… Позже я узнала, что Андре умер очень быстро; ему стало плохо, жена посадила в машину и поехала в больницу, через двести метров он потерял сознание и более не очнулся».

В заключении приведём стихи Андрея Валентиновича:

Напиши мне письмо не отсюда,

Из станицы за левым плечом.

Ни малейшей надежды на чудо

Я на свитках любви не прочёл.

Только чуткого моря дыхание,

Русский Север и крымский прибой,

Те места, что оставлены нами,

Где мы счастливы были с тобой.

В чистой тьме огонек сигареты

И по черной воде лунный след.

Никакого спасения нету,

Но и гибели, в сущности, нет.

*   *   *

Страна моя как женщина ревнива,

страна моя как женщина ревнива,

страна моя как женщина ревнива,

но где-то там, я знаю, там, вдали

есть темно-синие моря, оливы,

есть темно-синие моря, оливы,

есть темно-синие моря, оливы,

дельфины и большие корабли.

За окоем, увы, не бросить взгляда,

за окоем, увы, не бросить взгляда,

за окоем, увы, не бросить взгляда,

но где-то там, я верю, быть должна

земля без призраков, где все вино без яда,

земля без призраков, где все вино без яда,

земля без призраков, где все вино без яда,

песок и девушка, прилив, луна.

Но мне и здесь просторно и привольно,

но мне и здесь просторно и привольно,

но мне и здесь просторно и привольно,

я знаю, кто, зачем и отчего,

все эти ссоры, ужасы и войны,

все эти ссоры, ужасы и войны,

все эти ссоры, ужасы и войны

лишь приближают наше торжество.

Напиши мне письмо не отсюда,

Из станицы за левым плечом.

Ни малейшей надежды на чудо

Я на свитках любви не прочёл.

Только чуткого моря дыхание,

Русский Север и крымский прибой,

Те места, что оставлены нами,

Где мы счастливы были с тобой.

В чистой тьме огонек сигареты

И по черной воде лунный след.

Никакого спасения нету,

Но и гибели, в сущности, нет.

Выражаем соболезнования родным и близким Андрея Полонского…