Памятник Салах ад-Дину в Дамаске

Александр Сегень

Памятник Салах ад-Дину в Дамаске

Первый год третьего тысячелетия от Рождества Христова принес много неожиданностей. Главной из них, конечно же, стала атака на Америку 11 сентября. Никто и помечтать не мог о том, что сытая, самодовольная, привыкшая к своей безнаказанности и безопасности масонская империя получит такой удар по клыкам. По телевизору нам доказывали, что весь мир скорбит, хотя «скорбили» лишь те, кому эта «скорбь» предоставляла лишний шанс выслужиться перед дядей Сэмом. На самом же деле, хотя и жаль было тех, кто погиб там безвинно, подавляющее большинство человечества возликовало: «Наконец-то!» Наконец-то и янки на собственной шкуре испытали то, что претерпели от них в XX веке жители Дрездена и Кёльна, Хиросимы и Нагасаки, Ханоя и Пхеньяна, Багдада и Белграда. Наконец-то и они познали страх.

И как бы мы ни жалели невинные жертвы, особенно пожарников, а все-таки приятно было видеть в первые дни после случившегося лицо Буша-младшего, растерянное, как у мальчика, который случайно обкакался в присутствии гостей. Приятно было слышать тем, кто знает англо-саксонское наречие, высказывания президента Америки, в которых он от души соревновался с нашим непревзойденным Демосфеном, произнесшим знаменитое «Хотели как лучше, а получилось как всегда». Из перепуганного ковбоя перло все подряд, и однажды он даже обронил фразу, о которой потом ему пришлось пожалеть, ибо ему после нее вежливо намекнули: «Мистер Буш, ну уж это уж совсем уж!» А молвил он слово такое, что, мол, пора объявить новый крестовый поход. И ведь где-то услышал про то, что бывали такие походы! Вряд ли, конечно, что-либо читал о них, вряд ли знает, сколько страданий они принесли миру, в том числе и западному. Но квакнул, а слово, как говорится в русской пословице, оно – не воробей, вылетит – не поймаешь. И весь мир его услышал. Услышал и возмутился. И хорошо было бы после сорвавшейся с президентских уст фразы взять мистера Буша за шкирку и привезти в центр города Дамаска к замечательному монументу, стоящему под стеной древней цитадели, чтобы он увидел, кто там сидит связанный в ожидании своей участи возле задних копыт саладинова коня. Не он ли с мистером Блэром?

Памятник великому полководцу Востока, Салах ад-Дину аль-Айюби воздвигнут в Дамаске сравнительно недавно – в ознаменование победы сирийского народа над израильскими агрессорами. Эту победу создатели монумента наглядно сопоставляли с разгромом войск крестоносцев в битве под Хиттином в 1187 году.

Мощный семиметровый памятник впечатляет настолько, что когда я впервые его увидел, то невольно в шутку воскликнул, обращаясь к своим спутникам:

– Смотрите, братцы, как наш Клыков в Дамаске отметился!

Шутку мою оценили, поскольку памятник по духу своему и впрямь чем-то родственен творениям замечательного нашего скульптора. Но автор памятника не Вячеслав Михайлович Клыков, а сирийский ваятель Абдалла ас-Сейид. Он изобразил Салах ад-Дина в миг его торжества, верхом на горячем арабском скакуне; слева и справа – двое пеших нукеров с обнаженными дамасскими саблями, а сзади, сразу и неприметные, только если обойти памятник, две связанные фигуры, понуро свесившие головы. Это – двое пленников, в свое время не менее знаменитых, нежели мистер Буш и мистер Блэр. Один из них – сам иерусалимский король Ги де Лузиньян. Он с тоскою гадает о своей участи, но она окажется отнюдь не столь плачевной, как могла бы быть. Блистательный победитель крестоносцев пощадит его. Мало того, он воздаст ему всяческие почести, уважая королевский титул, и отпустит на все четыре стороны, взяв клятву более не воевать против мусульман. Будет отпущен на волю и предводитель тамплиеров Жерар де Ридфор. Кстати, странно, что его фигура отсутствует на памятнике в центре Дамаска…

Совсем иная судьба уготована второму пленнику, и он знает о ней, поскольку Салах ад-Дин понапрасну не дает клятв, а поклялся Салах ад-Дин лично отрубить голову Рено де Шатильону, едва только тот попадется ему.

Рено де Шатильон был весьма лихим разбойником. Коварство в его натуре уживалось с непревзойденной удалью. Чего, кстати, не скажешь о нынешних именитых разбойниках Запада – коварства и подлости в них немерянно, а вот удали и смелости – маловато. Рено, будучи одним из прославленных вождей крестоносцев, владел мощнейшим замком Керак. Эта крепкая твердыня, построенная еще основателем ордена тамплиеров Гуго де Пейном, располагалась на средоточии торговых путей из Сирии, Ирака и Аравии в Египет и Магриб. Находясь в ней, Рено беспрепятственно на протяжении многих лет грабил богатые караваны. Безнаказанность разбаловала его точно так же, как сегодняшних Клинтонов и бушей. Он стал грабить не только мусульман, но и христиан-паломников, которых, по идее, должен был защищать, будучи крестоносцем. Во время одной из своих разбойничьих вылазок Рено был схвачен и целых девять лет провел в заточении в подземелье цитадели в Алеппо.

Выйдя из плена, он не одумался и не прекратил творить беззаконие, продолжая грабить всех подряд, лишь бы было чем поживиться. Как-то раз ему в голову пришла и вовсе головокружительная в своей дерзости мысль – захватить гроб с телом пророка Мухаммеда, перетащить его к себе в Керак и зарабатывать потом большие деньги, позволяя мусульманам посещать свою главную святыню за особую плату. Рыцари барона Шатильонского, оставив в Кераке маленький гарнизон, двинулись на юг, вдохновленные смелой, но бессмысленной затеей. И безумцу Рено удалось дойти почти до самой Мекки, но на расстоянии одного дня пути его войско было разгромлено арабами, и сам он с небольшой горсткой людей едва унес ноги обратно в свой Керак.

Еще тогда Салах ад-Дин поклялся при случае лично срубить голову разбойнику, а спустя некоторое время барон де Шатильон, захватив в плен сестру султана, заточил ее в Кераке. Война между крестоносцами и мусульманами вошла в свой апогей. Две многочисленные армии встретились в начале июля 1187 года на двурогом холме Хиттина в кровопролитной битве. Благодаря гениальной тактике Салах ад-Дина с одной стороны и неумелому руководству короля Ги де Лузиньяна – с другой, крестоносцы были разгромлены. Накануне Салах ад-Дин измотал их долгими переходами, заставляя перемещаться с места на место, в то время, как армия султана имела возможность для отдыха. Утром битвы Салах ад-Дин воспользовался тем, что ветер дул в сторону крестоносцев, и пустил на них дым множества костров. Обессиленные, страдающие от жары и жажды крестоносцы, задыхаясь от дыма, не в силах были противостоять свежему и полному сил арабскому войску. Половина армии Салах ад-Дина вообще не успела вступить в бой, оставаясь в запасе. Задолго до полудня исход сражения был предрешен, и битва превратилась в жестокое истребление армии короля иерусалимского воинами ислама. Крестоносцы потеряли в этой битве двадцать тысяч отборных воинов. В плену у султана оказались сам Ги де Лузиньян, барон Рено де Шатильон и великий магистр ордена тамплиеров Жерар де Ридфор. Короля Г и, как уже говорилось, Салах ад-Дин в тот же день отпустил на волю. Жерар де Ридфор, в битве при Хиттине получивший жестокие ранения, затем был подвергнут позорному обмену – Салах ад-Дин отдал его королю иерусалимскому за крепость Газа. А барона Шатильонского победоносный султан лично обезглавил здесь же, при Хиттине, исполнив свою клятву. При этом была исполнена последняя воля несчастного разбойника – ему дали пить. В миг наслаждения сабля Салах ад-Дина и отсекла шальную голову Рено.

И вот он, несчастный и понурый, сидит на памятнике у задних ног коня своего победителя, думая только о том, до чего же хочется пить, и еще не зная, что жить ему осталось совсем немного – несколько мгновений.

После сражения при Хиттине Салах ад-Дин провел целый ряд блестящих побед, захватил у крестоносцев Иерусалим, замки Керак, Бельвуар, Бофор, Сафад и неприступнейший Саон. Затем начался Третий крестовый поход, возглавленный английским королем Ричардом Львиное Сердце и французским Филиппом-Августом. Три года Салах ад-Дин воевал в основном против Ричарда. Наконец, в ноябре 1192 года было заключено перемирие на три года, три месяца и три дня. По условиям этого перемирия вся внутренняя территория современной Сирии признавалась мусульманской с правом беспрепятственного прохода христиан-паломников в Иерусалим и другие святые места.

По свидетельству летописца Амбруаза, расставаясь со Святой Землею, Ричард Львиное Сердце, погрузившись на судно в лучах заката, с наступлением темноты не ложился спать, всю ночь стоял на корме корабля и смотрел на звезды, ярко пылающие над землей Иисуса Христа, а когда взошло солнце, воскликнул: «О Сирия! Вручаю тебя Богу!»

Дамаск, который ни разу не удалось захватить крестоносцам, сохранил за собой статус столицы Салах ад-Дина. Здесь, в Дамаске, доблестный султан и был похоронен в марте 1193 года, скончавшись от лихорадки, а возможно и от яда. Его сын Малик Азиз построил над усыпальницей отца медресе Азизия, но оно, в отличие от усыпальницы, не сохранилось.

Усыпальница великого героя Средневековья представляет собою сравнительно небольшой склеп, вмещающий в себя два красивых саркофага. Первый из орехового дерева. В нем изначально покоился прах Салах ад-Дина. Второй – мраморный, подаренный в 1898 году германским кайзером Вильгельмом II. В нем прах султана покоится и поныне. Однажды я стоял здесь, в усыпальнице, возле двух саркофагов, вместе с нашим дорогим другом Фатехом Бахнини, переводчиком, великолепно владеющим русским языком. Фатех рассказывал о том, как в 1920 году, едва только Сирия была провозглашена независимым королевством во главе с королем Фейсалом ибн аль-Хусейни, французские войска вторглись на ее территорию, чтобы лишить страну независимости. Им удалось разгромить сирийцев в ущелье Майсалун и захватить Дамаск – удалось то, что не удавалось крестоносцам. Должно быть, об этом в первую очередь думал тогда главнокомандующий французской армией генерал Анри Гуро.

– Он вошел сюда, – рассказывал Фатех, – с важным видом приблизился к гробнице, стукнул по ней своим сапогом и сказал: «Ну вот, Салах ад-Дин, мы опять здесь!»

– И что же ответил ему Салах ад-Дин? – спросил я.

Фатех лукаво улыбнулся на мой вопрос и сказал, сложив пальцы в кукиш:

– А Салах ад-Дин ответил: «Фигушки!»

Четверть века, однако, продолжалось владычество французов в Сирии, лишь в 1945 году страна стала снова полностью независимой и даже успела чуть-чуть поучаствовать в войне против фашистской Германии и ее союзницы Японии. Как тогда всем хотелось, чтобы это была последняя война в истории человечества! Но крестовые походы не окончились. Было образовано агрессивное государство Израиль, которое с первых дней своего основания развязало политику вытеснения арабов с их земель. И все под беспрецедентным в истории доводом возвращения евреев на свою исконную территорию, на свою историческую родину. Представьте, что под тем же предлогом у нас от Москвы до Перми будет воссоздано древнее угро-финское государство, придумают древний угро-финский язык, свезут со всего мира всевозможных угро-финнов и настропалят их вытеснять русских с исконных угро-финских территорий… Примерно то же самое произошло с образованием Израиля на землях, где в середине XIX столетия евреи уже почти и не жили.

История учит нас, что все крестовые походы начинаются в Азии, а кончаются в России. Еще в Средние века в итоге IV крестового похода был захвачен, разрушен и разграблен Царь-град-Константинополь, ни под каким предлогом не мусульманский город. Чей гроб освобождали там крестоносцы?

А тевтонские псы-рыцари, которых бил наш Александр Невский, они ведь тоже шли в крестовый поход, да только уже не ко гробу Господню, а к богатствам Новгорода, Пскова, Владимира и Суздаля. О крестовых походах вспоминали немцы и австрийцы во время Первой мировой войны, устремляя свои взоры на Москву и Петров град. О крестовых походах мечтали в генштабе Гитлера в 1941 году. Ведь недаром появилось название «План Барбаросса» – в честь одного из трех вождей III крестового похода. Хотя и весьма странно – ведь Фридрих Барбаросса довольно бесславно окончил свой жизненный путь в самом начале похода. Двигаясь в сторону Сирии, он утонул во время переправы через мелкую речушку, упав с лошади и захлебнувшись, не в силах подняться в тяжелом доспехе.

К крестовому походу против России призывали лидеры Запада во времена холодной войны. Докончился XX век беспощадным и подлым крестовым походом всего западного мира против Сербии. Точнее сказать – антихристовым походом. Чего стоят одни только поздравления с Пасхой, которые натовские варвары писали на бомбах, а эти бомбы потом сбрасывались на сербских жителей!

Мы прекрасно понимаем, что «крестовый» поход, сдуру объявленный Бушем, нацелен не только и не столько на Бен Ладена, сколько на весь непокорный мир – на Ирак, Ливию, Сирию, Судан, Сомали, Палестину, Ливан, а в конечном итоге – на Россию. Ибо сколько бы ни выслуживались перед Америкой российские «демократы», сатане нет покоя, пока есть на свете русские. Им мало покорности наших псевдоправителей, надо покорить сам народ, а еще лучше – уничтожить.

Но мы прекрасно понимаем также и то, что все крестовые походы Запада обречены на провал. Господь может допустить врага до каких-то пределов, но лишь для того, чтобы в очередной раз его посрамить. Так было в 1941 году под Москвой, когда новые тевтонцы могли уже в бинокль разглядывать столицу нашу, но потом были с позором изгнаны и уничтожены. Так было в 1973 году, когда израильские войска даже без бинокля могли видеть со своих позиций столицу Сирии. Но Господь допустил их лишь до того места, где Он Сам явился Савлу в пучке света и вопросил: «Савле, Савле! Что мя гониши?» И Савл затем обратился в Павла. На том месте стоит русский православный храм Озарения Павла. От этого места погнали израильтян в 1973 году силою русского оружия и храбростью арабов-сирийцев.

И так будет всегда. Бесславный конец предречен и сегодняшним «крестоносцам», которые, в отличие от тех, средневековых, боятся вступать со своими неприятелями в открытый бой, предпочитая трусливо прятаться за чужие спины и бомбить, бомбить, бомбить из безопасного далека. Рано или поздно их ждет новый Хиттин. Не случайно в те дни, когда Америка снова бряцает оружием, бомбит Афганистан и угрожает Ираку, Сирии, Ливии, по сирийскому национальному телевидению идет многосерийный фильм«В поисках Салах ад-Дина». Отснятые серии уже показывают ежедневно, в то время, как продолжают снимать новые и новые.

В Сирии много памятных мест, связанных с временами крестоносцев. Путь ко Г робу Г осподню шел через эту благословенную страну, и вожди первого же похода сразу поняли, что здесь надо основать свои государства, прежде чем двигаться дальше на Иерусалим. Сначала было образовано графство Эдесское. Город Эдесса сейчас носит иное название – Урфа, и находится на территории Турции.

Первым поистине важным завоеванием крестоносцев стало взятие Антиохии. Это – исконный сирийский город. Хотя он также сейчас расположен в Турции и называется Антакья. Но Сирийская Православная Церковь называется Антиохийской и подчиняется Антиохийскому Патриарху Игнатию IV, проживающему в Дамаске. Мало кто задумывается о том, что и тогда, когда крестоносцы завоевывали Антиохию, здесь существовала и процветала христианская Церковь. Христиане наравне с мусульманами защищали свой город от крестоносцев Годфруа Буйонского, Бодуэна, Боэмунда иТанкреда, и когда крестоносцы ворвались в покоренную Антиохию, они избивали местных христиан наравне с мусульманами.

Антиохийское княжество стало вторым по счету государством крестоносцев в Сирии. Несколько лет спустя Танк– ред Нормандский присоединил к нему Лаодикию (нынешнюю Латакию) и Апамею. Другие вожди похода – Раймонд Тулузский и Годфруа Буйонский двинулись дальше на юг, на Иерусалим. Они старались не уходить далеко от берега Средиземного моря, не углубляться в Сирию, крупнейшие города которой – Дамаск, Алеппо (нынешний Халеб), Хама и Эмеса (нынешний Хомс) – так и не были завоеваны крестоносцами. Вот почему все, что связано с крестоносцами в Сирии, в основном располагается вдоль побережья.

При отрицательном отношении к крестовым походам в целом, было бы крайне несправедливо не признавать, что их история изобилует множеством замечательных страниц, полных благородства, отваги, упорства и труда. Очень многое заставляет нас содрогаться – резня иерусалимцев в день взятия Святого Г рада, истребление Ричардом Львиное Сердце 2700 заложников, иные отвратительные эпизоды. Но многое и восхищает. Боговдохновленность Годфруа Буйонского, его гордый отказ носить королевскую корону Иерусалима – «там, где Сам Спаситель был увенчан терновой короной», достоинства рыцарских орденов в первые десятилетия их существования, личный героизм Ричарда, этого «короля среди поэтов и поэта среди королей», всегда бросавшегося в схватку с врагом первым, героизм Людовика VII, продолжавшего участвовать в битвах даже болея дизентерией. И многое, многое другое.

Не может не восхищать и размах строительства, предпринятого крестоносцами с первых же лет их присутствия в Сирии, Иордании и Палестине. Изумительным памятником этого присутствия остается, хотя и изрядно разрушенная, цепь замков, протянувшаяся с севера, от Антиохии, на юг, через Ливанские и Моавские горы, до острова Иль де Г рей на Красном море. Причем, рассчитана эта система замковых сооружений была так, чтобы с одного замка можно было подать сигнал огнем другому (так называемая система световой связи).

Итак, на севере первым оплотом крестоносцев стала могущественная крепость Антиохии, из которой хорошо просматривался берег да самой Лаодикии Ханаанской, которую франки почему-то именовали Ля Лишь (лишайник), или Ля Лисе (лощеная). В 1098 году, овладев Антиохией, крестоносцы предприняли попытку захватить Лаодикию, но безуспешно. Сняв осаду, они двинулись дальше на юг, по узкой долине, оставляя без внимания укрепления справа и слева, в основном – византийские, включая такие, как Балатонос, Сигон, Бикисраил, Маргат, Левкас, Акрад и так далее. Лишь спустя десять лет, когда первые государства крестоносцев достаточно окрепли, когда тамплиеры и госпитальеры провели мощную заградительную линию замков за Мертвым морем в Моавских землях, в Самарии и Галилее, они вернулись в северную Сирию и в 1108 году захватили Лаодикию и ее окрестности.

Следует оговорить, что Лаодикия Ханаанская – это не тот город, о котором сказано в Апокалипсисе и которому предвещаются большие бедствия за то, что жители его погрязли в богатстве и удовольствиях, а в вере своей ослабли. Та Лаодикия расположена в Малой Азии. Лаодикия Ханаанская тоже была основана Селевком Никатором, полководцем Александра Македонского, и названа в честь его матери. Всего Селевк построил пять Лаодикий. Чтобы отличить сирийскую Лаодикию от других, о ней так и писали: «та, что в Ханаане». Лаодикия – город одной из древнейших в мире христианских общин, возникшей еще после проповедей самого апостола Луки Евангелиста, жившего здесь некоторое время. Когда сюда пришли арабы, они стали называть город Латакией. Христианство и мусульманство уживались здесь всегда. Здесь жил один из величайших поэтов Востока – Абуль-Аля аль-Маари, который любил вести философские беседы и с приверженцами Христа, и с последователями Мухаммеда. С приходом сюда крестоносцев Танкреда подобное религиозное равновесие, как и на всех захваченных европейцами землях, было нарушено.

Понадобилось много столетий, чтобы оно постепенно стало восстанавливаться. Сейчас в Латакии, как и в большинстве сирийских городов, существует большая христианская община, действуют храмы – церковь Святителя Николая (Канисат Мар Никуля), церковь Богородицы (Канисат ас-Сей– ида), церковь Святого Георгия (Канисат Мар Джорджиус).

В самой Латакии следов пребывания крестоносцев почти не осталось. Зато их очень много в окрестностях, и прежде всего это Саон – одна из мощнейших крепостей, построенных крестоносцами на Ближнем Востоке. Впервые крепость была возведена здесь византийским императором Иоанном Цимисхием. Он дал ей название Сигон, что значит – Скрепляющая. Ею Цимисхий как бы закреплял завоевания в Сирии своего предшественника Никифора Фоки. Захватившие Сигон в 1108 году крестоносцы стали называть крепость Саон. Для них она имела очень важное стратегическое значение, поскольку находилась на пути из Латакии в Алеппо и являлась прикрытием Латакии со стороны Алеппского эмирата. А один из главнейших и сильнейших врагов крестоносцев в Сирии Имад ад-Дин являлся сельджукским атабеком Алеппо и Мосула. За свирепость крестоносцы присвоили ему прозвище «Зенги» – «Кровавый».

Саон расположен в двадцати двух километрах от Латакии на высокой скалистой террасе. Строительство его – один из беспримерных подвигов. Доставшаяся крестоносцам полуразрушенная византийская цитадель была обновлена еще при первом сеньоре Саона, Робере де Фульше, человеке героическом. Робер командовал кавалерией, сыгравшей главную роль при овладении Лаодикией и окрестностями. Попав в плен к атабеку Дамаска, он отказался принять ислам и был обезглавлен. Из его черепа сделали чашу, украшенную драгоценными каменьями.

Основное строительство развернулось уже под руководством сына Робера, Гийома, и было завершено примерно к 1132 году. Проведенные здесь работы можно вполне сравнить с возведением египетских пирамид. С двух сторон крепостные стены защищены отвесными скалами, а с третьей пролегло глубочайшее рукотворное ущелье. По его дну теперь проложена дорога, и когда едешь по ней в автомобиле, слева и справа возвышаются столь высокие отвесы, что солнце заглядывает сюда лишь в самый полдень. В остальное время дня тут всегда царит полумрак. Глубина ущелья – от 14 до 28 метров, ширина – от 15 до 18 метров, длина —156 метров. Руками крестоносцев, их рабов и пленников из скалистого кряжа были высечены и извлечены 170 тысяч тонн горной породы. О твердости этой породы красноречиво свидетельствует «игла» – монолитная скальная опора для двухпролетного моста через ров, возносящаяся и по сей день со дна ущелья на 14 метров ввысь. Остается лишь вообразить, как над этим глубочайшим рвом опускался мост, как по этому узкому мосту рыцари ехали на лошадях и в полном доспехе…

Если взглянуть на план Саона, то чертеж византийской цитадели на нем выглядит как ядро в клетке инфузории-туфельки – настолько огромнее была крепость, отстроенная синьором Гийомом, нежели изначальная, возведенная Цимисхием. Любой, кто изучит ее строение, безоговорочно признает, что все ее рвы, пятиметровой толщины стены, бастионы, ярусы полукруглых башен и мощный донжон – неприступны. К тому же и удобнейшее положение. Надо побывать в Саоне, убедиться в его неприступности и после этого восхититься гением Салах ад-Дина, который взял мощнейшую твердыню на второй день после начала осады.

Салах ад-Дину удалось выбрать наиболее удачно место для установки метательных машин на плато Ат-Ту Ядра весом до 300 килограммов до сих пор лежат внутри замка Саон. Их не по силам поднять и увезти в Москву даже такому выдающемуся собирателю старинных ядер, как С.А. Лыкошин. Великий полководец начал осаду и обстрел Саона 28 июля 1188 года, а уже на следующий день, 29 июня, мусульмане пошли на приступ и захватили замок. С этого дня Саон по праву стал называться Крепостью Салах ад-Дина – Калаат Салах ад-Дин.

Северо-западная Сирия – одно из тех мест на Земле, которые навсегда овеяны воинской славой. Не случайно именно здесь находится городок Кардаха – родина президента Сирии Хафеза Асада, скончавшегося в 2000 году и навсегда золотыми буквами вписавшего свое имя не только на страницы истории своей родины, но и на скрижали мировой истории. Теперь здесь построен величественный мавзолей этого сирийского льва («асад» по-арабски – «лев»), разгромившего израильтян на Голанских высотах, всю жизнь стремившегося к миру между христианами и мусульманами, всю жизнь призывавшего к дружбе между Сирией и Россией. Мы глубоко чтим его память, и потому столь волнующим было посещение мавзолея Хафеза Асада в Кардахе нашей группой Союза писателей России 18 ноября 2001 года, возложение венка и запись в книге памяти.

В четырех километрах от Кардахи расположены развалины еще одного замка крестоносцев. Первоначальное укрепление построил здесь византийский император Василий II на заре XI века. Вероятно, византийская крепость называлась Платанос, но поскольку в арабском языке нет звука «п», с приходом сюда арабов крепость стала называться Балатонос. В 1118 году она перешла в подчинение Саонского синьора, а когда Салах ад-Дин овладел Саоном, он взял в свои руки и Балатонос, переименовав его в Калаат аль-Махальбе. Неподалеку отсюда обнаруживаются остатки еще двух крепостей – это Калаат ар-Рус и Калаат Бени Кахтан, которой некогда владели госпитальеры, называя ее Старым замком – Кастель Вьёй. До крестоносцев это место называлось Бикисраил.

Чем дальше на юг от Латакии и чем ближе к горам Ливанским, тем больше попадается развалин замков ассасинов – приверженцев исмаилитской секты, прославившихся в Средневековье своим непревзойденным искусством совершения террористических актов и заказных убийств. Не случайно во многие языки слово «ассасин» вошло как обозначение наёмного убийцы. Многие замки ассасинов изначально построены крестоносцами, как, например, Калаат Уллайка – Ежевичный замок, или Кадему– ас, вокруг руин которого ныне расположен городок Кадмус.

На полпути от Латакии до Тартуса лежит еще один замок, о котором нельзя не сказать, поскольку он стал последним оплотом крестоносцев на сирийском побережье. Это – крепость Маргат, или как ее называют арабы – Маркаб. В данном случае арабское наименование более точое, поскольку изначально крепость была построена именно арабами в 1062 году. Во время Первого крестового похода она была оставлена без внимания. В 1104 году ее захватили византийцы, а в 1118 – франки. Ее владельцем стала семья Мазуар из центральной Франции. Размах строительства оказался столь большим, что спустя несколько лет Мазуары перепродали Маргат князю Антиохийскому, тот в свою очередь – семье Мансёр, и в конце– концов, как это часто случалось в конце XII века, замок перешел в руки богатого рыцарского ордена госпитальеров. Это произошло в 1186 году, а уже в следующем, 1187 году, когда разгромивший крестоносцев под Хиттином Салах ад-Дин двинул войска на Маргат, крепость оказалась столь могущественной, что великий покоритель Саона не решился ее штурмовать. И далее почти целых сто лет госпитальерский замок Маргат оставался в руках крестоносцев. Султан Бейбарс, почти окончивший изгнание крестоносцев из Сирии, так и не смог овладеть Маргатом. Лишь в апреле 1285 года преемник Бейбарса султан Калаун захватил крепость, в которой осталось в живых только 25 рыцарей. На радостях Калаун всем им не только сохранил жизнь, но и разрешил взять с собой 55 лошадей и мулов, груженых имуществом, и даже 2000 золотых монет.

Даже сейчас, в полуразрушенном состоянии, крепость Маргат производит сильное впечатление своими башнями, донжоном, великолепно сохранившейся часовней. Здесь одна из самых больших цистерн – подземных резервуаров для хранения пресной воды. Цистерны имелись в каждом замке. В Маргате она особенно объемная. Кроме того Маргат знаменит и тем, что в одну из темниц замка в 1192 году Ричард Львиное Сердце заточил правителя Кипра Исаака Комнина. Исаак вступил в союз с Салах ад-Дином и был пленен Ричардом на Кипре после нескольких месяцев войны. Здесь же, в Маргате, Исаак Комнин и скончался вскоре после своего заточения.

Когда едешь по автошоссе вдоль берега моря, невозможно оторвать взгляд от живописных очертаний Маргата, встающих над горами, это зрелище пленяет взор и воображение настолько, что невольно захочешь бросить срочные дела и устремиться туда, в горы, полазать по хорошо сохранившимся остаткам знаменитой некогда твердыни госпитальеров.

Неподалеку от Маргата (нынешнего Маркаба) есть остатки еще одного строения, заслуживающего восхищения перед крестоносцами. Прибрежный поселок Харраб Маркия отличается необычным пляжем из черного базальтового песка. Пляж этот тянется вдоль берега на четыре километра. Вход в воду здесь такой же, как почти повсюду на сирийском побережье Средиземного моря – войдя, довольно быстро погружаешься по горлышко, но потом, сколько ни плывешь – дно под ногами близко. Так вот, если отплыть на сто метров от берега в Харраб Маркия, то при хорошей погоде и чистой прозрачной воде можно вдруг с удивлением обнаружить на дне прямоугольные очертания фундамента крепости. Это остатки основания морского замка Маракле.

Крепость Маракле была построена крестоносцами на побережье, но в 1271 году султан Бейбарс разрушил ее. На берегу еще сохраняется некое строение, напоминающее сводчатый зал. Считается, что это и есть остатки первого замка Маракле. Второй замок Маракле франкский феодал Бартеле– ми решил построить уже не на суше, а в воде – на морской отмели на расстоянии «двух полетов стрелы от берега». Орден рыцарей-госпитальеров взялся охотно помогать Бартелеми в этом необычном строительстве. Для закладки основания нового замка использовались затопленные барки, доверху нагруженные каменными глыбами. В довольно короткие сроки из моря встали две могучие смежные друг с другом башни – большая и маленькая. Высота большой достигала тринадцати метров, с толщиной стен три метра. Вторая башня была несколько меньше, на ней устанавливались три катапульты для обстрела судов, подплывающих со стороны моря. Цистерна замка пополнялась дождевой водой. Над нею были натянуты пеньковые канаты, от них отпружинивали пущенные с берега метательные снаряды арабов.

Замечательный надводный замок просуществовал всего лишь десять лет. В1285 году султан Калаун захватил крепость Маргат, и все побережье оказалось в его руках. Заключая мирное соглашение с князем Антиохийским Боэмондом III, Калаун потребовал, чтобы замок Маракле был разобран. С тех пор от него остались на дне моря лишь очертания фундамента.

В 25 километрах от Маракле располагалась еще одна крупная крепость крестоносцев – Валения, построенная на месте византийской цитадели Левкас. Увы, ни от Левкаса, ни от Валении здесь, в городе Баниясе, ничего не сохранилось.

Нельзя не упомянуть и о знаменитой крепости ассасинов, носящей название Калаат Кахф. Она довольно удалена от побережья и расположена в высоких отрогах северных гор Ливанских. Это – прославленное гнездо Старца Горы Рашида ад-Дина Синана, второго по величине главаря ассасинов после основателя секты – Хасана ибн ас-Саббаха. Синаи возглавлял секту с 1164 по 1193 год и во многом даже превзошел Хасана. Отсюда, из замка Кахф, он направлял убийц во все конце света. Именно здесь произошло событие, ставшее в эпоху Средневековья притчею во языцех – посещение ассасинс– кого гнезда французским графом Анри Шампанским в 1195 году, во время которого новый Старец Горы продемонстрировал свою власть над людьми следующим образом: он подал знак двум дозорным, закутанным в белые одежды, и те беспрекословно сложили свое оружие и, ни секунды не раздумывая, бросились с башни замка в глубокую пропасть на острые камни. Прощаясь с шокированным графом Анри, шейх аль-джабаль похлопал его по плечу и предложил свои услуги по устранению любого неугодного тому человека. Говоря современным языком, ознакомил графа со своей киллерской конторой:

– Ты не стесняйся, звякни, если кого-то надо будет заказать.

Наводившие ужас на весь мир ассасины просуществовали после этого еще почти столетие. Они уже считались совсем непобедимыми, как нынче Америка, но в середине XIII века пришли монголы и внук Чингис-хана, хан Гулагу в пух и прах разгромил непобедимых, захватил их столицу в горах Персии – замок Аламут, повесил последнего Старца Горы и двинулся с войсками на покорение Сирии. Остатки ассасинов, находящиеся в замке Кахф, присягнули на верность султану Бейбарсу и вместе с ними отражали нашествие монголов. Затем Бейбарс отобрал у них все замки. Калаат Кахф был последним. Горстка уцелевших ассасинов отчаянно защищалась и была перебита при взятии замка коварным султаном.

Ныне от замка Кахф остались лишь развалины он был окончательно разрушен в 1816 году османским наместником в Триполи Мустафой Барбаром. Неподалеку от развалин прославленного орлиного гнезда ассасинов сохранились остатки древнего мавзолея, в котором, как принято считать, покоятся остатки знаменитого и таинственного Синана.

Неподалеку от Кахфа сохранились, хотя и тоже в сильно разрушенном виде развалины еще одного замка ассасинов – Калаат Хаваби, построенного все тем же Синаном. Крестоносцы называли эту крепость – Коибль; тамплиеры несколько раз предпринимали попытки овладеть ею, но безуспешно – замок расположен на высоком скалистом утесе и весьма труднодоступен. Но к чести рыцарей, они никогда не смирялись с непобедимостью ассасинов и в течение всей истории своего пребывания в Сирии старались превзойти их в храбрости и самоотверженности. И ассасины, эти «нинзя Ближнего Востока», не могли с этим не считаться.

Представьте, что мы подплываем к сирийскому побережью по Средиземному морю в районе Тартуса, и вдруг перед нами вырастает маленький остров с довольно живописными развалинами, явно средневековыми. Его можно было бы обойти стороной, не обращая внимания на такую малость, если бы не одно весьма важное обстоятельство: перед нами Арвад, или, как называли его в древности, Арадус последняя точка, на которой еще какое-то время удерживались крестоносцы после своего полного изгнания из Сирии и Палестины.

Сей крошечный клочок земли размером 800 на 500 метров упоминается даже в Библии (Иезек.27, 11: «Сынове арадийстии и сила Твоя на забралех Твоих окрест…»). Некогда, в библейские времена, здесь был крупный торговый центр, да и Тартус обязан своим названием Арадусу. При Александре Македонском и Селевкидах и даже в эпоху Рима он сохранял свою автономию, печатал собственную монету. Византийцы держали здесь свою военно-морскую базу.

Крестоносцы сразу оценили стратегическое значение островка, рыцари-тамплиеры прибрали его к рукам и возвели здесь крепость, которой и суждено было стать последним форпостом, последним осколочком всех государств крестоносцев в Леванте. Как пишет в своей замечательной книге о Сирии Григорий Тёмкин: «Вместе с Акрой крестоносцы утратили и последние остатки боевого духа. В том же месяце они покинули Тир и Сидон, в июле оставили Бейрут, а в августе – Тартус. И только на островке Арвад напротив Тартуса тамплиеры держались еще одиннадцать лет, благодаря чему история крестовых войн в Сирии перешла и в XIV век. Над воротами у руин арвадского замка по сей день можно различить немого свидетеля финальных сражений—герб короля Лузиниана с изображением прикованного к пальме льва. В1303 году с падением замка на Арваде закрылась последняя страница долгой и кровавой истории крестовых походов в Сирии» (Г.Е. Тёмкин. «Удивительные донумы. Десять рассказов о Сирии». М„ «Наука», 1987).

8 современной истории Арадус-Арвад известен тем, что до средины XX столетия здесь, в старинной крепости была тюрьма, среди узников которой числился первый президент Сирии Шукри Куатли. На этих стенах, возведенных тамплиерами, он нацарапал гвоздем стихи собственного сочинения.

Как уже было сказано, Тартус обязан своим названием острову Арадус, поскольку его называли Анти-Арадус то есть – «лежащий напротив Арадуса». Сей град сирийский славен тем, что здесь апостол и евангелист Лука создал одну из икон Богородицы, ставшую впоследствии чудотворной. Во время путешествия Луки и апостола Петра из Иерусалима в Антиохию они остановились в Тартусе, где их попросили освятить алтарь, и для этого алтаря Лука написал икону. Над алтарем была возведена часовня. В 487 году сильное землетрясение разрушило часовню, но алтарь и икона остались невредимы. Их стали почитать как чудотворные, в Тартус потянулись паломники.

8 истории крестовых походов этот город сыграл огромную роль, будучи их оплотом на протяжении двух столетий. Крестоносцы называли город Тортозой. В1099 году, двигаясь к Иерусалиму, они с помощью хитрости овладели городом и поживились обильной добычей, но окончательно закрепились тут лишь через три года. С созданием Триполитэнского графства Тортоза вошла в его владения. Почитая икону и алтарь, крестоносцы возвели для них огромный собор, возродили паломничество.

В1152 году Тортоза была захвачена Нур ад-Дином, и лишь через двадцать лет тамплиеры отбили ее у мусульман. В 1183 году здесь обосновался великий магистрат ордена Храма. Благодаря тамплиерам, в Тортозе вырос хорошо укрепленный порт, а сам город был обнесен мощными стенами и окружен глубокими рвами, заполняемыми морской водою. И все это в считанные годы. Когда в 1188 году после хиттинской слав ной победы Салах ад-Дин подошел к Тортозе, она уже представляла собой надежную крепость. В ее подвалах хранились несметные сокровища, ибо уже к середине XII века орден храмовников стал одной из богатейших мировых организаций, чем-то наподобие нынешнего Международного валютного фонда. При том, им нельзя отказать в храбрости, боевой доблести и прекрасном владении искусством войны. Гарнизон Тортозы, не имея достаточного количества воинов для обороны всего города, заперся в центральной башне замка, донжоне, и столь яростно сопротивлялся, что в итоге даже такой великий полководец как Салах ад-Дин вынужден был признать себя неспособным довести осаду до победного конца и отступился.

В следующем веке Тортоза стала одним из мировых центров христианского паломничества, было завершено строительство собора. Второй после Салах ад-Дина гонитель крестоносцев из Сирии султан Бейбарс тоже пробовал осадить Тортозу и тоже отказался от своей затеи. В конце XIII века город оставался последним рубежом крестоносцев на побережье Сирии. В 1291 году султан Калаун, наконец, овладел Тортозой и изгнал рыцарей-тамплиеров, вынужденных довольствоваться последней крепостью на острове Арвад, оттуда им пришлось бежать еще дальше – на Кипр, который был подарен храмовникам Ричардом Львиное Сердце.

Недолго, всего три года, с 1300 по 1303, Тортоза вновь принадлежала крестоносцам, новое завоевание ее мусульманами принесло плен ста двадцати рыцарям. Собор продолжал действовать до 1325 года. В 1367 году тамплиеры приплыли с Кипра и захватили Тортозу, но удержать ее не могли и ограничились лишь ее разграблением, а уходя, сожгли город. С тех пор Тортоза утратила свое важное значение мощной твердыни на берегу Средиземного моря.

Знаменитому собору суждено было пережить тяжелые удары судьбы, чего только с ним не делали – был он и конюшней, и мечетью, и турецкой казармой. С 1956 года он стал историческим музеем с довольно интересной экспозицией. Замок тамплиеров, хотя и сильно пострадал, но еще сохраняется, в его мощных башнях долгое время жили люди. Сейчас это живописные и впечатляющие развалины, способные дать представление о той силе, которую представляли собой рыцари Храма. А, стало быть, и о той силе, которую представляли собой те, кто их отсюда изгнал!

Неподалеку от Тартуса в направлении на юго-восток расположена еще одна крепость, довольно хорошо сохранившаяся. Это Кастель Руж (Красный замок). Если вы окажетесь здесь, нельзя упустить возможности подняться на верхнюю площадку донжона, чтобы отсюда взглянуть на живописнейшие окрестности, увидеть и Тартус, и остров Арвад, и античный некрополь, и остатки еще одной крупной крепости на соседнем высоком холме. Кастель Руж входил в систему фортификаций, окружающих Тортозу и имел важное стратегическое значение. Нур ад-Дину удалось захватить замок в 1152 году, но через двадцать лет тамплиеры отбили Кастель Руж у мусульман и до 1289 года никто более не мог захватить эту сильную крепость. Несколько раз сюда приезжал со своей женой Беренгарией Ричард Львиное Сердце, ему нравился Красный замок тамплиеров, всегда поддерживавших короля Англии. Как и большинство храмовников, Ричард был по происхождению француз, или точнее – аквитанец.

Крепость Арима, которую видно с вершины донжона в Кастель Руж, знаменита тем, что в 1149 году здесь Нур ад-Дином были пленены граф Триполи Раймон II и его сестра. Раймона ждало заточение в цитадели Алеппо, а его сестра приглянулась Нур ад-Дину и, выйдя замуж за полководца, родила ему сына. Примечательно, что виновником столь плачевной судьбы бедняги Раймона стал его кузен Бертран Тулузский, подозревавший графа Триполи в убийстве своего отца. Он, как сейчас принято говорить, сдал Раймона дамасскому эмиру и полководцу Нур ад-Дину.

Арима сохранилась хуже, чем Кастель Руж. В хорошую погоду с ее развалин виден вдалеке самый большой замок крестоносцев в Сирии – Крак де Шевалье. Видна и еще одна значительная крепость – Кастель Бланш (Белый замок), также, как и Кастель Руж, принадлежавшая тамплиерам. Храмовники построили Кастель Бланш на месте древней византийской крепостицы Аргирокастрона уже в 1112 году, то есть, это самый старый рыцарский замок в западной Сирии. Некоторое время здесь располагалась штаб-квартира ордена. Нур ад-Дин дважды завоевывал крепость храмовников, в 1167 и 1171 годах, но не мог удержать ее и, уходя, оба раза сжигал. В 1202 году Кастель Бланш был полностью разрушен землетрясением, но тамплиеры восстановили крепость, сделав ее еще мощнее, и почти семьдесят лет еще владели ею, до тех пор, пока в 1271 году после падения Крака де Шевалье султан Бейбарс не захватил Белый замок. Многочисленный гарнизон крепости, около семисот человек, спасся бегством в Тортозу. Так пала еще одна военная база крестоносцев в Сирии. Таинственные надписи, нацарапанные тамплиерами на стенах Кастель Бланша, до сих пор не разгаданы, до сих пор хранят какие-то страшные тамплиерские тайны.

Городок Сафита, лежащий вокруг развалин Белого замка, с 1854 по 1858 год был ни много, ни мало – столицей независимого государства Нусайритских гор, провозглашенного шейхом алавитов Исмаилом Хейр-беком. В те времена, собственно, и сама секта алавитов называлась нусайритами по имени ее основателя Мухаммеда ибн Нусайра, жившего в IX веке.

Учение алавитов довольно необычно. В его основе – шиитский ислам, но алавиты верят в Иисуса Христа не как в пророка, а как в Сына Божьего, и тем самым ближе к христианам. К тому же они почитают апостолов и многих христианских святых, справляют Рождество и Пасху. При этом последователи Мухаммеда ибн-Нусайра верят в переселение душ. Они отвергают многие мусульманские обряды и запреты. Кроме того, в учении алавитов присутствуют элементы зороастризма культ Луны, звезд и Солнца. В общем, это довольно смешанная религия. Имамы алавитов совершают свои службы по ночам в купольных часовнях, расположенных на возвышенностях.

И вот, в 1854 году алавитский шейх Исмаил Хейр-бек провозгласил создание независимого алавитского государства со столицей в Белом замке. Он пытался установить дипломатические отношения с Англией и Францией, мечтал заручиться поддержкой этих государств, но в 1858 году родственники алавитского государя выдали его туркам, опасаясь, что те устроят в Сафите резню, поскольку Турция требовала от Исмаила Хейр-бека подчинения и не признавала его независимости. Несчастный был обезглавлен вместе со своим братом, а головы отправлены в Дамаск к турецкому наместнику.

Алавиты во времена крестовых походов не сильно воевали с крестоносцами, стараясь сохранять с ними добрососедские отношения. В целом, последователи секты мало пострадали в ХII-ХIII веках. В устройстве секты есть даже нечто тамплиерское – высший, тайный смысл учения доступен лишь посвященным, представителям так называемой хассы – высшей касты общины. Этот тайный смысл хасса толкует амме (непосвященным) лишь аллегорически. Женщины не допускаются в хассу.

Сейчас в Сирии проживает 2,5 миллиона алавитов, в основном на побережье Средиземного моря, в районе Тартуса и Латакии. Центром алавизма является Кардаха – городок, из которого родом ныне покойный президент Хафез Асад; он, кстати, тоже был алавитом, что сказалось в его терпимой и даже благосклонной политике по отношению к христианам Сирии.

Крак де Шевалье – крупнейший и наиболее сохранившийся замок крестоносцев не только в Сирии, но и во всей Святой Земле. Арабы называли его костью в горле у мусульман. И действительно, трудно найти еще одну такую же крепость, которая бы так доминировала над огромным пространством окрестностей. Округа просматривается с вершин замка на 20-25 километров. Владея окрестной долиной, рыцари замка надежно прикрывали побережье от пришествия мусульман с востока.

Интересна и увлекательна история замка. Все началось задолго до появления первых крестоносцев. В X веке здесь уже существовало небольшое укрепление Хосн ас-Сафх, то есть – «крепость на откосе». В 1031 году эмир Хомса поселил здесь, в роскошной долине, колонию курдов, дабы они охраняли дорогу на Триполи. С древних времен курды славились как доблестные воины. Недаром и великий вождь Салах ад-Дин был курдом. Курды значительно укрепили и расширили Хосн ас-Сафх, после чего замок стали называть курдской крепостью – Хосн аль-Акрад.

В1099 году спешащие в Иерусалим крестоносцы не придали большого значения курдской крепости, довольно легко овладели ею и отправились дальше, не оставив гарнизона. Через одиннадцать лет они вернулись в эти места и вновь захватили Хосн аль-Акрад, но уже с большими усилиями и потерями. Долгое время крепость не подвергалась перестройке. Крестоносцы называли ее сначала замком Крат. Возможно, это искаженное «Акрад». Но в сирийском диалекте арамейского языка есть слово «карк», означающее «крепость». Другой, столь же мощный, замок в Иордании получил наименование Керак. В нем, как рассказывалось выше, обосновался дерзостный разбойник Рено де Шатильон. Не исключено, что Крак де Шевалье был назван по аналогии с Кераком иорданским. При крестоносцах он, вообще-то, назывался просто Крак, а «де Шевалье» («рыцарский») было добавлено значительно позднее.

С 1142 года Крак стал принадлежать госпитальерам. Этот рыцарский орден изначально был сугубо монашеским. Его основали в Иерусалиме в странноприимном доме или госпитале, как его называли по-латыни основатели – купцы из Италии. Дом носил имя Александрийского патриарха Иоанна, отчего второе название ордена – иоанниты. До начала эпохи крестовых походов монахи ордена охраняли, лечили и кормили паломников, приходивших поклониться Гробу Господню. После Первого крестового похода в Иерусалиме появился военно-монашеский орден тамплиеров, и великий магистр госпитальеров Раймон де Пюи дал своему ордену тоже воинское, рыцарское значение. С тех пор иоанниты стали монахами-воинами.

Не лишне будет напомнить и о связи этого ордена с русской историей – начиная с Павла I все русские императоры являлись рыцарями-госпитальерами и носили на груди крест ордена Святого Иоанна.

Если в богатстве госпитальеры уступали тамплиерам, то во всех остальных смыслах они были не хуже, а в чем-то гораздо лучше храмовников. Во всяком случае, с ними не связано такого количества темных и таинственных легенд, они не поклонялись идолам. Тогда как «посвященные» тамплиеры завели у себя поклонение демону Бафомету, а впоследствии именно их орден стал фундаментом для мирового масонства.

Итак, в 1142 году граф Раймонд Триполитанский торжественным актом передал замок Крак именно госпитальерам, которые сразу принялись за работу и превратили замок в мощную и неприступную крепость. Уже в 1163 году объединитель Сирии Нур ад-Дин потерпел под стенами Крака сокрушительное поражение, сам едва спасся от смерти или плена, убежав полуголый на лошади прочь, поскольку его войско было застигнуто врасплох во время сна. Преемник Нур ад-Дина курд Салах ад-Дин, разумеется, вознамерился овладеть замком курдов. В мае 1188 года он разбил свой лагерь у стен Крака, овладел окрестностями, сжег посевы и угнал скот, принадлежавший госпитальерам. Рыцари не решились покинуть стены Крака и выйти на битву с султаном. Целый месяц Салах ад-Дин держал Крак в осаде, но в конце концов признал, что захватить замок ему будет не под силу.

Именно этот эпизод истории экранизировался на наших глазах в ноябре 2001 года, когда наша писательская делегация посетила Крак. По замку ходили актеры, одетые крестоносцами, с копьями, мечами и щитами, в шлемах и длинных плащах. А под стенами Крака стоял киношный лагерь Салах ад-Дина, разъезжали на арабских скакунах воины-мусульмане, развевались разноцветные знамена.

То, что не удалось курду, удалось половцу. Султан Бейбарс родился в степях половецких, в детстве остался сиротой и был продан в рабство. Он очутился в Дамаске и сделал головокружительную карьеру – от раба на галерах до военачальника и, наконец, до султана Египта и Сирии. Именно ему суждено было вышибить госпитальеров из Крака, а потом и всех крестоносцев из Сирии. Правда, следует оговориться, что к марту 1271 года, когда войска Бейбарса приблизились к Краку, состояние ордена было далеко не таким крепким, как во времена Салах ад-Дина. Если раньше в Краке одновременно находилось до двух тысяч отличных воинов, то теперь замок защищали всего две с половиной сотни. Но все равно, и они могли бы долго оберегать замок – стены оставались крепкими и надежными, а продовольствия могло хватить на пять лет осады.

Первые атаки привели к большим потерям со стороны осаждающих. Захватив главные ворота, арабы оказались в длинном коридоре, в потолке которого имелось множество амбразур, через них защитники Крака могли посылать стрелы и лить кипящую смолу. С огромным трудом удалось прорвать первую линию обороны и подступиться ко второй. Одновременно днем и ночью арабы рыли подкоп, делали это очень быстро, и подкоп был закончен 29 марта. Ворвавшись через него во вторую линию стен, мусульмане овладели центром Крака, а госпитальеры спрятались в донжоне. Здесь они могли обороняться сколько угодно, но хитрый половец Бейбарс придумал и осуществил коварный ход – было написано фальшивое письмо великого магистра госпитальеров, в котором приказывалось сложить оружие и сдаться на милость победителей. Рыцари поверили и сдались. Всем им была сохранена жизнь и свобода – они пообещали вести себя мирно и отправились в Триполи. Так великий замок курдов и госпитальеров перешел в руки Бейбарса.

В течение нескольких лет Бейбарс мощно обновил Крак, восстановил разрушенные во время штурма бастионы, построил новые башни, через которые мы ныне и попадаем в замок, соорудил подземные бани и галереи конюшен. И все же основные и самые неприступные сооружения в Краке построены госпитальерами. Когда стоишь на самом верху донжона и смотришь на обширнейшую долину, распахнувшуюся окрест, захватывает дух и кружится голова.

Отсюда, с высот Крака, монастырь Святого Георгия кажется маленьким прямоугольничком, и тем удивительнее, что когда спустишься в долину и подъедешь к монастырю, то отсюда, от его врат, грудой камней выглядит величественный Крак, причем в отличие от теплых камней православного монастыря, камни крестоносцев на вершине горы выглядят холодно и бесприютно.

К сожалению, мало что известно о взаимоотношениях обитателей госпитальерского замка с насельниками обители Святого Георгия. Вполне возможно, что они не были дружественными, ведь в монастыре, основанном еще в VI веке при византийском императоре Юстиниане, во времена крестоносцев были греческие монахи, а к грекам у латинян отношение ухудшалось и ухудшалось, что особенно выразилось в разграблении ими Константинополя во время IV крестового похода.

Монастырь Святого Георгия – один из знаменитейших в Сирии. Возраст средневековой подземной часовни здесь – более девятисот лет. В канцелярии монастыря хранится весьма важный древний документ—грамота халифа Омара, составленная в VII веке. В тексте говорится о том, что мусульмане должны жить в мире с христианами, что местные правители обязаны с почтением относиться к обители и освобождать ее от налогов. Подписана грамота четырьмя праведными халифами.

И вот – картина: на горе – развалины замка, мертвые камни, свидетельствующие о былом присутствии здесь европейцев-кресгоносцев, а под горой – камни живые, цветущее древо Православия, монастырь Г еоргия Победоносца! В нем – живые люди, православные монахи, которые рады любым гостям, особенно – гостям из России. Здесь растут и благоухают деревья, здесь мироточит икона, совершаются богослужения, звучит церковное пение. Там, на горе, лишь ветер и холод развалин, по которым ходит киношная массовка. Это – еще один памятник для грядущих «крестоносцев». Он наглядно показывает – кто придет сюда с оружием, оставит после себя лишь мертвые развалины, а кто придет сюда с крестом истинной веры, будет жить и процветать в мире с окружающими.

***

Прежде чем вернуться в Дамаск к памятнику Салах ад-Дину, съездим еще раз в Алеппо и побываем в величественной цитадели этого города, второй столицы Сирии. Спустимся в подвалы и заглянем в темные и мрачные помещения. Хорошо бы сюда привезти мистеров Бушей и прочих Блэров, чтобы показать им эти мрачные узилища, в которых некогда томился девять лет такой же разбойник, как они, Рено де Шатильон, в которых гнил несчастный граф Раймонд Три– политанский. Неплохо было бы установить здесь их фигуры, как под копытами саладинова коня, и установить доски с назидательными надписями – для всех, кто любит огнем и мечом устанавливать мировое владычество и ковровыми бомбометаниями доказывать свою сомнительную правоту. Для всех, кто заводит черные списки и вносит в них целые народы, объявляя их изгоями.