Сабиров Амир: «Эта война еще надолго»

Интервью с Сабировым Амиром Рамильевичем – поэтом-фронтовиком. В настоящее время — служит в полку Росгвардии. Ему всего 20 лет.

— Здравствуйте, Амир. Расскажите немного о себе.

— Зовут Амир, родом из Омска, сейчас временно живу на Донбассе. Татарин.

— Вам всего 20 лет, но Вы уже второй год служите на СВО. Что Вас сподвигло? Что повлияло на то, что Вы стали добровольцем?

— Говоря откровенно — у меня уже не повёрнут вопрос такой плоскостью, мол, чего пошел, дело давнее. Больше — хочется уже дотянуть эту войну. А вообще в первую очередь повлияло то, что в детстве палками кидались друг в друга на гаражах и за ними и ножом палки заостряли, как первобытные люди. За кем с заточкой по двору только в детстве не гонялись.

— Вы из семьи педагогов. Родители воспитали в Вас патриотический дух? В одном из интервью они рассказали о том, что Вы уже в 11 лет говорили, что если бы позволил возраст, Вы бы защищали мирных жителей Донбасса…

— Да я не прочь был бы тогда поехать, запала шагнуть в эту темень — даже сейчас — хоть отбавляй. Другое дело – здесь выжить.

— Как ровесники отреагировали на Ваше решение? Вообще среди Ваших ровесников много добровольцев или же молодёжь по-прежнему стремится «откосить» даже просто от срочной службы в армии?

— Как считал, так и считаю, что большая часть нынешней срочной службы — это смех и горе, а оставшаяся на боевую подготовку не тянет. Единственное исключение — поехать в Нагорный Карабах миротворцем либо на границу с Харьковом — это имеет смысл. Речь про общевойсковую службу в условной пехоте. Поэтому никого не порицаю за нежелание. Не моя вина, что выросло инфантильное поколение.

— Сначала Вы служили в разведроте, в танковой дивизии, а позже — в Росгвардии, в «Оплоте». Расскажите о ваших задачах на СВО. Почему перевелись?

— О задачах говорить не могу, это служебная информация. А перевелся по стечению обстоятельств.

— Были ли на СВО какие-то особенно запомнившиеся моменты для Вас, как для поэта?

— Пожалуй, вся эта бытовая кутерьма, сплошной чередой проходящая перед глазами. И вся жизнь, конечно, как яркая вспышка поэзии. Ее надо иногда просто разглядеть.

— Когда Вы шли служить по контракту, у Вас, наверное, было какое-то представление о том, с какими людьми Вам придётся столкнуться? Оправдались ли ожидания? Много ли земляков, идейных людей среди них?

— Давно уже переросло в работу, где сам работодатель не очень любит вникать в жизнь подчиненных. И люди такие же — холодно мыслят всегда. Но среди прочих бывают и невероятные, горящие работой, вроде затух — и так ярко вспыхнет снова. Люди, по большей части, очень уставшие. Одной из граней этой войны будет, конечно, нередкое предательство со стороны своих. Врага ведь можно убить, а чтобы добраться до своих предателей нужно высшее юридическое за плечами. Шучу, конечно.

— В каком возрасте Вы начали писать стихи? О чем были самые первые?

Тут смысла нет разбирать — о чем было и прочее. Сама сохранившаяся инерция меня радует, что наравне с разными событиями были и стихи.

— Помимо стихов Вы также снимали фильмы. Один из них даже был отмечен на фестивале. Расскажите, о чем были Ваши фильмы? Что Вы хотели донести до зрителей? И вообще — расскажите немного, пожалуйста, о Вашем отношении к современной культуре, кинематографу.

— Мне пластика кинематографа очень нравится, возможностью воздействовать на пространство. Но, думаю, это уже прошлое. Не уверен. Есть надежда на то, что послевоенное поколение (отношу всех живущих в эту эпоху) может стать преломляющим в сфере культуры — оно выйдет из класса обслуживающего персонала и будет вести за собой людей.

— Чего больше всего не хватает из мирной жизни там, в окопах, в блиндажах, в расположениях?

— Личного пространства. Хочется, чтобы тебя никто не видел хотя бы час, даже боковым зрением.

— Помогают ли вам волонтеры и в чем именно? И как Вы считаете — насколько важны детские письма для бойцов СВО?

— Ни разу не видел ни волонтеров, ни музыкантов, хоть кого-то из гражданской жизни. Только тонны гуманитарки, полезной и не очень. Когда приезжает машина с гумгрузом — отдельный подвид радости — появляется будто бы коробка с призом, и ты не знаешь, что в ней. Самое приятное — тепловизор или сигареты вкусные, с ящиком энергетиков.

— Как с мотивацией у бойцов? Есть мнение, что те, кто воевал до 2022 года, до СВО, воевали все-таки за идею, а сейчас — больше всё-таки за большую зарплату. Есть такое?

— Таким армейским составом, как сейчас, войну не выиграть, только показать зубы, грубо говоря, всему миру, что уже случилось. Терпеть не могу зубоскальство — оно примыкает к политике, а в политике роль солдата не главенствующая, значит, можно еще там в окопах посидеть. Никто из верхушек нынешних правительств никогда не узнает, что происходит в точке, которую уже по докладам взяли. Наверное, и не нужно, иначе случится какой-нибудь коллапс.

—  Среди Ваших знакомых есть кто-то, кто выступил резко против спецоперации? Или вообще ушёл воевать на ту сторону? Если да, то чем они обосновывали свой выбор?

— Зачем уходить на сторону изнасилованной и почти похороненной страны, когда можно просто выше продвинуться, к верхушке в РФ, где «своих» в достатке? Шлюхе же надо туда, где теплее.

— За время службы Вы успели не только написать множество стихов и издать книги, не только добиться успехов в службе, но и найти супругу. Любовь и война — совместимы? Ведь это почти любовь на расстоянии?

— Я думаю, если бы жены военнослужащих были всегда рядом, переносить происходящее было бы в стократ проще. А так — терпение и все.

— Вы много сотрудничаете с писателем Захаром Прилепиным, а с музыкантами какими-либо — сотрудничаете? Нет ли планов, например, на Ваши стихи наложить музыку и давать концерты для бойцов?

— Книги еще будут, конечно. Мне это дело нравится, к тому же работать в этом плане подучился. Халыг Салаев со своей группой классную песню сделали на мои стихи, «Подпоясавший китель», пока что он единственный. Я бы не прочь, конечно, был бы перейти в сферу культуры, так как есть уже что-то вроде набросков того, что можно людям нести. Да и люблю я людей.

— Кстати, одна из книг вышла благодаря фонду «Защитники Отечества». На Ваш взгляд, существуют ли сегодня какие-то проблемы у бойцов, которые мог бы решить фонд, но пока недостаточно правовой базы для этого? Например, очень долгое время бойцы, которые шли на фронт не через Минобороны не могли получить ВБД, как с этим вопросом сейчас?  По Вашему мнению, какие ещё проблемы в данный момент требуют решения?

— По ветеранкам и их получению, насколько я знаю, у парней, которые с проблемой невыдачи сталкивались, уже решилось. Конечно, необходима возможность сделать армию не местом, куда люди пришли и больше не уйдут до конца войны (зачем тогда контракты какие-то нужны, фикция же), пока существует абсолютно параллельная вселенная. Выходя из СВО на пару месяцев, например, человек сам реабилитируется, решает дела свои домашние и снова приходит в ВС. Больно от того, что солдат опять тянет на себе всю Россию, и, как может показаться, он абсолютно один.

— Сегодня в школах предмет «Основы безопасности жизнедеятельности» изменили на «Основы безопасности и защиты Родины». Как Вы считаете, это правильное решение? Нужен ли такой предмет в школе и что именно должно входить в его программу?

— Почему бы нет. Мальчикам и девочкам дай возможность пособирать автоматы, посмотреть кино про войну, в танках пригнанных полазить, например, на гаубицах посидеть или зенитках, чтобы своими руками прощупать гений автоматизма и русско-советской технологии. Но вообще желательно сперва отцов этих детей с войны вернуть. Тогда они сами научат чему надо, в первую очередь — не предавать. А раз отцов на этой войне, грубо говоря, во многих вещах с точки зрения морали кидают, то какой толк от этого всего? Каким вернется солдат и в какую страну?

— Скоро ли закончится спецоперация? Или это всё на много лет?

— Еще лет на шесть. Если роты на штурме ложатся за километровую лесополосу, то чего говорить о выходе к границам ЕС?

— Чтобы Вы пожелали всем бойцам и офицерам, принимающим сейчас участие в защите Родины? А всем тем, кто их ждёт дома?

— И так каждый день их вижу — то обнимаюсь с ними, то на матах разговариваю, люблю, короче, всех. А тем, кто ждет — приезжайте на Донбасс и видьтесь с родными. Это помогает.

Мария Коледа