Сергей Беляк: «За победой всегда стоит работа, а за удачей – ты сам»

Интервью с Сергеем Валентиновичем Беляком — известным адвокатом и писателем.

Телеграмм-канал — SybariticNews

— Добрый день, Сергей Валентинович. Расскажите, пожалуйста, нашим читателям немного о себе.

— Родился в Подмосковье, в городе Подольске, в 1958 году в День пионерии — 19 мая. Родители — рабочие (отец из семьи военных, мать из крестьян), и сам я до армии успел ощутить себя пролетарием — поработать на одном из оборонных заводов. Потом — срочная служба в Советской армии, в Ленинграде, и учеба в юридическом институте в Саратове, где параллельно работал журналистом в областной газете «Заря молодёжи» и начал писать прозу — в основном, рассказы и очерки. Стихи писал с детства, много читал, занимался рисованием и спортом (классической борьбой), увлекался музыкой.

— Как Вы решили стать адвокатом? Был ли это осознанный выбор или стечение обстоятельств?

— Адвокатом — не следователем, судьей или прокурором, а именно адвокатом — мечтал стать еще со школы. Почему — не знаю. Просто, наверное, такой характер: всегда всех жалел (и сейчас жалею). Защищал тех, кого обижали, искал объяснение всяким нехорошим поступкам (своим и чужим), видел чаще в людях, своих сверстниках, хорошее, чем плохое (к этому, наверное, приучила меня мама), дружил и с хорошими ребятам, и с теми, кого все считали неблагополучными, кто хулиганил или воровал (а Подольск — рабочий город, в советские времена был печально знаменит своим многочисленным криминалитетом). Ну еще спорил всегда (и с товарищами, и с учителями), любил поговорить (как рассказывала мама, приходил из садика с кашей во рту, которую из-за постоянной болтовни не успевал проглотить), пересказывал друзьям чуть ли не наизусть прочитанные книги (а все это, особенно — умение и желание спорить, не свойственно следователям и прокурорам: им обычно всё всегда ясно, и с начальством они не спорят). А однажды, будучи подростком, мне довелось видеть, как работают адвокаты в суде. И это показалось мне очень интересным.

— Ожидали ли Вы, что будете защищать таких ярких и противоречивых фигур, как Лимонов или Жириновский? Как это повлияло на Вашу карьеру?

— Никто не знает, что его ждет впереди, какие дела и клиенты у него будут, но я всегда чувствовал, что меня ждут интересные дела и люди, что смогу быть сам, как человек, интересен им, и как профессионал — способен добиться успехов. Для этого, помимо таланта, нужно любить свою работу и много трудиться. Причем, каждый раз, в каждом новом деле (ведь у нас нет прецедентного права, а все твои прошлые заслуги и победы в новом деле не имеют никакого значения) подтверждать свою квалификацию, доказывая себе и своим коллегам, прокурорам и судьям, что ты — адвокат Беляк, а не Пупкин и не Жопкин. Это — сложно. И если бы я работал плохо, совершал ошибки в процессах, вел себя непорядочно или просто некрасиво, говорил что-то не то или не так, то, поверьте, и Жириновский, и Лимонов избавились бы от меня уже на второй день. Работа, сотрудничество и тем более многолетняя дружба с такими людьми требуют и большой душевной работы. Поэтому говорить, что адвокату Беляку просто повезло с клиентами — значит, ничего не понимать в работе адвоката и не разбираться в людях.

Конечно, знакомство в жизни с такими выдающимися людьми — удача, так же, как и победа адвоката в суде — успех. Но за победой всегда стоит работа, а за удачей – ты сам. Ведь тот же Лимонов знал многих адвокатов, но сблизился и подружился со мной, узнав меня, как человека, — мой характер, мои высказывания и мысли, мои вкусы и интересы, мое поведение, наконец. Но ведь помимо этих двух людей у меня были и другие столь же талантливые и интересные клиенты (знаменитые наши хоккеисты Б.П. Михайлов и В.В. Петров, командир интербригады «Пятнашка» Ахра Авидзба, писатель Захар Прилепин, депутаты, генералы, известные предприниматели, музыканты, артисты, чиновники, криминальные авторитеты). И, конечно, успех по каждому из их дел влиял на мою карьеру.

Что же касается Жириновского и Лимонова, с которыми я работал и общался 30 лет, то тут была еще такая особенность, что они часто спорили, «пикировались», а я был между ними связующим звеном и постоянно примирял их. И оба они ценили мои усилия и, знаю, дорожили мною.

— Были ли моменты, когда Вы сомневались, стоит ли брать то или иное дело? Например, из-за давления или личных убеждений.

— Такие случаи бывали. Но никто и никогда на меня не оказывал давления при выборе дел. В этом преимущество работы защитника перед гособвинителем: последний вынужден заниматься делом даже в том случае, если истец, ответчик, подсудимый или свидетель обвинения — отъявленный негодяй. Адвокат же сам выбирает свои дела и может легко отказаться от ведения того или иного дела из своих личных убеждений, либо если поведение клиента ему не нравится, что бывает чаще (когда человек, например, лживый, грубый, проявляет высокомерие или неуважение к адвокату).

— Вы вольно или невольно стали частью политической жизни страны через своих клиентов. Это был Ваш осознанный путь или так сложилось само собой?

— Если клиент — политик и отстаивает свои взгляды в суде, то адвокат, конечно, тоже погружается в политику. Но это касается только политики, а то, следуя этой логике, можно решить, что если адвокат защищает вора в законе, то он тоже — вор. Я криминальной деятельностью никогда не занимался, как и не играл в хоккей, хотя защищал хоккеистов. А вот политика, признаюсь, меня интересовала всегда: я и в детстве с интересом смотрел теленовости, читал газеты и знал всех руководителей страны, включая членов и кандидатов в члены Политбюро, наших маршалов и министров. А почему? Вероятно, потому, что любил историю. А знание истории позволяет лучше понять действительность, и наоборот. Князей и царей мы ведь не видели, но интересно было понаблюдать за современными правителями страны.

— Ваша книга «Адвокат дьяволов» была названа Эдуардом Лимоновым «энциклопедией русской жизни». Почему Вы выбрали такой формат — мемуары с элементами публицистики?

— Это наиболее удобная форма рассказать о том, что знаешь и о том, что думаешь. И наиболее доступная для восприятия читателями, чем повесть или роман. Да и в самой жизни (по крайней мере, в моей) так много ярких людей и всяких историй, что и придумывать ничего не надо, а все придумки романистов никогда не сравнятся с тем, что преподносит нам жизнь. Нужно только суметь разглядеть всё и талантливо описать. Кстати, тот же Лимонов в конце жизни пришел к мысли, что такой жанр литературы, как роман — устарел. Но я не настолько категоричен.

— В «Адвокате дьяволов» Вы пишете о Жириновском, Лимонове, Немцове. Кого из Ваших клиентов было сложнее всего описать объективно?

— Всех мне было описывать легко и приятно. Если ты делаешь это не по чьему-то заказу, а честно и любишь своих героев (и плохих, и хороших, — а в том же Немцове я видел и много хорошего, вот и в новой книге, которую сейчас пишу, снова упоминаю его).

— Ваша новая книга о Донбассе (2024) — это хроника, анализ или личные воспоминания? О чем она?

— «Четвертая война» — это очерк. В литературе, в том числе и русской, есть такой жанр — путевой очерк. Вот это и есть то самое. В нем и хроника каких-то событий (моей поездки в Донбасс и войны там), анализ этих событий и мои личные воспоминания о советском Донецке, о нашей стране и разных людях.

— «Большая политика topless» — сборник сатирических памфлетов. Почему Вы выбрали именно этот жанр для описания современных политиков?

— Иначе их и не опишешь. Ведь в большинстве своем люди, которые правят ныне миром, заслуживают только сатирического описания — ироничного, едкого, насмешливого, со времен еще папы Римского Александра VI (Борджиа), а то и раньше, отличался жанр политического памфлета. Ну разве можно всерьез говорить о Макроне и его жене, об англичанке Терезе Мэй или премьер-министре Люксембурга господине Беттеле и его муже, маразматике Байдене, Трампе, польских, литовских и прочих политиках?

— В «Политике topless» Вы «раздеваете» политиков до человеческого уровня. Кто из них оказался самым нелепым в Вашем описании?

— Мэй, Макрон, Беттель, Грибаускайте — да практически все, кроме, наверное, Путина, Медведева и Лукашенко. Хотя и над ними я тоже поиздевался, но таков уж жанр. И он предусматривает не только веселую насмешку, но и злую критику. К тому же, надо учесть, что книга писалась задолго до СВО, и если бы я не включил в нее наших руководителей, мог бы быть обвинен читателями в ангажированности или того хуже — в трусости.

— Вы называете себя сибаритом. Как это сочетается с профессией адвоката и писательской жесткостью?

— Да, сибаритов обычно воспринимают как бездельников и лентяев. А я много работаю, и это как бы не вяжется с понятием «сибарит». Но в 2018 году я сочинил целую книжку (тоже очень веселую, сатирическую, аннотацию к которой написал Лимонов), где рассказал, что такое в моем понимании сибаритство (то, что все мы немного ленивы и любим хорошо и красиво пожить —  это факт) и кто такие современные русские сибариты (хотя среди героев моей книги есть и украинцы, и буряты, и армяне, и представители других народов). Книга называется «Хорошо, когда хорошо!» Это — главный лозунг всех сибаритов и их партийное приветствие. И книга имеет подзаголовок — «Хроника сибаритства», чтобы сразу было понятно, о чем в ней идет речь. А там я не только описал повседневную жизнь этих самых сибаритов в разных странах мира (от Испании до КНДР), но и их увлечения, интересы и… политические взгляды. То есть — снова политика. Более того, я даже придумал Сибаритскую партию, и книга содержит ее программные документы, над которыми тоже можно и посмеяться, и задуматься. Да, Партия сибаритов — виртуальная, но после выхода книги многие читатели восприняли ее всерьез, стали обращаться ко мне с просьбами принять их в ее ряды, а один депутат Госдумы даже потребовал, чтобы я зарегистрировал партию в Минюсте. И если я иногда называю себя сибаритом в шутку, то теперь также делают и многие мои друзья, и люди, прочитавшие эту книгу.

— Ваши книги часто содержат прогнозы (например, о выборах в США и Беларуси). На чем основаны Ваши политические предсказания?

— На информации, которую, получая из разных источников, я просто умею анализировать. Ну, как и многие опытные юристы, хорошо знающие жизнь и людей (следователи, адвокаты, прокуроры и судьи) умеют анализировать различные сложные документы и дела. Это, кстати, очень хорошо делал Владимир Жириновский, обладавший широкими знаниями, жизненным опытом, прекрасной реакцией, памятью и владевший законами логики. Скажу еще раз: это был невероятно талантливый человек.

— Планируете ли Вы новую книгу? Если да, то о ком или о чем?

— Сейчас, уже на протяжении нескольких лет с вынужденными перерывами, работаю над книгой воспоминаний о Лимонове — о том, каким он был для меня лично, каким я его видел и знал со всеми его сильными и слабым сторонами.

— После смерти Лимонова вышла его «утерянная» книга. Как Вы считаете, это действительно его текст, или там есть дописки?

— Книга его, и я о ней узнал еще в 2001 году от Марии Васильевны Розановой. Просто сам Эдуард думал, что книга уничтожена, а она (один экземпляр) находилась тогда у Розановой. А Лимонову в 2001 году было не до этой книги — он обвинялся в терроризме и был занят своими проблемами. Ну а когда М.В. поговорила со следователем в Лефортово, куда я ее привез, то, видимо, решила, что Лимонов живым уже из тюрьмы не выйдет, и рукопись вместе со всем архивом Синявского (ее покойного мужа) передала (бесплатно или за деньги) в США. Если бы она тогда сказала мне, что экземпляр рукописи хранится у нее, то, уверен, Лимонов потребовал бы рукопись вернуть. А она просто намекнула мне как бы вскользь, между слов, что «у Лимонова есть и книга о Москве».

Разговор был о его книгах о Харькове, Нью-Йорке и Париже. Я и не придал этому значения, не стал ее расспрашивать более подробно, занятый тогда больше вопросами защиты Лимонова. Насчет же чьих-то возможных дописок в книге сказать ничего не могу. Но в нашей жизни все возможно, если даже сейчас, в XXI веке, после смерти Лимонова совершенно посторонний человек, не имеющий никаких прав на наследство писателя, присвоил и более трех с половиной лет держал у себя рукопись одной из неопубликованных книг. А потом, естественно, возникают подобные вопросы относительно всяких «дописок».

— Лимонов предсказал войну на Украине. Вы согласны, что он обладал даром политического предвидения?

— Сам он считал, что даром обладает. Но вообще предвидением, а не политическим. Например, в 1968 году он написал стихотворение «Саратов», в котором никогда не бывал, но описал суд над собой в этом городе. Но если говорить именно о «политическом предвидении», то его природа заключается в том же умении логически мыслить и анализировать факты, в широких и глубоких знаниях истории и жизни, а также в информированности человека. Лимонов всем этим обладал. И хотя он юристом не был, но прошел прекрасную школу следствия и суда. А знал он побольше, чем многие современные политологи или депутаты.

—  Жириновского также многие считают пророком и постоянно приводят в пример его предсказания. Был ли у него дар или он просто умел правильно анализировать происходящее?

— Я уже говорил об этом: Жириновский был очень информированным человеком и превосходным аналитиком.

— Как Вы думаете, что Лимонов и Жириновский сказали бы о СВО и нынешней России?

— Уверен, они бы с радостью приветствовали решение президента о начале СВО и гордились своей Родиной. Нам их сейчас явно не хватает.

— В книге Вы пишете о том, что Жириновский любил защищать в суде свои честь и достоинство. Был ли он сутяжником или это был пиар-ход?

— Нет, никаким сутяжником он не был, а в суды с подобными исками мы обращались вынуждено, чтобы пробить информационную блокаду, организованную властями страны по указанию президента Ельцина вокруг Жириновского и его партии. И о каждой нашей победе в суде против того или иного СМИ обязательно писали другие журналисты (и делали это с удовольствием, испытывая симпатии к Жириновскому). Так страна узнавала, что Жириновский жив, продолжает бороться, и его партия тоже жива.

— В «Большой политике topless» Вы пишете о Трампе, Зеленском, Путине. Кто из них, на Ваш взгляд, наиболее непредсказуем?

— Трамп. Некоторые политологи говорят, что Трамп сам себе на уме, никого не слушает, нарцисс, и все решает сам. А я вижу, что это уже пожилой, все еще хорохорящийся, но физически слабеющий с каждым годом человек. Да, самовлюбленный, но ленивый, поверхностно образованный и очень зависимый от мнения своих близких людей, в том числе и жены Мелании. «Не может этого быть», — заявляют наши политэксперты. А я, как человек тоже разбирающийся в политике, но еще и эксперт в области семейно-брачных, человеческих отношений, говорю: «Может». И близких людей у Трампа очень много (дети, родственники, старые друзья, советники в Белом доме). Поэтому он априори не может быть предсказуемым. А Зеленский, неглубокий, еще хуже образованный и далеко не умный человек (умные люди так глупо себя порой не ведут) виден насквозь, и любой опытный следователь или адвокат его раскусит за полчаса. Не говоря уж о серьезных политических аналитиках. Он абсолютно предсказуем, и давно был бы трупом или пленным, если бы Путин этого захотел. Сам же Путин — человек, наоборот, очень умный, прекрасно образованный, опытный (80-е и 90-е годы не прошли для него зря), хладнокровный, сдержанный, мужественный, жесткий, злой, когда нужно. И с хорошей памятью. Рассчетливый, но иногда слишком доверчивый, в меру сентиментальный (и с годами эта сентиментальность усиливается). Да, наш президент, конечно, далеко не святой, допускающий ошибки, в том числе и кадровые, и тактические. Но безусловно любящий Родину (и люди это чувствуют), понимающий свою историческую ответственность и много, очень много работающий. Такие люди не бывают непредсказуемыми, так как непредсказуемость для такого сильного человека — признак неуверенности и слабости.

— В Вашей книге о Донбассе есть ли оценка событий 2014 года?

 — Немного есть. Я там писал и о Стрелкове, и о некоторых других руководителях ДНР, о нерешительности и чрезмерной доверчивости российских властей. Впрочем, эта доверчивость проявлялась, увы, и позже.

— Какой сценарий будущего России после СВО Вам кажется наиболее вероятными?

— Люди, которые ругали Россию, клеймили ее позором и предрекали нам развал, поражение в войнах и полное уничтожение, были всегда. Но сами они давно исчезли, превратились в прах, а Россия жива. Так и будет впредь. Большая часть Украины в обозримом будущем войдет в Россию отдельными областями. Если что-то от нее пока и останется, то на наших условиях — без армии, в нейтральном статусе и с нашими военными базами в качестве гарантии спокойствия и безопасности. Уверен, будет все именно так, а в дальнейшем, вероятно, и эта территория объединится с Россией, так как ЕС неминуемо развалится, а выживать мелким государствам в одиночестве будет сложно.

— Запад использует Украину для ослабления России. Есть ли выход из этого противостояния? Или так будет всегда и вместо Украины будут другие прокси?

— Разгром и капитуляция Украины на время отобьют охоту у всех наших нынешних противников вредить России. А развал ЕС надолго устранит эту угрозу. Да и сейчас находится совсем не много стран, которые провоцируют войну с Россией и готовы быть прокси у США: три Прибалтийские страны — вот, пожалуй, и всё. Но не факт, что после разгрома Украины США вообще захотят ссорится с Россией — Трамп с удовольствием будет с нами торговать. А Румыния, Чехия и даже Польша не рискнут в одиночку задирать Россию. Немцы и французы тоже пока не так сильны для этого, да и в самой Германии и Франции нет антироссийских настроений, в отличие от прибалтов. Ну, а англичане давно с кем-то воевали?.. Так что всё у нас будет хорошо. Надо только разгромить Украину, и как можно скорее.

— Как Вы относитесь к идее переговоров между Россией и Украиной?

— Если Киевский режим не сдается, его надо уничтожать. А переговоры в этом случае нужны для решения гуманитарных вопросов, — это веяние нового времени: во время Второй мировой войны никто таких переговоров не вел. Ну, что ж, путь будут переговоры.

— Что думаете по поводу нового «Нюрнбергского» процесса? Помогут ли журналистские материалы в этом процессе?

— Конечно, помогут. Но даже и сейчас Путин может тактично посоветовать Мелании Трамп смотреть не только CNN и Fox News, но и RT. Для объективности. А украинских журналистов следовало бы уже сейчас предупредить, что после разгрома Украины они буду подвергнуты люстрации, как и все нынешние украинские политики, политтехнологи и политологи, разжигавшие русофобию и пропагандировавшие гражданскую войну на Украине. Пусть уже сейчас подыскивают себе работу на свиных фермах и стройках.

— Давайте поговорим о Вашем творчестве. Ваш первый альбом назывался «Эротические галлюцинации русского адвоката». Почему такой провокационный заголовок?

— Да, это всего лишь провокация, что в творчестве, тем более в рок-музыке, явление обычное. Альбом состоял из моих песен на собственные стихи и на стихи нескольких русских и советских поэтов (В. Маяковского, Н. Асеева, И. Северянина, Вас. Фёдорова), где эротика, конечно, присутствовала, но она была настолько невинной, что сейчас вряд ли бы ее посчитали за эротику. И если это озвучивает человек XXI века, да еще адвокат, то он явно галлюционизирует. Шучу. Но тут, в этом названии, главное слово — «русского», русского адвоката. Потому что, во-первых, в 2001 году и до сих пор, к сожалению, мы стесняемся говорить: «русский адвокат», «русский певец», «русский писатель», «русский политик», «русский офицер», «русский солдат»… А в прошлые времена русские адвокаты, как и многие русские ученые и офицеры, часто занимались искусством —  писали стихи и прозу, сочиняли музыку, рисовали, коллекционировали картины.

— Вы совмещаете музыку, поэзию и юриспруденцию. Что для вас ценнее?

 — В каждый период — разное: когда сочиняю музыку, то — музыка, когда пишу книгу, то — литература, когда делаю фотографии, то — это. Но главное все-таки в моей жизни — работа адвоката, защитника.

— Ваши песни — это городской романс, рок или что-то еще?

 — Это часто и городской романс, и композиции в стиле рок-музыки от рок-н-ролла до блюза.

— Вы говорили, что подходите к судебным процессам как к спектаклю. Какой был самый драматичный «спектакль» в Вашей практике?

 — Таких было много. Например, процесс в Нижнем Новгороде по делу Андрея Климентьева (1997 год) или в Иркутске по делу Михаила Скрипника и других лиц (2005 год).

— Что для Вас значит «любовь к России» — это ностальгия, вера в будущее или что-то другое?

— Как объяснить, что такое любовь? За что мы любим человека? Мать любим за то, что она дала нам жизнь. Родину, наверное, тоже за это же — дала жизнь, язык, веру…  Иностранцам трудно это объяснить, и они не понимают, почему русские, уезжая из России, вынужденно или в поисках лучшей, сытой жизни, скучают по ней, видят Россию во снах и пишут, как Гоголь, о ней поэмы. А для нас любовь к России это не просто тоска по родному дому, а что-то мистическое, о чем мы часто думаем, сочиняем стихи, поем песни, что нас спасает, утешает, вдохновляет и поддерживает. Так и у меня.

— Какой период в истории России Вам ближе всего и почему?

— Советский, потому что я тогда родился, и мне посчастливилось жить в той Атлантиде — в СССР. Но, вообще-то, я не прочь был бы побывать в Москве и в эпоху Ивана III Великого, чтобы понять все насчет Золотой Орды и увидеть настоящую Московскую Русь в период превращения ее в единое Русское государство.

— Если бы Вы могли изменить одну вещь в современной России, что бы это было?

— Поменять можно много чего, но сейчас ничего бы менять не стал — не время.

— Что скажете о законе о штрафах за поиск в сети экстремистских материалов и распространение рекламы VPN-сервисов? Как это будет работать и кого коснется?

— Как все это будет действовать и коснется ли законопослушных граждан — не понимает пока даже президент. Ловить рыбу сетями всегда легче, чем на удочку. Также и здесь — сложно и затратно спецслужбам отслеживать потенциальных экстремистов поодиночке. Поэтому они и пытаются поставить науку и IT-технологии на службу родине. Не знаю, есть ли подобный опыт в других странах. Но время покажет, что из всего этого выйдет.

— Как относитесь к ужесточению миграционной политики в России?

— Положительно. И экзамены по русскому языку и знанию истории России, ее административному и государственному устройству мигранты должны сдавать только в официальных, строго контролируемых властями и спецслужбами учебных учреждениях. В Испании, например, мигранты сдают такие экзамены в Институте Сервантеса — это аналог нашего Института русского языка имени Пушкина. Вот такой высокий уровень! Система там давно продумана, все записывается на видео. И, конечно, никаких жен, детей и родственников, а если они приезжают к трудовому мигранту, то лечение и прочее — за его счет.

— Недавно было довольно громкое дело с квартирой Ларисы Долиной. Суд, скорее всего, обяжет её вернуть деньги покупательнице Полине Лурье, поскольку сделка была совершена под влиянием мошенников. Однако на практике у продавца (Долиной) этих средств может уже не быть — они переданы злоумышленникам. Как в таких условиях добросовестным покупателям защитить себя от риска оказаться в ситуации, когда формально право есть, а реального возврата денег нет? Какие механизмы безопасности стоит предусмотреть при покупке недвижимости?

— Все механизмы уже давно разработаны и действуют, а мошенники обманывают граждан, пользуясь их безграмотностью и вечными слабостями: глупостью и жадностью. Помните песенку Окуджавы из фильма про Буратино — «На жадину не нужен нож, Ему покажешь медный грош — И делай с ним, что хошь!..»?  То же самое и с дураками.

Я не в курсе этого дела, но если у Долиной не окажется денег, то бывшая покупательница ее квартиры может обратить взыскание на ее имущество (машины, ценности), включая недвижимость. Судебные приставы в таком случае (разумеется, после решения суда) опишут все и заставят Долину продать, либо сами выставят на торги. Все эти механизмы прописаны в законодательстве. Адвокаты и нотариусы в таких вопросах разбираются. Да, это затратно и долго, но действует. А безвыходных ситуаций не бывает.

— Почему, на Ваш взгляд, люди «покупаются» на уловки мошенников? Какие дополнительные меры нужно принять правительству, чтобы донести до людей хотя бы правила элементарной информационной гигиены?

— На этот вопрос – почему? — я уже ответил. Правительство же не обязано «доносить до людей правила элементарной информационной гигиены» — это не дело Правительства. А элементарные правила людям объясняют (за деньги, конечно) юристы — адвокаты и нотариусы. Просто не все люди хотят тратиться на это, считая, что они и «сами с усами», а некоторые (бывает и такое) вообще не способны ничего толком понять. Такие же проблемы, к слову сказать, существуют и за границей, в т.н. «цивилизованных странах» (это и есть — «человеческий фактор»), но там ни один человек не пойдет на сделку с недвижимостью без адвоката и предварительной консультации с нотариусом, который досконально проверяет чистоту сделки и наличие у сторон прав на нее.

— Вы много времени проводите за границей. Отличаются ли русские от иностранцев по менталитету и если да, то в чем именно?

— Отличаются, в том числе и тем, о чем я только что сказал: мы меньше улыбаемся, но более открыты, хлебосольны и очень доверчивы, пренебрегаем законами и правилами, надеясь на авось, в полицейских видим угрозу, боимся судов и не верим в их объективность, вечно ищем в хорошем что-то плохое, но зато думаем о душе, отдаем последнее ближним и мечтаем о справедливости. А им, иностранцам, в большинстве случаев плевать на вашу душу и на ваши проблемы, что такое справедливость они вообще не понимают, а мечтают лишь о достатке, медицинской страховке и собственном доме у берега моря или квартирке с террасой, на которой можно посидеть, выпить кофе и посмотреть на прохожих. О литературе, музыке и искусстве с ними разговаривать бесполезно. О политике — тоже, она их мало интересует. О футболе, модной одежде и светских сплетнях — пожалуйста, ведь об этом и говорят по ТВ.

— Как Вы относитесь к событиям в Армении, начиная от сдачи Нагорного Карабаха до нынешних времен?

— Как к попытке нынешних властей Армении освободиться от всех оков, которые не дают им вступить в ЕС, не понимая того, что ЕС не вечен, а армянский народ их потом проклянет.

— Что бы Вы пожелали россиянам в это непростое время?

— Бодрости духа.

Мария Коледа