Шведы, немцы, русские и так далее

Жители шведского города Мальме жалуются европейским журналистам на то, что не чувствуют себя здесь в безопасности. Насилие, торговля наркотикам, контрабанда оружия, кое-где бывают и перестрелки. Некоторые районы превращены в «эмигрантские гетто», куда местные полицейские в лучшем случае выезжают лишь на разведку. Районы Розенгор и Севед наименее престижны, населены в основном безработными мигрантами. Могут встретить полицейский наряд булыжником или пустой бутылкой и ничего серьезного им за это не бывает.

Полицейские не всегда рискуют заходить в эти районы в определенное время. Владелец многоквартирного дома в Севеде Фредрик Мальмберг регулярно получал угрозы расправы от «беженцев», торгующих наркотиками. Их не устраивает, что не очень счастливые соседи пытались пользоваться прачечной и подвалом, где фасуются наркотики. Потомки древних викингов уже не верят в полицию и все еще надеются на армию. В 2015 году Швеция приняла всего лишь 152 тыс. человек, в 2016 году — 30 тысяч, что при 9,5 миллионах населения по 2015 году 1,6% от количества граждан. Однако, этот результат (на душу населения) оказался вторым в Евросоюзе после Германии. Третий по численности город Швеции Мальме — «жертва глобализации», более 40% жителей туда в разное время приехали.

Россия как «открытое либеральное общество» движется в том же направлении. Страна по количеству постоянно находящихся на ее территории иностранных мигрантов занимает 2-3 место в мире, значительно больше приезжают только в США. По официальным данным на территории Российской Федерации постоянно проживает около 12 млн. иностранцев, гораздо больше, чем все население Швеции. В 2016 году в Россию прибыло (в том числе транзитом) не менее 17 млн. иностранцев. Таким образом, на территории РФ постоянно проживает не менее 8% граждан других государств, в роли гостей лидирует Средняя Азия.

Причем, это в основном мужчины очень активного возраста. Они работают в крупных городах и давно сопоставимы по численности с проживающими коренными жителями этой же возрастной категории.

Либералы утверждают, что мигранты создают серьезные преференции российской экономике. Их оппоненты утверждают, что эти выгоды односторонние, олигархия и деловые люди экономят на затратах, однако возможные минусы просто перекладываются на местное население. С одной стороны – это вывод капитала в другие страны из местной экономики, с другой стороны — это дополнительная нагрузка на социальную сферу (больницы, школы и садики), с третьей стороны — это увеличение уровня преступности.

Сейчас в Россию в основном едут жители сельской местности из Узбекистана, Таджикистана и Киргизии. Более половины из них очень плохо разговаривают по-русски. По некоторым оценкам в Москве проживает не менее 2 млн. мусульман. Однако, по количеству приезжих на душу населения более крупным центром является еще более либеральный Санкт-Петербург.

Русские точно также как шведы или немцы опасаются в перспективе утратить национальную идентичность, что при такой внутренней политике обеспечивающей глобализацию сверху вполне логично. Падение Древнего Рима (как мы помним из истории) происходило именно на фоне переселения народов. Российские граждане недовольны такими эффектами глобализации в своей стране как рост преступности, увеличение объема потребления наркотиков, распространение СПИДа и других опасных болезней, а также общего повышения уровня безработицы за счет массово привлекаемых иностранных трудовых ресурсов. Это сопровождается поляризацией общества по уровню получаемых доходов и как считается, общим снижением качества образования.

Либеральные политики и журналисты как наемные слуги крупного капитала россиян уговаривают: «в Багдаде все спокойно», «так живет весь мир». Нужно помогать людям в их непростом положении.

Однако никто не спешит помогать находящейся в традиционно тяжелом положении российской деревне или малым городам, откуда массово бегут в поисках работы те, кто там родился. Таким образом, в России точно также как и в Европе крупный бизнес и «глобальные финансы» входят в противоречие с интересами местного населения. Еще точнее, местное население европейские и российские либералы ни о чем особо не спрашивают. Однако, не сложно понять, что в в случае продолжения социально-политического процесса в том же направлении, территории Европы и России столкнутся либо с замещением своего прежнего населения, либо с системным политическим хаосом. По факту, получается, что именно это и является целью социально-экономического и политического «европейского эксперимента».

Россия, следуя в фарватере европейской экономики и идеологии, не должна рассчитывать на то, что она получит что-то принципиально иное, чем то, на что жалуются жители шведского Мальме. Слишком большая разница между ассимиляцией и замещением. Особенно, если смертность (по различным причинам) побеждает рождаемость. К этому следует добавить, что в «развитой Европе» каждый пятый гражданин — человек, который прожил 64 года и более. По маленьким народам глобализация проедет самым жестоким образом. Прибалтика и некоторые страны Восточной Европы наглядно демонстрируют цену за приобщение к «развитой цивилизации». Здесь не только смертность превышает рождаемость, но и стабильная эмиграция. Это происходит не потому, что «так живет весь мир», а потому что работает местная «социально-экономическая модель», которая просто создает условия. Глобализация – это когда спор между ценностью людей и денег всегда в пользу последних.