Святослав Павлов: «Ключевой запрос граждан сегодня — это запрос на справедливость»

Святослав Павлов — создатель проекта «Под лед», сооснователь «Обыкновенного царизма», экс-заместитель покойного Егора Просвирнина, бывший редактор и корреспондент РИА Новости.

— Добрый день, Святослав. Расскажите, пожалуйста, немного о себе.

— Меня зовут Святослав Павлов. Создатель проекта “Под лед”, сооснователь “Обыкновенного царизма”. Экс-заместитель покойного Егора Просвирнина. Бывший редактор и корреспондент РИА Новости. Действующий независимый журналист, публицист и драматург. Основатель “Лимоновских чтений”. Литературный редактор книги “Встреча с Родиной”.

—  Как бы Вы сами описали свою идеологию и политические взгляды?

— Мои личные культурно-политические взгляды близки к взглядам Луи-Фердинанда Селина. Это такой правый анархизм, если угодно. Но право-анархистское общество объективно невозможно. Я не инфантильный мечтатель или политический фантазер. Потому я выступаю за меритократическую систему управления. А такая система возможна только при монархии/царизме.

— Вы называли Владимира Сорокина главным стилистом современной русской литературы. Что именно Вы цените в его подходе к языку?

— Это, без сомнения, так. Сорокин может с легкостью писать в любом стиле и жанре: от классического русского романа XIX-го века до советской производственной драмы. Перечитайте, например, ту же “Норму” и убедитесь в этом сами. Если вас, конечно, раньше времени не стошнит.

—  Как Вы относитесь к тому, что Ваши тексты и высказывания вызывают резкую критику как со стороны либералов, так и со стороны ультрапатриотов?

— В целом индифферентно. Знаете, про либералов и патриотов у меня есть рассказ про две школы. Обычно я его выкладываю каждое 1 сентября. Подробности, наверное, не стоит приводить на страницах вашего уважаемого издания. Ну а если серьезно, то я вообще не люблю любые партии и группы. Предпочитаю секты аполлонического толка.

—  Как Вы определяете для себя понятие «русскости»?

— Русские — это крупнейший европейский народ, объединенный общей кровью, языком и культурой. Соответственно “русскость” — это эпитет, означающий принадлежность к этому самому народу. И больше ничего. Что же касается духовности, заборности и прочих состояний души, то они не входят в сферу моих профессиональных интересов. Я не священник и не психиатр.

—  Расскажите про создание проекта «Под лед». Что означает название проекта?

— Это двойная рифма смыслов. “Под лед” — как обратная сторона жизни, о которой не принято говорить. Ну и еще казнь была такая популярная в Русском Средневековье. Например, пусканием под лед очень увлекался Василий III, и особенно, его сын Иван IV. Я же очень уважаю наши традиционные ценности.

—  Какова миссия «Под лед» сегодня, спустя годы после его основания?

— Развлекать себя и народ. В целом, я далек от какого-либо мессианского восприятия действительности.

—  Изменился ли проект и его аудитория с момента его создания?

— Да, изначально это был интернет-журнал про андерграунд с коллективом авторов. Потом всем бесплатно писать про андерграунд надоело, и люди разошлись заниматься житейскими делами. Теперь это мой личный дневник. Вернее, не мой, а С. Попова. Еще иногда туда пишут сатирик Сен-Поль и ополченец с позывным “Вепрь”.

—  Как-то Бранимир сказал, что «андеграунд кончается там, где начинается платный вход». Осталось ли в России место для настоящего андеграунда?

— Насколько я помню, он это сказал в интервью проекту “Под лед”. В России все еще достаточно подвалов с бесплатным входом, так что андеграунд будет тут всегда.

—  Как Вы оцениваете состояние современной русской поэзии и сетевой литературы?

— Как упадок и депрессию. Когда я создавал “Лимоновские чтения”, то мне хотелось сделать общую площадку для всех авторов даже не патриотических, а гетеросексуальных политических взглядов. И в целом это удалось.  Но на общий культурный ландшафт в России это не сильно повлияло. В целом, кто-то пишет за гранты о СВО, кто-то за другие гранты против СВО. Это ничего толком не меняет и никому неинтересно. Сейчас мы попали в смехотворную ситуацию, когда писателей и поэтов больше, чем их читателей. Посмотрите на тиражи — это слезы.

—  Существует ли в России независимая журналистика и, если да, то есть ли у нее будущее?

— Ну, раз я ею занимаюсь, то, видимо, существует. Но с цунами все новых и новых запретов заниматься независимой журналистикой все сложнее. Впрочем, наверное, в этом и заключается ее истинная ценность.

— Поддерживаете ли Вы государственное финансирование культуры и цензуру в искусстве?

— Я его не получаю, но меня пока никто и не цензурирует. В целом мне нравится идея Лимонова про культуру, как дикорастущее дерево. Самое лучшее, что может сделать тут государство, просто в нее не вмешиваться. А финансирование потратить не на гранты для всяких бездарей, а на заботу о культурном наследии. Например, на архитектурные памятники.

—  Как Вы оцениваете текущую политическую ситуацию в России?

— Как движение в сторону необрежневизма. В целом, этот вектор мне не очень нравится.

—  Вы часто критикуете либеральную оппозицию. В чем, на Ваш взгляд, ее главные системные ошибки?

— Их ровно две: не либеральная и не оппозиция.

— Как Вы относитесь к наследию Эдуарда Лимонова и национал-большевизма? Актуальны ли их идеи сегодня?

— К культурному наследию Лимонова отношусь с большой теплотой, любовью и уважением.  Идеи национал-большевизма не разделяю.

— В чем, по-Вашему, заключается главный конфликт в современном российском обществе?

— Не думаю, что есть какой-то магистральный конфликт в российской обществе. Конфликтов у нас полно: национальные, социальные, какие угодно. Но в целом, думаю, ключевой запрос граждан сегодня — это запрос на справедливость.  Тот, кто сможет, оседлать эту волну и дать вменяемый ответ, придет к власти в России в будущем.

—  В одном из своих постов Вы указываете на вопиющее лицемерие: о «духовном выше материального» говорят в основном те, у кого нет материальных проблем. По Вашему мнению, верно ли, что официальная проповедь традиционных ценностей обречена на провал, пока государство не обеспечит гражданам достойный уровень жизни?

— Она обречена на провал потому, что традиционные ценности не сформулированы и не имею адекватной дефиниции.

—  Что для Вас означают «традиционные ценности» и как Вы относитесь к их активному продвижению государством?

— Так как традиционные ценности нормально не сформулированы, то и относится к ним можно примерно никак. Могу перечислить те традиционные ценности, которые я разделяю: безоговорочный приоритет национальных интересов над любыми другими, естественная иерархия, законность, правопорядок, ответственность, гарантии частной собственности, право на самооборону, последовательная защита национальной культуры и языка.

—  Вы остро критикуете новую инициативу по борьбе с «деструктивным контентом», указывая, что настоящий «контент для дебилизации» — это низкопробные шоу на федеральном ТВ и сомнительные видео в трендах ВК. Как Вы думаете, почему депутаты предпочитают бороться с маргинальными блогами, а не с этим массовым продуктом?

— Потому что гораздо проще бороться с маргинальными блогерами, чем с реальными проблемами. Правда, подозреваю, что если депутаты начнут бороться с реальными проблемами, то реальные проблемы возникнут уже у них.  Поэтому так и будут запрещать каких-нибудь рэперов с двумя с половиной слушателей.

—  Критикуя законопроект, Вы, по сути, предлагаете властям свой, альтернативный реестр «деструктивного контента». Что бы Вы в него включили в первую очередь, кроме упомянутых Вами телешоу и криптомошенников?

— Я бы запретил любые формы КВН. Не видел более деструктивного контента нигде и никогда.

—  Как Вы оцениваете ход Специальной военной операции на текущем этапе?

— Я не военкор и не военный аналитик. Надеюсь, что Россия победит. Чем скорее — тем лучше.

—  Что, на Ваш взгляд, является главным аргументом в пользу СВО?

— Все аргументы в пользу СВО были сформулированы даже не в 2014 году, а в 1991. Украина не может и не будет существовать в другом режиме, нежели Антироссия. Это угроза национальной безопасности нашей страны, которую нужно решить раз и навсегда.

—  Как Вы относитесь к тем, кто внутри России выступает против СВО?

— Смотря как они выступают. Тех, кто устраивает теракты и диверсии, нужно судить по законам военного времени. К тем же, кто просто выступает против у себя в голове, я отношусь никак.

—  Изменила ли война российское общество и культуру?

— Культуру радикально не изменила. На место одних грантоедов просто уселись другие. Что касается общества, то российское общество совершенно блестяще прошло проверку войной. Люди сами донатят на армию, сами возят гуманитарку, сами вооружают и снабжают бойцов. У нас прекрасное общество.

—  Каким Вы видите будущее Донбасса и других освобожденных территорий?

— В составе России. Но боюсь не только экономическая, но и культурная интеграция новых регионов будет крайне непростой. Впрочем, для начала нужно еще выиграть войну, чтобы говорить об этом всерьез.

—  Как Вы оцениваете роль таких стран, как Польша, в конфликте?

— Негативно!

—  Каковы, на Ваш взгляд, должны быть конечные геополитические итоги этого конфликта для России?

— Я думаю, что Президент РФ озвучил вполне реалистичные цели. Забрать больше, чем четыре региона, сейчас нам, увы, вряд ли под силу. Но будем надеяться на лучшее!

— В своем репортаже со Всемирного Русского Собора Вы цитируете архиепископа Савву, заявившего, что миграция в РФ сегодня похожа на «оккупацию». Разделяете ли Вы эту жесткую оценку, и считаете ли, что некоторые люди целенаправленно проводят политику «народозамещения», о которой говорил губернатор Шапша?

— Да, в целом я разделяю эту позицию. Полагаю, что такую политику проводят те, кто прямо в этом заинтересован. Например, агенты иностранных государств и коррупционеры. Потому что тот, кто желает России и русскому народу добра, никогда не будет выступать за “народозамещение”. Это просто внутренний враг.

— На том же Соборе звучали прямо противоположные рецепты: кто-то предлагал запретить всю миграцию, а кто-то — привечать «ЛГБТ*-беженцев» То есть, тех, кто от этого срамного ЛГБТ* убежал… Есть ли, на Ваш взгляд, в лагере патриотов и традиционалистов хоть какое-то внятное и единое понимание того, что делать?

— Я очень люблю Мисиму, но в целом к вопросам ЛГБТ*-беженцев равнодушен. Для любого адекватного русского человека очевидно, что народозамещение недопустимо. Если, конечно, он не хочет, чтобы его дети и внуки жили в халифате.

Другой разговор, как решить проблему дефицита рабочей силы, которая действительно есть в нашей стране, без массового завоза мигрантов. Тут тоже все механизмы уже давно изобретены:

1) Повышение производительности труда

2) Роботизация производства и автоматизация рабочих процессов

3) Активная репатриация русских соотечественников (уничтожение бюрократических препон, льготы на аренду и покупку жилья)

4) Поощрение и поддержка миграции из культурно близких стран (Восточная и даже Западная Европа)

5) Поощрение и поддержка социальной мобильности внутри страны

Это буквально самые базовые методы решения проблемы. Так что без неквалифицированной, недешевой и не социализируемой рабочей силы из Средней Азии не только нужно, но и можно обойтись.

—  Вы пишете, что «честному русскому человеку не пристало учиться ни у мусульман, ни у китайцев», а только у своих предков. Кого именно из «святых и праведных предков» Вы считаете актуальными учителями для современной России? И что конкретно у них стоит перенять?

— Если брать правителей, то Ивана III, Петра I и Александра III. Перенять стоит — преследование своих национальных интересов, а не чужих.

— О чем Вы, как журналист и автор, еще не успели написать, но очень хотите?

— Да просто хочу наконец написать свою полноценную художественную книгу. Надоело редактировать чужие.

—  Наш традиционный вопрос: что бы Вы пожелали сегодня всем гражданам России: от бойцов на передовой до обычных мирных граждан?

— Бойцам — удачной охоты и возвращения домой с мечом. Мирным — счастливой жизни, с честью и достоинством.

Мария Коледа

*- запрещённое в России экстремистское движение.