Терроризм как системная политическая угроза

Терроризм является крайней формой насилия, применяемого, как правило, в политических целях. Практически, терроризм есть выражение политического намерения в самых крайних формах, в то время как прочие политические методы, скорее, являются лишь «декларациями о намерениях». С некоторых пор речь идет о так называемом «исламском терроризме», который выполняет задачу ослабления, а в перспективе и ликвидации классической исламской цивилизации «под ложным флагом» ее защиты.

Благодаря политическим технологиям на западе понятие мусульманин и «экстремист» уже почти стали синонимами. При этом запад активно сотрудничает с государствами, которые этот самый исламский экстремизм подпитывают. Эксперты констатируют, что количество террористических преступлений на территории России с 2013 года выросло в 4 раза.

Политолог Марат Шибутов обратил внимание на следующие моменты так называемого «исламского терроризма». Сетевой принцип построения террористических (экстремистских) организаций. Речь идет об организации, построении и взаимодействии различных ячеек под так называемого улема или эмира. Улем выступает в качестве духовного наставника, эмир — в качестве военного руководителя. Сетевое построение «террористических бригад» повышает их живучесть. С другой стороны, сформированная ячейка старается присоединиться к организации с громким названием, чтобы получать спонсорскую помощь, и используя популярный «брэнд», легче вербовать новых сторонников.

В процессе дальнейшего «развития» происходит захват мечетей и молельных домов с истреблением неугодных конкурентов (в первую очередь, суфиев), что сулит получение новых финансовых и пропагандистских возможностей. Ведется системная работа в среде уголовников в интересах дальнейшего использования любых «жестких методов» для усиления влияния «общины». Применяются различные программы вербовки, как устной, так и более современной, с применением самых современных технических устройств и средств коммуникации. Унификация является еще одной чертой, которая выражается в игнорировании любых национальных и местных исламских традиций.

В Российской Федерации «исламский экстремизм» развивается по трем территориальным направлениям. Северокавказский регион как базовый и наиболее контролируемый очаг. Выходцы с Северного Кавказа, опираясь на базу, пытаются распространить свое влияние по территориям России и СНГ. Как правило, они стараются «подружиться» с местными чиновниками и составить «властный симбиоз», наращивая свое неформальное влияние. Исламисты распространяют влияние через общины, имеющихся в крупных городах и промышленных регионах.

Вторым важным регионом для приложения усилий является Поволжье. Целевая группа — преимущественно татары и башкиры. Здесь происходит вербовка для горячих точек (например, для войны в Сирии). Третий путь работы «исламского экстремизма» — трудовая миграция (обеспечиваемая глобалистской политикой сверху) в российские города из государств Средней Азии (в основном Узбекистан, Таджикистан и Киргизия).

Крупные российские города, например, такие как Москва и Санкт-Петербург, выступают в качестве локальных баз и «транзитных территорий». Марат Шибутов считает, что на протяжении трех прошедших лет (2014-2016 годы) идет резкое усиление террористической активности на территории России. Это просматривается даже по количеству зарегистрированных преступлений соответствующей направленности. При этом официальная статистика показывает снижение раскрываемости преступлений террористического характера. Это говорит о том, что с одной стороны террористы приспособились к методам работы российских правоохранительных органов, а с другой стороны, квалификация преступников растет.

Еще одним фактором, подпитывающим терроризм в России, является продолжающаяся война в Донбассе. Это не только переток людей из горячей точки, но и переток оружия и взрывчатки. Война в Сирии и Ираке способствует «обкатке» новых «террористических кадров» с возвращением «трудовых мигрантов» в места, откуда они на Ближний Восток прибывали.

В России понимают опасность развития терроризма и экстремизма на Северном Кавказе, однако степень опасности похожих явлений в Поволжье и крупных российских городах искусственно замалчивается. Эта проблема давно требует осмысления и профилактики. Между тем, именно либеральная социально — экономическая модель является первой причиной увеличения террористических рисков на территории России. Целями террористов являются не только силовые органы российского государства, но прежде всего, гражданские жители, особенно в том случае, если возможен высокий медийный или политический эффект.

Российские граждане должны адекватно оценивать имеющиеся угрозы и анализировать риски, исходя из реальности, с учетом стратегической пассивности со стороны государства (террористические акты на различных видах транспорта, в общественных местах, захваты концертных залов и школ). Реальность такова, что сознательно проводимая либеральная политика «открытого общества» и «толерантности» уже подготовила благоприятную для террористических проявлений почву. Спецслужбы могут работать лучше или хуже, однако, они не в состоянии изменить базовые условия. Иными словами, можно применять зонт, но нельзя отменить продолжительный проливной дождь.

Следует учесть, что как только экстремисты укрепятся еще больше на местной почве, они просто перейдут в наступление по всему фронту. Здесь их тактика в России или Европе принципиально не будет отличаться от того, что происходило, например, в светской Сирии или на этапе распада Югославии. Философия «откатов» и извлечения денег любым способом на фоне собственного примитивного кругозора некоторых государственных служащих готовит в России соответствующую «почву». Поэтому, не обращая внимания на растущую проблему экстремизма под флагом «исламизма», Россия получит и свою Боснию и свое Косово через некоторое время автоматически.

Разумеется, исламский политический терроризм — это явление, у которого есть не только создаваемые условия и выгодополучатели, но и геополитические заказчики. Далеко не все в мире видят Россию в качестве суверенного процветающего государства, почему-то российская государственная идеология за 25 лет после распада СССР никак не может это усвоить. В мире продолжается жесткая конкуренция за природные и человеческие ресурсы. «Исламский терроризм» — это технология сдерживания и разрушения.

Плюс отличный повод обделывать свои дела под «ложным флагом». Особенно, на фоне слабеющих местных «глобализаторов», вечно сражающихся с системной коррупцией. Российские политики и чиновники, выступающие за либерализацию иммиграции и увеличения квот для мигрантов, автоматически получают «эффект Меркель» — потерю доверия граждан по факту конкретных результатов от реализации конкретной политики. У семей постоянно проживающих за границей и лишь извлекающих в России прибыль, и семей, проживающих в России постоянно, безусловно, различные стратегические интересы.

«Исламский экстремизм» — это технология разрушения светских государств и различного рода «демократий». Обычная антисистема, которой придали форму глобального проекта. Однако, раз есть исполнители и ресурсы, значит, точно есть и стратегические выгодополучатели.