Вера Кироненко: «Военкорство — это тяжёлый труд, риск, работа на износ и большая ответственность»

Интервью с Верой Кироненко — продюсером культурных и медийных проектов, организатором образовательных и просветительских инициатив в сфере журналистики, руководителем программы «Школа военкора», в рамках которой молодые авторы осваивают профессию военного корреспондента через лекции, практикумы и поездки в зону СВО. Инициатором и руководителем проекта «Фронтовая редакция», посвящённого военкорам Великой Отечественной войны. Организатор второго сезона Премии Владлена Татарского, объединившего авторов, блогеров и профессиональных репортёров.

Школа военкора — https://xn--80aafmwddteddy7g.xn--p1ai/

Фронтовая редакция: https://t.me/FrontovayaRedakciya

—  Здравствуйте, Вера. Расскажите, пожалуйста, о себе.
— Я – журналист, организатор и продюсер. Уже несколько лет занимаюсь проектами, связанными с военной журналистикой. Для меня важно помогать формировать новое поколение авторов, тех, кто сегодня выбирает путь военкора. Именно поэтому мы создали «Школу военкора». А потом появилась «Фронтовая редакция» — как продолжение и как опора: сохранение историй фронтовых корреспондентов прошлого, которые помогают нам осмыслить и сегодняшнюю работу.

—  Как Вы пришли к идее создания «Школы военкора»? Что стало ключевым импульсом?
— Идея появилась после гуманитарных поездок в Донбасс. Мы давно думали о медиапроекте, пробовали разные направления — культура, форумы, журналы. Но именно после начала СВО стало ясно: есть запрос на грамотное освещение войны. Особенно это чувствовалось в регионах, где война казалась далёкой и непонятной.

Мы поняли: нужен проект, который будет готовить людей к такой работе. Не только молодых ребят, но и уже действующих журналистов. Ведь военкорство — это не только про шлем и бронежилет. Это про творчество, моральный выбор и ответственность за каждое слово.

— Какие критерии отбора слушателей используются в «Школе военкора»?
— Мы смотрим не на формальности. Главное — зачем человек идёт в Школу. Нужно понимать: романтики здесь нет, в «розовых очках» никого не ждут. Военкорство — это тяжёлый труд, риск, работа на износ и большая ответственность.

— Как изменилась программа Школы с первого сезона до сегодняшнего дня?
— Первый сезон был скорее экспериментом: лекции, практика. Во втором сезоне мы выросли, учли ошибки. Появились три профиля — текст, фото и видео. Теперь Школа больше похожа на редакцию: дедлайны, полевая работа, работа в команде. Это другой уровень вовлечённости.

— Почему Вы решили включить в обучение поездки в зону СВО?
— Потому что учиться этой профессии можно только в поле. Онлайн-лекция не заменит того, что ты видишь собственными глазами. Самое важное здесь – живое общение и наставничество. Мы можем подсказать, поддержать, но пройти путь каждый должен сам.

— Как Вы реагируете на критику проекта со стороны организаций вроде «Репортёров без границ»?
— Никак не реагирую. Эта структура давно не про журналистику.
Но в целом я отношусь к конструктивной критике спокойно: если замечания по делу, они помогают развиваться проекту, учитывать то, что самому не всегда видно с первого взгляда.

— Расскажите о партнёрах Школы: кто помогает в реализации проектов?
— Прежде всего – Президентский фонд культурных инициатив, который поверил в идею и поддерживает наши проекты. Рядом с нами и опытные военкоры, редакции: они делятся практикой, читают лекции, помогают студентам сразу включиться в настоящую журналистскую работу.

— Какой из выпусков «Школы военкора» Вы считаете наиболее успешным и почему?
— Оба выпуска сильные и крутые. Первый — потому что он первый. Это никогда больше не повторится, и ты его любишь и будешь любить, потому что он часть твоей жизни. Для организаторов и выпускников — это точка отсчёта.

Второй — потому что мы впервые сделали три профиля: текст, фото, видео. Это позволило каждому раскрыться.

Оба отбора были невероятно ответственными: огромный конкурс, приходилось отказывать очень сильным ребятам. Сегодня выпускники обоих сезонов дружат, помогают друг другу, многие работают над нашей «Фронтовой редакцией».

— Какие навыки, помимо журналистских, получают студенты Школы?
— Командная работа, стрессоустойчивость, быстрая адаптация. И ещё — ответственность за слово и за людей рядом.

— Планируете ли расширять географию проекта на другие страны или иные места конфликтов и боевых действий?
— Сейчас мы работаем в России. А дальше — война план покажет.

— Как возникла идея проекта «Фронтовая редакция»?
— После первого сезона Школы военкора на душе образовалась пустота. Мы сделали большое дело, вложили все силы и любовь — и не понимали, что дальше. Я уехала в Луганск на несколько месяцев. Тогда в руки попалась книга воспоминаний Николая Денисова – военкора Великой Отечественной. И меня это зацепило.

Оказалось то, что было 80 лет назад, актуально и сегодня. Тогда тоже никто не понимал, как работать. У них – тяжёлая техника, у нас – айфоны. Но суть та же. Я поняла: военкоры тех лет – настоящие «рок-звёзды», иногда недооценённые и забытые. Захотелось, чтобы об этом узнали все. Особенно школьники и студенты, которые только выбирают профессию. Так родилась «Фронтовая редакция».

— Как Вы совмещаете архивную работу с современными медиа?
— Мы систематизируем и делаем научпоп. Берём сложные архивные материалы и переводим их на современный язык: фильмы, лонгриды, рилсы, сайт.

— Какие самые ценные находки были сделаны при создании базы данных фронтовых журналистов?
— Истории «маленьких» подвигов, истории любви и жажды жизни. Работа военкора всегда была очень тяжёлой. Их было так много, что до сих пор невозможно точно посчитать всех. Но именно они сохранили для нас историю и культуру. Например, мы нашли десятки корреспондентов, о которых раньше почти не писали, а их работа оказалась по-настоящему сильной и важной.

— Какой отклик Вы получаете от музеев и библиотек на журнал «Русский военкор»?
— Очень живой. Первый номер ушёл очень быстро — его читают, пересылают, он стал редкостью. Мы гордимся, что сделали первый глянец о войне. Без глянца. Думаем о допечатке, но в приоритете сейчас – второй номер, который готовим к печати в октябре.

— Почему Вы решили посвятить отдельный проект журналистам Великой Отечественной войны?
— Потому что они – отцы профессии. Именно они создали школу военной журналистики. Мы – их наследники. Изучая их опыт, лучше начинаешь понимать то, что происходит сегодня.

— Как современные военкоры могут использовать опыт своих коллег из прошлого?
— У них стоит учиться простоте и точности. Их тексты могли быть короткими, но всегда – в сердце. Они умели говорить о главном без лишнего.

Вспомним Сергея Борзенко. Высадка под Керчью: ночь, огонь. Командиры пали, а он берёт на себя руководство атакой. И тут же – на коленке — пишет 50 строк об отличившихся бойцах. Заворачивает в плёнку и отправляет в редакцию. Несколько минут – и готов репортаж. Вот этому и нужно учиться: быть в гуще событий, действовать и писать одновременно.

— Планируете ли выпускать дополнительные материалы, например, документальные фильмы на основе архивных данных?
— Да, сейчас мы заканчиваем съёмки большого документального цикла. Премьера – уже в конце сентября. Двенадцать серий о фронтовых журналистах Великой Отечественной.

Для нас это не просто документалка. Это первая попытка собрать картину целиком: от первых корреспондентов 1941-го до тех, чья работа потом стала доказательством преступлений фашистов на Нюрнбергском процессе. Мы поднимали архивы, дневники, фронтовые газеты, фотографии, искали не сухую хронику, а живые голоса и истории.

Каждая серия – отдельный сюжет: как партизаны печатали газеты, как снимали хронику под обстрелами, как поэты учились быть репортёрами… Это не про штампы, а про людей, которые шли рядом с бойцами.

— Расскажите о работе над вторым сезоном Премии Владлена Татарского.
— Меня попросили помочь – и я не смогла отказать. Так премия стала личным делом. Владлен жил войной и словом, а для нас важно сохранить планку, которую он задал: прямоту, честность, умение говорить жёстко и по делу.

— Какие номинации были включены в премию и почему?
— Три: художественная проза, публицистика и медиапроекты. Каждая важна. Проза — чтобы передавать опыт и чувства через художественный язык. Публицистика — чтобы зафиксировать факты и дать оценку. Медиапроекты — потому что журналистика сегодня – это не только текст, но и мультимедиа: видео, подкасты и блоги.

— Какие работы Вас особенно впечатлили?
— Лейтенантская проза. Ребята, которые вернулись с фронта, пишут «как дышат». Без выдумки, неровно, но честно. Многие финалисты говорили: именно в этом основа будущего «большого русского романа».

— Какие критерии являются ключевыми при отборе победителей?
— Честность, актуальность, сила текста.

— Что Вы считаете главным достижением премии на сегодняшний день?
— Главное — что она продолжается. Сделать её один раз — легко. Продолжать — самое трудное. И самое нужное. Верю, что получится провести её и в третий раз. Она нужна и авторам, и читателям. Это не просто конкурс. Это память и настоящий архив эпохи.

— Как Вы определяете роль военного корреспондента в современном мире?
— Военкор — летописец. Он не над событием и не в стороне, он внутри. Но обязан фиксировать все так, чтобы завтра это можно было читать или смотреть как документ. Без него война остаётся безголосой.

— Какие этические принципы должны быть главными для журналиста в зоне конфликта?
— Не врать. Не хайповать. Беречь себя. И никому не навредить: ни военным, ни мирным.

— Как Вы относитесь к термину «пропаганда» в контексте работы Ваших проектов?
— Пропаганда — это круто. Это искусство. Главное — не путать пропаганду с ложью.

— Как, на Ваш взгляд, изменилась журналистика после начала СВО?
— Есть долг. Либо ты с Родиной, либо ты вне истории.

— Какие вызовы стоят перед молодыми журналистами в зоне боевых действий?
— Сохранить себя — физически и психологически. Не сгореть. Научиться выходить из сюжета, и при этом — не потерять честность и рассудок.

— Как Вы оцениваете уровень безопасности для российских военкоров?
— Условия изменились. Дроны и технологии поменяли поле для всех и работать стало намного опаснее. А военкор должен жить дольше своего сюжета.

— Какие темы, связанные с СВО, Вы считаете наиболее важными для освещения?
— Истории людей. Бойцы, семьи, женщины, дети, священники. Всё как во времена Великой Отечественной: личные судьбы показывают войну лучше любых сводок.

— Как Вы видите сотрудничество между государственными структурами и независимыми медиа?
— Это должно быть партнёрство. У государства есть ресурсы, у медиа — живое слово и читатель. Вместе можно сделать больше.

— По Вашему мнению, как можно усилить роль России в глобальном информационном поле?
— Нужно говорить с миром на его языке: переводить наши тексты, снимать документальные фильмы, делать подкасты, которые будут понятны и интересны в любой стране. При этом важно опираться на то, что Россия всегда умела рассказывать о себе через искусство. Журналист пишет репортаж, режиссёр снимает фильм, музыкант поёт песню — и вместе это звучит куда сильнее, чем сухая новость. Так мир слышит наш голос.

Но для того, чтобы он был заметен, нам нужно не бояться показывать себя, учиться современным медиапрактикам, использовать новые форматы — от коротких видео и соцсетей до трендов, которые формируют информационную повестку. Только так мы сможем быть в глобальном поле на равных.

— Что бы Вы пожелали гражданам России в это историческое время?
— Любите друг друга. Берегите близких. Терпения и сил. Впереди много всего, и пройти это можно только вместе.

Мария Коледа