Военкор: профессия или судьба

Часто меня просят прочитать лекции детям в школах, молодежи в ВУЗах и колледжах, на различных курсах. Одна из тематик – профессия военного журналиста.

Зачастую меня спрашивают, а как это – быть военным корреспондентом? Что должен уметь и знать военкор? Почему – то многие, особенно – подростки, воспринимают эту профессию с этаким налетом романтизма.

Военный корреспондент должен знать очень многое. И как оказать первую помощь пострадавшему. И как не стать обузой на передовой. И как зарядить телефон сломанным зарядным устройством. И как приготовить «кашу из топора», удержаться «на броне», что делать при артобстреле или снайперском огне, в какой одежде и обуви лучше ехать, что иметь с собой «на все случаи жизни», как не сломать, не разбить и не разрядить все свое оборудование.

Военный корреспондент должен уметь преодолевать страх и обладать хорошим чувством юмора. Ведь как бы ни было страшно, надо снимать и делать репортаж, чтобы показать правду людям о войне.

Военный корреспондент должен быть в чем – то циником. Иначе психологическая нагрузка, которая достигается за счет боли, крови, смерти, окружающей опасности – будет слишком сильна для человека…

Я всегда объясняю ребятам, что в съемках трупов – нет ничего романтичного. Что война – это не то, что они видят в современных фильмах, боевиках и сериалах. Это не бесконечная жизнь, где все можно поставить на паузу или вернуться к последнему сохранению. И что война – это не парады, чистая форма, медали и герои с одухотворёнными лицами. А окопы, грязь, запах пота, грязь, болезни, голод, ранения, крики и вопли раненых и — трупы. Расчлененные, распотрошенные, с торчащими внутренностями и незабываемым запахом трупной вони, которая будет преследовать еще долго после возвращения оттуда. И слезы. Слезы жен и матерей которым, приходится искать, опознавать и хоронить своих детей. Слезы отцов, которые седеют буквально на глазах. Слезы детей, на глазах которых гибнут их родители.

И понимая и ощущая всё это, военкор должен вопреки человеческой слабости и восприимчивости идти вслед военным, фиксировать вехи горячих дней, месяцев и лет. Также важнейшим аспектом является достоверность и вовлечённость. Если ты попал на фронт военкором, то должен окунуться во все сложности окопной жизни и передовой, пообщаться с бойцами, волонтерами, пожить среди мирных жителей.

Иначе твои материалы с мест будут обычной светской или парадной хроникой — без души и сопричастности.

Дым, кровь, крики, части тел, разлетающиеся в стороны… А военкор должен это фиксировать. И части тел, и похороны погибших, в том числе – детей, и слезы матерей пропавших без вести, и посеревшие лица раненых…

Как в свое время написала одна моя подруга: «Ты видела фотографию «Горловской Мадонны»? Погибшей матери с раскуроченными ногами, прижимающей грудное дитя, насквозь изрешеченное пулями? Ты уверена, что сможешь снимать подобное? А вот что ты будешь делать, когда перед тобой лежит человек, истекающий кровью? Бьётся в конвульсиях, неистово стонет или дико орёт, кровь хлещет из глотки. И никаких врачей, никаких санитаров. Только ты, умирающий человек и твоя камера, которой ты должна фиксировать процесс его умирания. Поможешь – запорешь сюжет. Нечего будет дать в эфир, продавать информационным агентствам. А если продолжишь снимать – он умрет на твоих глазах. Твои кадры облетят весь мир. Но ты станешь сопричастна его смерти, потому что когда он умирал, ты просто стояла и снимала! И ты перед выбором: или снять потрясающий сюжет про смерть человека на войне и всколыхнуть весь мир, либо же бросить камеру и сделать элементарную перевязку. Но тогда мир не увидит ужаса этой войны, а ты не выполнишь задачу как военкор».

И на этот вопрос я так и не смогла дать ответ. И, думаю, не смогу никогда.

Поэтому необходимо понимать весь риск и сложности этой профессии. И если не готов к лишениям, трудностям, столкновению с реальностью, болью, слезами и кровью — то военкором стать не сможешь.

Помимо этого, сказать, что потом легко перестроиться к гражданской жизни, тоже не могу. Военная журналистика обладает сильной энергетикой и требует определенной привычки к адреналину, риску, приучает быть на острие жизни.

Что ещё, вновь возвращаюсь к профессионализму военкора. В своей работе он должен совмещать как гуманитарные черты писателя/корреспондента/оператора, так и прикладные знания. А именно — уметь слушать, слышать и понимать людей. Будущему военному журналисту прежде всего надо быть заинтересованным выбранной стезёй и постоянно учиться, поскольку дипломов и степеней эта профессия не имеет. Отражённая фронтовая жизнь, истории вынужденных «гражданских» фронтовиков, обстоятельства и подноготная конфликтов — вот твои степени и регалии.

В заключение хочу сказать, что военкорами не рождаются, как не рождаются и инженерами, врачами или солдатами, но есть люди, обладающими крайне непоседливыми характерами, с повышенным желанием узнать раньше других события, мысли, чувства с мест.

Если ты опережаешь события и живёшь на острие пера и в объективе камеры — значит ты из нашей братии!