«Я пошёл на войну…»

Все празднуют и отмечают 23 февраля по-разному. Но, конечно, это народный праздник, для кого Красной армии, для кого Советской, для кого Российской и защитника Отечества. Но все где-то близко и о родных людях. Где-то, кстати, его опасно праздновать по-настоящему. Жена моего друга перебралась в Крым из Николаева и отправила мужу в Николаев поздравление СМСкой, он не может выехать, мужчина, а ему пришла СМСка, что ему отправлен нежелательный контент из нежелательного региона. Вот так. Сейчас там за такое поздравление и посадить могут вполне реально…

Впервые в жизни мне довелось слушать в этот день стихи, и они были о защитнике, о родном для меня и многих человеке, воине-офицере, гвардии лейтенанту Андрее Рябцеве. А еще их транслировали на передовую… Технологии творят чудеса. А были эти стихи о Любви… всепоглощающей, к Отечеству, к жене, к сыну и брату… В общем, как у апостола Павла: «Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; всё покрывает, всему верит, всего надеется, всё переносит».

И Андрюша написал свою последнюю СМСку за день до смерти, там, под Авдеевкой, рядом с этим полем смерти, райским полем, где погиб вместе с други своя и за други своя, спасая товарища, написал своей юной былиночке-жене Аполлинарии: «Люблю тебя». 28 октября погиб там…

Александр Жарков, которого мы давно знаем как актера, режиссера, поэта, человека творческого и творящего, сегодня был другой. Еще вчера во многом больной, без сил, здесь был подтянут и по-офицерски строг, не было в нем какой-то поэтической слабости. Да и не о поэзии был этот вечер… Вечер имперской культуры, потому что именно в имперской культуре России такое почитание героев, любовь к Отечеству, к его величию в своих героях. Александр Жарков на Крещение был удостоен в Союзе писателей России премии «Имперская культура» за цикл стихов, посвященных Андрею.

Стихи Жарков писал давно, иногда мы их печатали, что-то мне очень нравилось, что-то я не брала или исправляла, а потом случилось огромное горе… Погиб его зять-сын, муж его дочери Поли Андрей Рябцев… Они знали его с детства. Столько цельности было в его характере, столько твердости и какого-то романтического реализма. Я говорила с Андреем, пожалуй, только два раза, но это был такой силы и красоты молодой парень, который запомнился мне навсегда, им хотелось любоваться и надеяться, что его ровесники такие все.

Перед этим вечером в «Бункере на Лубянке» Андрюше присвоили звание Героя России (посмертно), еще до этого был орден Мужества и медаль «За отвагу». А все хотелось как-то его поздравить. И здесь, на Лубянке, случилось это поздравление, 23 февраля. Все как положено. Как он считал правильным, когда мы все уговаривали его пойти служить в штаб, так было можно уже, после двух тяжелейших ранений в руку , а потом в ногу, а он спокойно говорил, что нет, потому что там же мои ребята, они ждут, я должен к ним, и побыстрее… Так считал правильным и так сделал. Все как положено, все как положено… Вернее так, на вопрос об этом в моем с ним разговоре, он уклончиво промолчал, чтоб не расстраивать женщину, а Сергею потом ответил прямо, как человеку понимающему, который и сам повоевал в Афгане, и часто выезжал на Донбасс, что вернется к ребятам, туда… И они друг друга поняли. Андрей был с первых дней там. Там и остался помогать живым. Все как положено, как должно быть…

А Александр Жарков теперь пишет стихи, и стихами-то это не назовешь, будто разговаривает с Андреем, с другими ребятами. И понятно, что может и не хотел, но они сами пишутся-вырываются, стоном, криком, печальной песней… Иногда мне бывает страшно от этого его вдохновения, вот если бы не было этого жуткого повода, выстрела в грудь поэта, вот если бы Андрюша… Ладно, не будем разводить эти слюни…

23 я припоздалась минут на несколько, еле нашла это место, «Бункер на Лубянке», но внутри уже все шло и все напряженно-внимательно слушали, даже и присесть было некуда. Было много молодых. Читали и слушали молодые ребята стихи Саши, читал он сам, читал Заслуженный артист России Василий Куприянов и Анастасия Куприянова, Алексей Войтюк, Владимир Войтюк – из семей, объединенные этим откровением Сашиным и … просто на разрыв… Читали, отчаянно врезаясь в текст, и другие молодые, Галина Кашковская, Алиса Ефименко, пел казак-воин Константин Шлямов, бригада «Сибирь», Добровольческий штурмовой корпус, приехавший из зоны СВО. Какие у ребят были глаза, порывистые жесты, чувства… Ничего актерского, хотя они молодые актеры, как и ничего «поэтического» в дурном смысле, не было в строчках Саши. Только кровь, слезы, молитвы и обращение к Отцу нашему…

Кажется мне, что тем, кто слушал ребят на передке, а шла прямая трансляция на фронт, все было понятно, в подмогу, для утешения и прибавления сил… В зале были мама Андрея Рябцева, его жена, ее бабушка матушка Иудифь, Александр Стриженов, актер и режиссер, мама Полины Елена Земляникина, и еще многие родные по крови и духу. В зале каждое стихотворение встречали как слово родного, понимающего человека.

Спасибо всем, кто это именно так сделал. Кто осуществил это в рамках проекта «Знакомый голос» здесь, в центре Москвы, и на передовой. Спасибо Александру Жаркову за настоящее. Спасибо Андрею Рябцеву, он был с нами в этом зале, со сверкающей на груди Звездой Героя. Смотрел на нас мудро и спокойно.

ЦАРСТВИЯ НЕБЕСНОГО ТЕБЕ В НЕБЕСНЫХ КУЩАХ, АНДРЕЙ

Александр ЖАРКОВ

ВСТУПЛЕНИЕ

А я простить меня прошу,

простить меня вполне,

что о войне стихи пишу,

хоть не был на войне,

что я незнанием грешу

в фантазиях моих.

Но об одном я стих прошу:

будь искренним, мой стих!

Быть искренним, как день и ночь,

и в чувствах и в словах,

желаю я, стремясь помочь

разбить врага и превозмочь

печаль, и боль, и страх.

Я ПОШЁЛ НА ВОЙНУ

Я пошел на войну, мне кричат: «Не ходи!

Ты же болен, старик: сердце, печень, живот…»

Хорошо воевать, когда жизнь позади,

молодого сменю, пусть еще поживет.

Я прошел два шага, изнемог инвалид.

Защемило в груди, на скамейку присел.

Я сижу на скамье, а он в танке горит,

тот, которого я подменить не успел!

Вот он выполз из танка, безбровен и лют…

Я зажмурил глаза, будто нет ничего.

Я всего на мгновенье присел на скамью-

и за это мгновенье убили его.

Никогда он не сможет, как я, постареть!

Я глаза разомкнул: он немного привстал,

от земли оторвался на малость, на треть

и — гранатой себя и врагов подорвал!

Хорошо воевать, когда жизнь позади.

Я пошел на войну, я хотел, видит Бог,

подменить молодого, чья жизнь впереди.

Но ни жить, ни погибнуть, как он, я б не смог!

Я сижу на скамье, а в глазах моих – бой.

Я сижу на скамье, а в душе моей – боль.

Задушите врага! – он не брат никакой!

И вернитесь, ребята, живыми домой!