Юлия Долицкая: «Находясь здесь, мы часто не замечаем, что живём. А там ты радуешься каждому моменту» (1 часть)

Интервью с Юлией Долицкой — членом правления Санкт-Петербургского регионального отделения Общероссийской общественной молодёжной патриотической организации «Наследие», молодёжного крыла «Российского Союза ветеранов Афганистана». Юлия родом из Севастополя, а сейчас живёт в Северной столице. Она волонтёр и жена участника СВО.

— Здравствуйте, Юлия! Расскажите, с чего начался ваш «путь гуманитарщика»?

— Мой волонтёрский путь начался с детства, когда мы, будучи ещё пионерами, помогали ветеранам Великой Отечественной войны. Потом я выросла, и в 2014 году оказалась в Севастополе, где моей семье посчастливилось стать участниками «Русской весны». После была пандемия, мы тоже принимали участие в волонтёрской деятельности. А когда началась СВО, помощь мирным жителям постепенно перетекла в помощь нашим бойцам. В конце 2022 года из мотоклуба «Ночные волки» образовался отряд, который вошёл в интернациональную бригаду «Пятнашка», и мы уже целенаправленно, из рук в руки начали передавать им гуманитарную помощь. Когда мой муж ушёл в отряд я осталась в Петербурге и уже сама занималась гуманитарной помощью для того, чтобы поддерживать отряд и моего мужа.

— Ваш супруг — врач-психиатр, и он пошёл служить военным медиком. Много ли Вы знаете подобных примеров? Чтобы врачи шли добровольцами на СВО?

— Да, мой муж – врач-психиатр, он является заведующим отделения в психоневрологическим интернате. Он ушёл добровольцем как человек, который хотел защитить свою Родину. Просто повезло, что он оказался врачом, в отряде он выполнял свои функции, находясь в штурмовой группе, при этом квалифицированно оказывая медицинскую помощь тем, кому это необходимо.

Насчёт того, много ли врачей ушли добровольцами – скажу так, я знаю таких людей. В нашем окружении очень много патриотов, они немножко постарше возрастом, и не попали под мобилизацию, но ушли на фронт по зову сердца – поэтому защищают нашу Родину как добровольцы. Также у моего мужа много знакомых, кто учился в Военно-медицинской академии, поэтому некоторые из них оказались на СВО.

А если смотреть глобально на этот вопрос, то, скорее всего, это всё уходит корнями ещё в школьные годы, потому что я росла в те времена, когда ещё были пионеры. Мы всегда помогали ветеранам, занимались какими-то полезными для нашей страны и для нашего общества делами.

— Расскажите о Вашей деятельности Санкт-Петербургском в региональном отделении ООМПО «Наследие». Чем занимается данная организация?

—  Молодёжная патриотическая организация «Наследие» начала помогать жителям Донбасса ещё в 2016 году. В 2023 году, в феврале месяце, мы начали деятельность как региональное отделение в Санкт-Петербурге. Общероссийская общественная молодежная патриотическая организация «Наследие» является молодёжным крылом «Российского Союза ветеранов Афганистана», и я – один из членов правления Санкт-Петербургского отделения. Мы объединились и начали работать в Санкт-Петербурге в феврале 2023 года, хотя все наши ребята из Санкт-Петербурга и раньше ездили с гуманитарными конвоями «Наследия» на Донбасс.

Организация работает в разных направлениях, в разных регионах. Конкретно наш регион, Санкт-Петербург, выбрал для себя два направления: молодёжно-патриотическое воспитание и гуманитарная помощь фронту и мирным жителям Донбасса.

—  В феврале 2023 года состоялась встреча и наладилась координация волонтеров. С какими волонтерскими организациями Вы сотрудничаете, как происходит взаимодействие? Устраиваете ли Вы какие-то совместные мероприятия?

—   До того, как мой муж уехал на СВО, мы занимались волонтёрской деятельностью вместе, но я была именно помощником в плане решения каких-то вопросов. А тут мне пришлось всё решать самой. Муж перед отъездом сказал: «Собирай всех друзей, волонтёров и решайте, что вы будете делать». Сказано – сделано. Обзвонили всех знакомых, пока обзванивали знакомых — параллельно занимались гуманитарными вопросами, познакомились с большим количеством новых друзей, волонтёров. Так что первая встреча состоялась у нас достаточно большим коллективом. Наша организация, первая в Санкт-Петербурге, в феврале 2023 года собрала волонтёров для того, чтобы можно было познакомиться друг с другом, потому что многие волонтёры общались только по телефону, в переписке, и в первый раз в лицо увиделись только на нашей встрече.

Так что встреча состоялась нужная, и главное, что люди, которые лично увидели друг друга, в дальнейшем очень много взаимодействовали по разным направлениям.

На этой встрече помимо волонтёров, которые занимаются каким-то производством, были ребята, которые возят гуманитарку, были наши музыканты, такие как Руслан Мансуров (группа «Князь Мансуров»). Он неоднократно участвовал и в наших сборах, ездил в полевые госпитали, выступал там. Очень много помогает нам до сих пор с обеспечением нашего отряда. Если у нас какой-то большой сбор идёт, Руслан всегда присоединяется, за что мы ему очень благодарны.

Вот благодаря той первой встрече, я знаю, многие сотрудничают до сих пор, хотя прошло уже два года. Много вопросов пришлось решать, в том числе по медицинским задачам. Одна из самых важных задач, которую нам удалось решить благодаря такому взаимодействию — мы спасли парню ногу. У него стоял вопрос об ампутации, но нашёлся врач, который взялся его прооперировать, благодаря нашему сарафанному радио. И мальчишка остался с ногой. Ждём, когда всё будет хорошо, лично с ним познакомимся. А пока мы знакомы только виртуально.

Я знаю, что есть отделения, которые делают упор и на спортсменов, и на кадетские классы, но вот у нас именно такая деятельность. Мы проводим много открытых уроков в школах, участвуем в мероприятиях Юнармии, дружим с центром патриотического воспитания «Дзержинец», «Покорённый рубеж» — это молодёжный клуб. С одной стороны, мы проводим мероприятия как гуманитарщики, волонтёры, а с другой стороны — проводим периодически занятия, соревнования по тактической медицине, учитывая, что мой муж – медик.

Боюсь сейчас кого-то не назвать, поэтому сразу оговорюсь, что все ребята, с которыми так или иначе судьба меня свела на этом этапе моего пути, для меня очень важны. Я благодарю каждого, что он есть в моей жизни. Если называть глобальные организации, с которыми мы дружим, это «Мирные люди», фото проекты «Жена героя САНКТ-ПЕТЕРБУРГ», «Союз офицерских жен», «Золотые руки Ангела», Татьяна Семёнова, с которой мы взаимодействуем в передаче на фронт окопных свечей, она научила нас их делать. Семья Наума – это у нас такое кодовое слово, люди, которых мы так называем, очень нам помогают с буржуйками. Я ещё хочу отметить Чесменский приход, потому что, когда мы своё время к ним обратились за огарками от свечей для окопных свечей, протоиерей Алексей Крылов, настоятель Чесменского прихода дал нам возможность делать там маскировочные сети.

У нас мастерская работает с марта 2023 года и по сей день. Больше 40 человек плетут там маскировочные сети, к нам присоединяются семьями, с детьми приходят. Огромное количество сетей мы уже отправили на фронт благодаря тому, что мастерская работает постоянно, мы обеспечиваем сетями не только наш отряд, но и всех, кто к нам обращается. А таких подразделений очень много. И «Барсам» отправляли сети, и отрядам Министерства обороны мы отправляли много сетей. Поэтому мы благодарны отцу Алексею, у нас постоянно есть поддержка от него. Наш коллектив прямо объединился в этой деятельности — после работы девочки и ребята идут плести сети. Они прекрасно понимают, для чего это всё нужно, и по телевизору всегда смотрят новости – показывали расположение наших ребят, и девчонки видели там сети, которые мы плели. Их не надо заставлять, они сами понимают, что, если их сеть спасёт хоть одну человеческую жизнь, то это – целая человеческая жизнь. Так что Чесменский приход – это место нашей силы. И если кто-то хочет к нам присоединиться, можно обращаться в приход. Мы всегда рады видеть новых учеников, мы готовы научить их плести сети и помогать ребятам.

Конечно, хотелось бы отметить ещё одного близкого нам человека – Герман Владимиров и организация «Ленинградский доброволец». С Германом мы общались и в Санкт-Петербурге, и на Донбассе пересекались. Это взаимодействие нам тоже важно, мы дорожим этой дружбой. Первый бронежилет моего мужа находится как раз в музее «Ленинградского добровольца».

У меня есть подруга Вера, её муж был тяжело ранен в марте прошлого года. Она молодая, красивая спортсменка, тренер по фитнесу. Собралась и уехала на пять месяцев в госпиталь для того, чтобы помогать ему и остальным бойцам, которые находились в этот момент с ранениями в их отделении. Многие с тяжелыми травмами, но она помогала делать перевязки, перетаскивал ребят и всячески помогала санитаркам и медсестрам в госпитале. Жила на раскладушке прямо в отделении. Из таких молодых девушек сейчас складывается будущее нашей страны.

Также хочу упомянуть мастерскую «Профи байк», где мотоциклисты, наши друзья – Макс, Антон и Женя – собирают и возят гуманитарную помощь и уже пропустили 2 мотосезона, всё это время находясь в дороге с гуманитаркой.

Среди людей, с которыми мы ещё дружим, есть прекрасная девушка, которая не раз была в гуманитарных поездках, выступала в госпиталях. Она учительница начальных классов, великолепно поёт, поддерживает все наши патриотические мероприятия – это Виктория Харитоненко. Я хочу всем пожелать таких учителей, и тогда мы будем абсолютно спокойны за наше будущее, за будущее наших детей.

Также очень много помогает и выступает на мероприятиях большая наша подруга Анастасия Бубнова. Она с детства пишет сама патриотические песни, поёт их так, что нельзя удержаться от слёз. Песни жизненные, трогают за самую душу.

— «Тыл-фронту 24/7» — что Вы под этим подразумеваете? Как развивается данный проект?

—  Изначально это девиз организации «Наследие» — «Тыл-фронту 24/7». Подразумевается, что мы помогаем нашим бойцам и фронту без выходных и перерывов – 7 дней в неделю, 24 часа в сутки, с утра до ночи и с ночи до утра. Но, по сути, в Санкт-Петербурге этот проект немножко расширил в своём развитии, в том плане, что на встрече в феврале 2023 года мы предложили организовать в «Телеграме» группу «Тыл-фронту 24/7». Группа занималась именно координацией разных волонтёрских движений. В первую очередь, это делалось для того, чтобы избежать общения с какими-то мошенниками. Все люди в этой группе были проверенные, лично знакомые, либо по чьей-то рекомендации. Очень много получилось скоординировать отправок. Бывает, что наша машина только вернулась с гуманитарного конвоя, а нам срочно нужно что-то передать. Мы спрашивали в этой группе, не едет ли кто-то. Сразу же получали ответные реакции. В большинстве случаев машины, которые уходили, лично мне давали информацию, что они уходят, спрашивали, не нужно ли кому-то что-то добросить.  Мы с удовольствием помогали взаимодействовать людям, сами участвовали, координировали отправки, подсказывали какие-то моменты, связанные с вопросами по оборудованию. Потому что многих деталей на тот момент волонтёры не знали, ведь у нас нет военного образования, и приходилось всё изучать прямо «на лету». У кого-то был опыт в одном направлении, у кого-то в другом, кто-то что-то купил у хороших поставщиков – и вот в этой группе мы могли обсудить эти вопросы. Я лично курировала организацию процесса и помогала людям отвечать на вопросы, которые нужно было максимально быстро решать.

У нас был случай, когда организация нам передала 190 буржуек, и мы небольшими партиями раздавали их лично в руки тем людям, которые возят гуманитарную помощь. Гуманитарщики на тот момент уже возили помощь в конкретные отряды, и все буржуйки доставлялись адресно. Так нам получилось согреть всю линию фронта. Благодаря нашим действиям, а также тому факту, что люди знают, что мы лично возим гуманитарную помощь и передаем её бойцам непосредственно, без посредников, нам удалось завоевать доверие и уважение в волонтерской среде Санкт-Петербурга и других регионах нашей страны.

У нас был случай, когда наша машина ехала на Донбасс, и мы встретили ребят, с которыми взаимодействуем в Санкт-Петербурге. У них сломалась машина, а у нас машина была большая, и было свободное место, поэтому получилось им помочь и передать их груз вовремя. Ситуаций таких было очень много. Но в одном мы все едины – всё для фронта, всё для Победы! И если нужно решать какие-то вопросы, ночами не спишь, пока не решишь. Поэтому, когда волонтёры начинают друг с другом разговаривать, разговор получается такой – когда ты в 2 часа ночи только прибежал с очередных мероприятий, погрузок, задач, лёг в кровать: «Привет. Не поздно? Можешь говорить?», и всё, часа на 3 понеслась! То разговоры, то переговоры, то где материалы достать, то где лучше что-то закупить, и вот ты полночи сидишь в этих чатах, параллельно в нескольких переговорах участвуешь. Но всё это для того, чтобы задача была выполнена и максимально быстро решена для бойцов. Поэтому «Тыл-фронту 24/7» — это та реальность, в которой мы находимся. 7 дней в неделю, 24 часа в сутки! До сих пор по этому принципу живут все волонтёры. В любое время, если тебе нужна помощь, ты знаешь, что тебе её окажут.

— Расскажите про проект «Жена героя САНКТ-ПЕТЕРБУРГ». Фотографии участниц проекта наверняка видели многие жители Петербурга, например, в библиотеках, а о чём этот проект конкретно, и помогает ли он как-то тем самым женам героев или это просто фотопроект?

— Один из проектов, в которых участвуют женщины благодаря Марине Яшиной, это проект «Жена героя». Очень многие люди спрашивают, что это за проект, для чего он нужен. Проект для нас, для девочек, которые в нём участвовали, реально сыграл огромную роль в нашей тыловой жизни. Он объединил девочек с одной общей ситуацией – наши мужчины ушли на фронт. Для того, чтобы поддержать боевой дух женщин, и был изначально придуман этот проект, и Марина Яшина стала региональным представителем этого проекта по Санкт-Петербургу.

Хочу рассказать о своих ощущениях «изнутри», поскольку сама являюсь участницей этого проекта. Когда мы оказались на съёмочной площадке и поняли, что, оказывается, мы не одни в такой ситуации, вокруг нас много людей, которые так же переживают, испытывают такие же эмоции, как мы. Потому что бывает так, что, вроде бы, у одной девочки муж ушёл, а её окружение не понимает, что произошло. Одни давят на неё, другие осуждают, третьи поддерживают, и вот эти эмоциональные «качели» выматывают очень сильно. А тем более, что ты не до конца понимаешь, куда ушёл, что будет, как будет. Сейчас уже попривыкли мы немножко ко всем этим ситуациям. А по факту, тогда всем казалось, что только ты со своим грузом переживаний находишься, и больше таких, кроме тебя, нет. А тут смотришь – одна такая же, вторая, третья. Начинаем говорить, понимаем, что ребята плюс-минус где-то в одной территории находятся — одни справа, другие слева, но все где-то в районе Авдеевки. И вот этот разговор, который ты привык внутри себя держать, он постепенно тебя раскрывает, и ты можешь с кем-то поделиться, и разговариваешь ты на одном языке с этими людьми.

А пока ты общаешься с близким по духу человеком, мастерицы визажа, фотодела, парикмахеры — они в этот момент колдуют над твоей внешностью, и ты вместо замученного лица с пучком на макушке видишь красивую женщину, которая реально выглядит элегантно, достойно. И вот это отражение в зеркале тебе даёт понять, что ты не просто заплаканная домохозяйка или ещё кто-то, а ты – жена героя, что твой муж на войне, те люди, которые вокруг тебя, понимают это, не осуждают, поддерживают тебя, они сами такие же! И ты начинаешь себя чувствовать по-другому. А когда ты видишь фотографии, которые получились, и понимаешь, что можешь мужу фото отправить, и он будет гордиться, что я здесь не просто сижу в слезах, а я – жена героя, и я могу его поддержать своими словами, своими поступками, своими мыслями. И вот этот вот посыл, он набирает огромные обороты. Нам очень важно было показать девочкам, что они не брошены здесь, что они объединены, что есть рядом люди в такой же ситуации.

Многие из девчонок пришли с детьми. И пока их красили, детки бегали, фотографы снимали детей. Вот этих фотографий набралось много, они классные, качественные. Мы все отправили их ребятам, когда появилась связь. Ведь ребята тоже очень скучают без своих семей, по дому. И увидеть эти фотографии для них было неожиданностью – именно формат этих фотографий. Потому что это не селфи на телефон, это хорошие портретные фотографии, которые показывают именно этот настрой – «Я – жена героя». Ребята это очень почувствовали и дали нам обратную связь. Дальше у нас были мероприятия, выставки, мы приходили красивые. Ты уже не можешь прийти туда замученной, тебе приходится делать какие-то усилия, держать свои эмоции. Большой зал на Невском проспекте был арендован для мероприятия, выступали музыканты, пели песни. И весь зал был забит людьми. И на экранах начали выводить наши портреты, под песню со сцены. Весь зал гордился, восхищался смелостью женщин. Мы все это чувствовали. Нам подарили цветы. То есть, для нас это проект совершенно удивительный, потому что все эти эмоции мы не ожидали получить от людей, которые нас не знают, от чужих людей, которые пришли на мероприятие. Оно получилось патриотическим, люди, которые там присутствовали, своими восхищёнными взглядами давали силы продолжать переживать, но уже в другом формате.

Так что проект по-настоящему классный, и до сих пор в наших чатах проходят какие-то мероприятия. Несколько групп волонтёров объединились для того, чтобы обеспечить проведение этих мероприятий постоянно, чтобы максимально жены Героев участвовали вместе с детьми.

— Как остро стоит на данный момент проблема помощи женам, детям, родителям участников СВО? Ведь бывает так, что в доме несколько детей и супруге тяжело одной справляться. Есть ли какие-то организации, которые помогают? И помогает ли государство?

— Проблема помощи стоит очень остро. Есть разные составляющие этой ситуации. Самый положительный момент, который я для себя отметила, это то, что все государственные музеи, парки и организации, в которых есть льготы семьям участников СВО, невероятно корректно общаются с родственниками наших бойцов. Когда говоришь, что ты – член семьи участника СВО, я неоднократно уже испытывала это ощущение, тебе не нужно ничего доказывать. Тебе не нужно предоставлять миллионы каких-то бумажек. У тебя попросили одну бумагу, которая у тебя может быть даже в телефоне. Пусть это даже не оригинал, а фотография! И достаточно твоего слова. К сожалению, несмотря на то, что Президент говорит, что все люди, кто находятся на фронте, едины, и все должны иметь определённый статус, многие добровольцы, к сожалению, не имеют этого статуса. И всем семьям добровольцев приходится проходить через какие-то жестокие унижения, доказывая определённые ситуации. Особенно, если они ранены. Невозможно просто получить документы, приходится постоянно обивать пороги. Через такие нюансы приходится проходить большому количеству женщин, чьи мужчины добровольно ушли на фронт. Поэтому если брать одну сторону этой ситуации — всё чётко работает, без вопросов, во всяком случае — в моём районе, где мы проживаем. Но есть и другая сторона, которая забирает все силы!

Мой муж, слава Богу, без ранений после СВО. Но очень много близких, друзей, в том числе, из нашего отряда, получили ранения. Не могут пройти комиссию, не могут получить инвалидность. А если и дали инвалидность – не предоставляется парковочное место человеку без ноги. В общем, этот момент, честно говоря, вызывает непонимание у всех. Почему когда Президент говорит, что все равны, на местах находятся люди, которые по сути не выполняют распоряжения Президента? 

Здесь очень много непонимания, и я даже не представляю, как это решать. В первую очередь, это с ранениями, во-вторых – статус участника боевых действий. Почему-то не присваивают людям из определённых подразделений этот статус, хотя, по идее, их должны получить все участники СВО.

В школах, кстати, тоже есть определённый момент. Мы часто проводим в школах патриотические мероприятия, и был конкретный пример в школе, когда, благодаря учителю физкультуры шла поддержка детей, родители которых на СВО. Вот в этой школе дети чувствуют себя комфортно. Но были школы, в которых делают вид, что они даже не знают, что у них такие дети существуют. Хотя мы же все понимаем, что у таких детей льготное питание – они все в школе под особым контролем. Но какой-то поддержки в плане определённого отношения в школах к этим детям – нет. Более того, часто бывает так, что они даже стесняются об этом говорить. В каких-то случаях они получают насмешки от своих одноклассников и детей из других классов. Когда мы проводили мероприятие в школе, после этого мероприятия к нам подошли дети, мы по глазам поняли, что у них родители на войне находятся. Мы их всех крепко обняли, прижали к себе, со всеми поговорили, и видно было, что им хотелось говорить, потому что в школе они об этом не говорят.

Хочется, чтобы люди, которые помогают сейчас на государственном уровне семьям участников СВО, осознавали, что вот эта помощь ещё только набирает обороты. И когда ребята сюда будут возвращаться, им придётся здесь решать очень много разных вопросов в поддержку семей, в поддержку самих наших мальчишек. Потому что они находятся в достаточно тяжёлых условиях, в том числе — эмоциональных, и вернутся они все сюда одновременно. Если сейчас приходится разбирать какие-то единичные случаи, то скоро вот это количество людей, которым нужно будет помогать, в том числе с документами, с медицинскими вопросами, юридическими, оказывать много других видов помощи, будет в разы больше. Поэтому очень важно сейчас наладить чёткое взаимодействие, чтобы в будущем вытянуть нагрузку помощи нашим героям.

И остро стоит вопрос не только помощи жёнам и детям, но и самим участникам СВО. Если в подразделениях Министерства обороны ещё как-то налажены какие-то моменты и взаимодействия и решение каких-то вопросов, то с добровольцами дела обстоят очень сложно, и каждый отдельный случай приходится решать индивидуально. Многие ребята не могут получить документы. Есть ситуации, когда мужчина находится на фронте, но по документам его там нет. И очень много таких вопросов. Получается помогать, координировать благодаря большому количеству знакомых. Если, например, кто-то один прошёл этот путь и у него что-то получилось, то мы стараемся эту информацию фиксировать, подсказывать в дальнейшем тем, кому это еще только предстоит.

— Когда Ваш супруг отправился на СВО, чувствовали ли Вы поддержку окружающих? Как Ваши близкие, знакомые и коллеги отнеслись к этому?

— Семья, мои близкие, родители – они все как один поддержали решение мужа и поддерживали меня. Потому что я изначально выбирала себе определённое окружение. Те люди, которые не поддерживают нашу страну — предатели, они не существуют в моём жизненном пространстве. Поэтому даже если кто-то из моего круга общения напрямую не сталкивались с тем, что их близкие находятся сейчас на Донбассе, то они либо занимаются гуманитарной помощью, либо возят эту помощь на Донбасс, либо находятся там на защите нашей Родины.

И семья, и близкие нас поддержали, хотя такое решение моего мужа было достаточно серьёзным поступком, потому что у него была бронь – он же был заведующим отделения в психоневрологическом интернате. А еще он многодетный отец!

Многим людям, как я вижу в окружении, страшно осознать, что человек может сам принять такое решение. Многие говорят: «Вот если меня призовут, я бегать не буду, я пойду защищать». Но когда призыва нет, и человек сам, добровольно, имея бронь, идёт туда, для некоторых это непонятно.

В августе прошлого года я сама была в Донецке, в расположении у наших ребят. Оказавшись там, я сильно пересмотрела свои жизненные взгляды и позиции. Находясь там, очень сильно хочется жить. Первое, чего очень сильно хотелось – это обнять детей. Потому что ты осознаёшь риск и знаешь, что ты осознанно на это идёшь. Ведь были жаде в «Наследии» случаи, когда погибали волонтёры, находясь в достаточно безопасных зонах. А когда и папа, и мама там находятся — тревога присутствует. Но для меня это был новый такой опыт, новые эмоции. Самое главное чувство, с которым я уехала оттуда — мы, находясь здесь, часто не замечаем, что мы живём. А там ты радуешься каждому моменту. Просыпаясь утром, ты понимаешь, что ты жив, что этот день, возможно, ты проживёшь до конца. И я искренне восхищаюсь, уважаю тех людей, которые постоянно ездят с гуманитарной помощью на Донбасс.

Понятное дело, переживания были, и я хочу сказать огромное спасибо моей маме и дочкам, что отпустили меня туда. Потому что знаю случаи, когда мужчины уходили на фронт, а, например, мамы их очень негативно относились к своим невесткам, потому что вместо того, чтобы отговорить, уехать или ещё что-то такое жены выразили поддержку своим мужчинам. В нашей семье такого не было, за это я очень благодарна своим близким.

—  Что для Вас было самым тяжёлым в тот период?

— Человек, у которого близкий находится на фронте, испытывает стресс 24 часа в сутки, 7 дней в неделю. Это состояние бесконечного стресса. Я в это время не читала новости, не смотрела телевизор, потому что каждый раз я понимала, что у меня просто может начаться истерика, и от этого становится просто невыносимо. Но спасибо всем тем, кто помогает и поддерживает в этот период. Отдельно хочу отметить администрацию Центрального района, потому что наш куратор по району, к которому нас прикрепили, не достаёт нас каждый день какими-то вопросами вроде «Как дела?», но при этом точечно, чётко, очень корректно поддержку мы ощущали. Благодаря этой всей ситуации у меня дети в этом году в первый раз поехали в летний лагерь и были под большим впечатлением от этого мероприятия. Сказали, теперь каждый год будут ездить. Просто раньше у нас такого опыта не было. Это всё именно благодаря поддержке нашей районной администрации и координаторов нашего района.

Зачастую люди, которые решают разные вопросы, связанные с семьями СВО, тоже могут не понимать глубину проблемы, потому что сами не находятся в таком состоянии. Если человек, твой близкий находится на фронте, ты можешь говорить с похожим человеком на одном языке. Если ты просто специалист – хороший, качественный специалист – ты подходишь холодно к этому вопросу. К сожалению, в такой момент хочется закрыться даже мне. Несмотря на то, что я считала себя достаточно стрессоустойчивым человеком, когда я столкнулась с ситуацией, что мне пришлось какие-то моменты доказывать, слышать: «Принесите бумажки!», когда при мне смеются ещё в этот момент, получается как-то не очень хорошо.

 — Помимо гуманитарной помощи, Вы прошли курсы подготовки по управлению БПЛА. Как-то применяете полученные навыки? Почему Вы решили пройти это обучение?

— Во многих волонтёрских организациях в начале СВО и в первый год было очень много вопросов и очень мало ответов. Вопросы были — где покупать оборудование, какое, сколько стоит, какой поставщик лучше, какой быстрее, какой надёжнее. Поэтому я приняла решение научиться всему для того, чтобы понимать, что как работает, в том числе — БПЛА. Достаточно непростой путь это был для меня, потому что, как наши наставники говорят — если посадить ребёнка управлять коптером, он, умея играть в компьютерные игры, очень быстро научиться управлять «птичками», ему намного легче пройти подготовку. Я вошла как раз в первую группу по подготовке. Я знаю, что очень многие ребята, перед тем как уйти на СВО, проходили эти курсы, чтобы базовые знания применять непосредственно на фронте. У меня было несколько пробных, небольших полётов в помещении, потом мы проходили компьютерное обучение, после этого снова переходили на управляемые полёты. Девочки иногда более чётко выполняли поставленные задачи, чем мальчики. Они более упёртые, более настойчивые. При этом были ребята, которые прямо с первого раза могли поднять, посадить коптер, выполнять различные очень сложные манёвры в замкнутом пространстве. Для меня это был интересный опыт. Я немного научилась, и если постоянно отрабатывать навыки, может, что-то и получилось бы. Базовые знания я приобрела, благодаря этому, когда закупали гуманитарную помощь, мы уже понимали, какие параметры важны, на что нужно обратить внимание, и это, конечно, облегчало задачи. Во всяком случае, с продавцами мы говорили уже на одном языке. То же самое было и с антидроновыми ружьями, когда жёны ребят одного из отрядов купили ружьё, они долго не понимали, какое конкретно им нужно, но потом, прочитав кучу литературы и отзывов в интернете, они приобрели ружьё, отправили его в отряд, своим ребятам. И когда вышли на связь, спросили, как оно работает, ребята ответили, что не пробовали ещё на линии соприкосновения, но телевизор отключить получилось.

Так что это решение было принято мной для того, чтобы понимать при дальнейших наших закупках на какие нюансы нужно обращать внимание. Потому что помимо военных действий, с моей точки зрения, это достаточно мощный современный навык, который в разных сферах жизни и деятельности может пригодиться. Вообще если у кого-то есть возможность пройти такие курсы, я прямо рекомендую этим заняться.  

— Расскажите, пожалуйста, о Вашей работе с окопной свечкой, которая была зажжена от Вечного огня на Пискарёвском мемориале и о свечке Вашего производства, которую зажгли в Берлине. Это разные свечи? Или идея была схожа с передачей олимпийского огня, определенный символизм в честь дня Победы?

— После того, как мой муж уехал на фронт, мне казалось, что я буду лежать и плакать с утра до вечера. Но, уходя, он сказал: «Прошу тебя, не плачь. Я не хочу, чтобы твои глаза были выплаканы». Когда я спросила, что же мне делать, он предложил собрать вокруг себя людей и заниматься гуманитарной помощью. И я начала понимать, что среди моих знакомых, приятельниц и подруг тоже есть девочки, мужья которых были на фронте. Многие по мобилизации, но были и добровольцы. Я списалась с ними, мы объединились в небольшой коллектив. Я подумала, что мы лучше будем помогать и чувствовать свою сопричастность, чем паниковать и грустить. У многих девчонок на тот момент было уже очень тяжёлое эмоциональное состояние, потому что мой муж – только ушёл, а их – уже месяца 3 находились на СВО. Я их начала бодрить. И окопная свеча – это было первое направление, где мы все собрались для того, чтобы помогать гуманитаркой нашим ребятам. Каждая девочка конкретно своему мужу делала свечи, и мы их отправляли. Параллельно с этим мероприятием в феврале на фронте оказалось холодно, свечей не хватало. Тогда «Наследие» объединило всероссийскую акцию «Окопная свеча». В рамках этой акции мы как раз и отправляли свечи с Санкт-Петербурга на фронт. Огромное количество свечей со всей страны было собрано и отвезено ребятам для того, чтобы они могли греться, готовить, сушиться. Потом мы обнаружили, что окопные свечи идеально заходят в буржуйки и выполняют функцию дров. Но дрова в тот период времени были мокрые, а окопная свеча – сухая, легко укладывается в рюкзак и долго греет.

Наше Санкт-Петербургское отделение решило, помимо отправки свечей, зажечь ещё Вечный огонь на Пискарёвском мемориале, потому что Ленинград во время Великой Отечественной войны прошёл огромные испытания, но выстоял, не сдался, и в итоге, несмотря на тяжёлые времена для жителей Ленинграда, город жил, город боролся и город победил. И вот этот посыл мы хотели отправить нашим бойцам, показывая поддержку не только каждого отдельно человека, но и целого города. Тогда в Санкт-Петербург приехал представитель организации «Офицеры России», Олег. Он живёт в Германии, и благодаря ему мы отправили одну из свечей, которые мы сделали вместе с Олегом, чтобы в Трептов парке он зажёг её от Вечного огня в Берлине, тоже как символ победы Советского Союза над фашистской Германией.

Что символично, мотоклуб «Ночные волки» в своё время сделал очень мощный проект, который назывался «Дороги Победы», когда мотоциклисты, двигаясь дорогами Победы, 9 мая въезжали в Берлин, и как раз в Трептов парке ставили флаги возле Вечного огня. Таким же маршрутом проехала и наша свеча, сделанная в Санкт-Петербурге. Так у нас получилась серьёзная, обширная акция, которой мы, в первую очередь, закрыли запрос наших бойцов по окопным свечам. Благодаря этому проекту мы познакомились с большим количеством волонтёров, школьников, с которыми до сих пор общаемся. И мы очень благодарны Татьяне Семёновой за ту помощь, которую она нам сейчас оказывает с окопными свечами. Это человек, который организовал производство в больших количествах, и мы всегда своих новичков отправляем к ней на мастер-классы.

Мария Коледа

Продолжение интервью 2 часть