Когнитивная война. Часть шесть: Комплексы «украинства»

Фото: из открытых источников

В предыдущей части нами были рассмотрены исторические корни русофобии на Западе, из которых произрастает нарратив войны против России. Представление о нас как об «орде», варварской, нецивилизованной, хищной и тяготеющей к рабству, постепенно переползло из западных агиток в постсоветское пространство.

Коротко рассмотрим случай Украины, в которой русофобия достигла уровня истерии, безальтернативной общей идеи, вооружилась и готова убивать и умирать.

Основной темой, которая взращивалась внутри Украины с момента крушения СССР была ненависть к русским. Создавалась она на старой базе «украинства», которое было популярно раньше в условной Галиции, где его по своим геополитическим соображениям выхаживали в разные временные промежутки поляки, австрийцы и немцы.

«Украинство» подразумевает под собой формирование национальной идентичности, основываясь на отторжении от всего русского, отрицании общего языка, культуры, истории, веры и корней. Изначально эта идея тихо путешествовала где-то в умах меньшинства, ее удалось вытащить на государственный уровень после развала СССР, а после прихода радикалов к власти в 2014 году окончательно утвердить и превратить в вооруженную русофобию.

Нарратив войны строился на идее якобы «вековой вражды» между украинцами и русскими для построения модели «Украина это АнтиРоссия». На уровне информационного аспекта он работал в медиаполе: постоянная дискредитация русского и осуждение РФ, выдавливание сначала русского языка, затем закрытие всех «неугодных» СМИ. На политическом уровне Россию выставляли виновником всех бед и агрессором, врагом, который принципиально существует для того, чтобы мешать Украине жить. На атакующем уровне, в рамках массированных когнитивных ударов, вкладывался смысл о вечном противостоянии, была полностью переписана история, смысл которой можно сократить до фразы «Россия всегда проводила геноцид украинцев (и продолжит это делать)».

Как упоминалось ранее, нарратив становится успешным, когда связан с коллективной или персональной идентичностью. Пример Украины показывает, что коллективная идентичность подлежит корректировке, если перекроить ее с помощью нарратива войны, который должен эксплуатировать проверенные мифы, основанные на рукотворных ненависти и страхе.

Шагнем немного в дебри психологии, которые важны для более глубокого понимания некоторых процессов. После крушения гитлеровской Германии, немцы подверглись процедуре денацификации. Автором одной из программ по денацификации был психолог с мировым признанием – Карл Густав Юнг. В интервью швейцарской газете «Die Weltwoch» 11 мая 1945 года, Юнг заявил о том, что самая главная проблема – отсутствие совести у немцев, и их не стоит делить на тех, кто был в рядах нацистов и тех, кто молча потакал. По сути, он ввел в политическую практику понятие «коллективной вины», предлагая «ломать в этом месте». Второе важное понятие – комплекс неполноценности нации. По Юнгу, чувство собственной ущербности немецкого народа высвободило их «внутренних демонов вовне», породив известную истории жестокость и покорность, стремление стать массой под эгидой «великого рейха». Оба этих постулата актуальны и сейчас, просто подаются в разных ракурсах.

Касаемо ущербности, которая питает звериное нутро – мы наблюдаем это сегодня во всех укорнацистских проявлениях – от заявлений в СМИ до реальных пыток на камеру и убийств в целом. Нормальная, уверенная в себе страна не распевает гимн, что она еще (пока) не умерла и не лепит всюду свою атрибутику. Касаемо коллективной вины – это уже пытаются впарить нам, экспансия, гулаги и пр. В этой игре нас сделали агрессором, Украину – жертвой. Остается сейчас играть не по их правилам, а потом внимательно посмотрим, кто чем жонглировал.

Павлюк Елена