Узбекские чиновники хотят последовать примеру «языкового законотворчества» Украины

Языковой вопрос добрался и до Узбекистана, там разработаны поправки в «Закон «О государственном языке» и в Кодекс об административных правонарушениях. Согласно им, всё делопроизводство в стране должно вестись на узбекском языке. На госчиновников, не соблюдающих это правило, будут накладываться внушительные штрафы.

Трансформация статуса русского языка происходит уже не первый раз со времени принятия в 1989 году Закона «О государственном языке». Таковым объявлялся узбекский, а русскому был придан статус языка межнационального общения. В редакции закона 1995 года уже сказано следующее: «обеспечивается развитие и свободное пользование русским языком как языком межнационального общения народов СССР». То есть, русский переводится в категорию языка, на котором удобнее общаться с жителями других постсоветских стран. Правда, есть приписка, что каждый житель Узбекистана может по его просьбе получить любой документ на русском языке. После 2016 года в Законе «О государственном языке» русский уже не фигурирует вообще в качестве языка межнационального общения, но оставлена статья о выдаче по требованию заявителя документов на нём.

Инициатива ныне предлагаемых поправок в Закон «О государственном языке» и в КоАП принадлежит Министерству юстиции. Примечательно, что в пояснительной записке к законопроекту его авторы отметили, что штрафные санкции за использование госслужащими негосударственного языка уже применяются и в некоторых других странах постсоветского пространства. В качестве примера были приведены Латвия, Литва, Эстония, Таджикистан и Украина.

Примечательно, что Украина в пояснениях к проекту закона стояла на первом месте. А это, согласитесь, уже симптоматично. То ли чиновники Министерства юстиции бездумно решили пройтись по Интернету и найти что-то схожее в других странах, либо же намерено создают почву для этнолингвистической нетерпимости. Кстати, Узбекистан – страна далеко не мононациональная. Пример Украины в пояснительной записке может быть многими расценен, как руководство к действию по отношению к представителям не титульной нации. Отделение Крыма, проблема Донбасса, наконец, трагедия в одесском Доме профсоюзов – это всё, в том числе и последствия языковой политики украинских постмайданных властей. Правда, в отличие от Украины, ярко выраженных мест компактного проживания русскоговорящего в Узбекистане населения нет. Оно в основном представлено жителями столицы и ещё нескольких крупных городов. К тому же, оно сильно разбавлено узбекоговорящим населением.

После волны критики по поводу такого законотворчества, Министерство юстиции официально заявило, что поправки в Закон «О государственном языке» и Кодекс об административных правонарушениях не ущемляют права национальных меньшинств. Конечно же, это было воспринято, как стандартная отписка.

Узбекские эксперты между тем считают, что законопроект провалится при рассмотрении в Олий Мажлис (нижняя палата узбекского парламента). Приводятся аргументы насчёт того, что в стране проявляется всё больший интерес к изучению русского языка, что открывается всё больше классов и студенческих групп с обучением на русском языке, а заодно повышены квоты в российских вузах для студентов из Узбекистана. Да, это всё подтверждается статистикой. Но может быть в том и дело, что узбекские госчиновники почувствовали конкуренцию. А что касается Олий Мажлиса, то со времён предыдущих этапов постепенного ущемления статуса русского языка на законодательном уровне принципиальных изменений в нём не произошло, а в Сенате – и подавно…

Сергей Трофименко специально для ANNA-News