Валентин Юхта: «Важнее всего – то, что закладывается в детстве как национальный код»

Интервью с Валентином Юхтой – пермским поэтом, педагогом, волонтером-гуманитарщиком. Полуфиналистом поэтического фестиваля «Филатов-Фест-2023»; волонтером общественного движения «Фонд Захара Прилепина». Ведёт телеграмм-канал «Возница пепелаtZа (Телеги)».

– Добрый день, Валентин. Расскажите немного о себе.

– Я поэт, волонтер-гуманитарщик, по основной специальности – филолог, кандидат наук, вузовский преподаватель русского и китайского языков.

– Почему Ваш псевдоним именно Валентин Юхта?

– Псевдоним появился из прагматических соображений – необходимости, оставаясь школьным учителем, высказываться на актуальные общественно-политические темы. Валентин – это имя моего отца, а также агентурный псевдоним деда, который в войну служил в контрразведке погранвойск, брал Будапешт и Вену. Юхта – пришло как-то само собой как нечто хтоническое и хулиганское – Ухта, Кяхта, Охта. А потом я к нему привык.

В свое время с легкой руки Захара Прилепина выходил диск-двойник «Мы не оставим города свои», куда вошли песни Александра Ф. Скляра, Вадима Степанцова, Чичериной, Джанго, Вадима Самойлова, Аффинажа, на нем я первый раз выступил под псевдонимом, написав текст к треку Рича «Письмо Гиви».

– Как Вы пришли к поэзии? Когда Ваш талант впервые проявился?

– Я, как любой начитанный подросток, пробовал рифмовать с 12-13 лет, более серьезно стал подходить к написанию текстов уже после окончания вуза, лет в 25. Некоторые стихи тех лет сейчас считаю удачными. Русский филфак в этом плане был хорошим подспорьем.

– Ваш поэтический дебют – текст песни «Письмо Гиви» (2017 год). Как писался этот текст?

– Текст, с легкой руки Ричарда Семашкова ставший известным под названием «Письмо Гиви» (изначально у меня он назывался длинно – «Письмо от сержанта армии ДНР полковнику Михаилу Толстых»), получился сам собой, за два-три дня после трагической гибели Михаила Толстых 8 февраля 2017. В тот момент «Русская весна» была в своем разгаре, казалось, все может разрешиться быстро и в нашу пользу, но в 2016-2017 были убиты два виднейших командира «непризнанных республик» – Арсен Павлов и Михаил Толстых. Для меня, вовлеченного в эту информационную повестку, гибель Толстых стала шоком, и несколько дней я не мог думать ни о чем другом. В результате стихи сами сложились в моей голове.

– Почему первой темой стала именно война в Донбассе?

– Писать стихи надо тогда, когда понимаешь, что невозможно промолчать, когда эти события, как воспаление, вызревают настолько, что требуют вербализации. Для меня таким потрясением стала «Русская весна».

– Вы пишете о войне, но при этом избегаете пафоса. Как Вам удается сохранять баланс между эмоциональностью и сдержанностью в стихах?

– Я вообще не считаю, что пафос – это плохо. Пафос в изначальном своем понимании – высокая гражданственность, и в этом смысле мои стихи пафосны. Другое дело, что мы не можем выражать свою гражданственность так, как это делали поэты XX и тем более XIX века. Эмоция должна быть, пафос должен быть, но без назидательности и позы. Насколько мне удается соблюдать этот баланс – судить моим читателям.

– Как изменилась ваша поэзия после поездок в зону СВО? Есть ли стихи, которые Вы больше не можете или не хотите читать?

– На самом деле первый выезд в Луганскую Народную Республику летом 2022 года произвел очень сильное впечатление. Одно дело – следить за ситуацией издалека, другое – увидеть своими глазами расфигаченные города, общаться с людьми, ходить по разрушенным квартирам. Под впечатлением от этих поездок я написал целый ряд текстов. По времени эта поездка совпала с первым участием в серьезной литературной мастерской – «Мастерской Захара Прилепина». Затем я участвовал в семинарах Студии «Издательства СТиХИ» Арсения Ли и Аллы Поспеловой. Это многое дало мне в понимании того, как технически надо делать стихи. Сколь ни будь чиста и искренна твоя эмоция, всегда необходимо учиться членораздельно ее произнести.

Что касается стихов, которые перестали нравиться – в декабре 2024 я вместе с большим русским поэтом Тимофеем Николайцевым выступал в одном из подразделений, стоящих в Донецке, читал разные стихи – и совсем новые, и написанные во времена «Письма Гиви», те, к которым я давно не возвращался. Многие из ранних стихов показались мне неуклюжими, хотя они все равно дороги мне, как некоторый личный дневник эпохи.

– Вы участвовали в «Филатов-Фест-2023» и других конкурсах. Как публика и жюри воспринимают Ваше творчество?

– «Филатов» был моим первым большим конкурсом, и, надо сказать, я тогда и читать толком не умел свои стихи. Поэтому не могу сказать, чтобы я имел оглушительный успех, хотя, например, Мария Ватутина одобрительно высказалась о моих «донбасских» текстах. Но это была очень полезная школа, благодаря которой я понял, как именно необходимо себя вести на сцене. В этом смысле «Филатов» отличается от всех других конкурсов, и я благодарен Владу Маленко и Роману Сорокину за эту возможность. В 2024 году в Перми я выступал на одной сцене с Театром Поэтов и с Сергеем Федоровичем Летовым, и это было уже совсем другое ощущение сцены.

– Была ли критика, которая заставила Вас переосмыслить что-то в творчестве?

– Да, критика очень важна, критики было много, начиная с «Мастерской Захара Прилепина». Пожалуй, наиболее важный для литератора навык – научиться смотреть на свои «гениальные» произведения чужими глазами.

– В 2025 году выйдет Ваш сборник в серии «Сингл». О чем он? Будет ли там что-то, кроме военной лирики?

– Сборник предварительно будет называться «Песни северных улусов», и в нем я хочу сделать акцент на понимании России в качестве наследницы не только Византии, но и Империи Чингисхана. Не могу назвать свои стихи военной лирикой, так как в боевых действиях участия я не принимал, но, конечно, туда войдут и «донбасские» стихи, и лирика, адресованная Родине, русской истории и любимой женщине.

– В 2022 году Вы впервые поехали в ЛНР как волонтер, скрыв это от жены. Ей Вы сказали, что поехали в Ростовскую область, в монастырь, на послушание. Почему Вы решились на эту поездку и почему не сказали правду сразу?

– Да, это была забавная история, даже Штапич в своем канале о ней писал. Поехал тогда, когда появилась возможность поехать, в том числе и материальная, связанная со сменой места работы. Смог бы раньше – приехал бы в 2017 году. Почему не сказал правду – не хотелось лишних волнений.

– Какова была реакция на правду?

– Ну, мою супругу не проведешь – когда я вернулся, она сказала, что сразу поняла, куда я поехал. Мы с ней полностью совпадаем во взглядах на мир, поэтому, конечно, она в итоге поддержала мое решение.

– Вы выступали со стихами перед ранеными в госпитале Луганска. Какую обратную связь Вы получали?

– Даже не знаю, кому эта встреча была нужнее – мне или бойцам. Ну представьте: заходишь ты в палату на своих ногах, приносишь чай, курить, фрукты, а там – кто без ноги, кто с пробитой головой… Выслушали с интересом, почитал про войну, про военные похороны, попросили что-то повеселее – они-то с 2014 этой войной сыты по горло. Удивило, что когда я сказал, что мы в большой России благодарны республикам за то, что они защищают нас на передних рубежах, они говорят: «А мы тут думаем, что наоборот, Россия нас защищает».

— Были ли моменты, когда Вы понимали, что поэзия может быть важнее материальной помощи?

– Я – «презренный позитивист». Чтобы слушать стихи, надо быть сытым и обутым. Но отрицать значение «надстройки» тоже нельзя – духовная жизнь – это то, что отличает нас от животных.

– В 2023-2024 годах Вы организовали сбор книг для библиотек Херсонской области и провели новогодние утренники для детей. Почему для Вас важна именно работа с детьми?

– Я педагог, 10 лет отработал школьным учителем в средней школе и в Краевой детской библиотеке. С детьми работать умею и люблю. Дети очень интересные существа, развивающиеся, не закоснелые в своих взглядах, поэтому они порой могут удивить. А дети на новых территориях – это наша особая ответственность. Их лишали русской культуры на протяжении 30 лет, и поэтому я видел особой своей задачей донести до них русское слово, русскую песню. Я, например, взял с собой балалайку (Дед Мороз с балалайкой, ну прикольно же) и пел русские народные песни: «Валенки», «Во саду ли», «Во поле береза», традиционные игры под них проводил. Многие и в большой России никогда не слышали этих песен и в жизни с ними никогда не столкнутся, потому что у нас национальная культура вытеснена коллективным Гарри Поттером и разнообразными «Сигма-боями». А это важнее всего – то, что закладывается в детстве как национальный код.

– В одной из поездок Вы написали песню «Волонтерская». Как Вы думаете, почему она так отозвалась в волонтерской среде? Планируете ли выпускать ее официально?

– К «Волонтерской», на самом деле, я написал только музыку, автор текста – волонтер, а ныне – командир одного из подразделений МО РФ Евгений «Шатун» Николаев. Он безвылазно находится на новых территориях с марта 2022 года, и ему есть что рассказать о волонтерской работе. На самом деле, думаю, что песня отличается от большинства песен подобного рода как раз отсутствием лишнего пафоса, легкостью, шутливостью, такой Сюткин для гуманитарщиков. Мне кажется, именно такого легкого жанра нам сегодня не хватает – к слову, в годы Великой Отечественной войны он был очень развит – та же «Брестская улица» Долматовского и Фрадкина, и многие другие. Мы пробовали найти и место для студийной записи, и группу, но это ничем и не кончилось. Если кто-то в музыкальной среде готов взять эту песню и сделать ее как следует – мы будем только рады.

– Какой самый тяжелый и самый светлый момент за все Ваши поездки?

– Самый светлый человек, которого я встречал на новых территориях – Саша Бородкин. Самоотверженный, добрый, надежный товарищ, последнюю рубашку с себя снимет, все вопросы порешает. Он готовил на всю нашу компанию – великолепный повар был, это одна из его профессий. Провели на Запорожье с ним две недели. Зимой 2024 года законтрактовался в ВС РФ и погиб. У него дети остались, жена. Вот это и самое светлое, и самое тяжелое.

Еще вспоминаю одну женщину в Северодонецке. Мы развозили по адресам продуктовые пакеты, от фонда «Добрый Ангел». Они очень много делают для гражданского населения на новых территориях. Она почти неходячая, сидела на диване в ворохе одежды, потому что холодно. После инсульта у нее было перекошенное лицо, невнятная речь, а перед ней – фотография красивой женщины. «Знаете, кто это на фотографии? Это – я», – говорит. Сидит целый день перед этой фотографией и смотрит, какой она была до войны.

А в другой квартире – очень энергичная бабуля была, передвигалась по квартире на детском велосипеде, при этом – не унывала. Она так обрадовалась, как ребенок, что мы привезли ей продукты, и потом так с гордостью говорит: «А вы знаете, зачем у меня тут швейная машинка? Я – модистка!» и давай нам показывать, как она обшивает весь подъезд – майки какие-то, наволочки. Давайте, говорим, сфотографируемся для отчета – так она чуть не переодеваться бросилась в нарядное, причесываться, прихорашиваться – ей хоть и под восемьдесят, а все равно женская натура берет свое.

– Вы – кандидат филологических наук, преподаватель, поэт, волонтер. Как Вам удается совмещать столько ролей и все успевать?

– После 29 лет я понял, что у меня мало времени, и надо все успеть.

– Как семья относится к Вашей деятельности? Дети понимают, чем Вы занимаетесь?

– Семья поддерживает. Старшие из детей уже достаточно взрослые, со старшей дочкой советуюсь – она тоже пишет стихи и у нее прекрасное чувство слова.

– Вы пишете о войне, но при этом работаете с классической литературой XVIII века. Как в Вас уживаются эти две реальности? Что в них схожего?

– На самом деле XVIII век – это время, когда Россия успешно вела наиболее победоносные войны, он прошел под знаком побед Петра и Екатерины, и ее литература этим пропитана. Русская литература началась с оды: «мужайся, твердый росс и верный, еще победой возблистать». Отцы-основатели русской литературы так или иначе имели отношение к военной профессии: Ломоносов больше в виде курьеза, Державин – в форме многолетней солдатской службы в гвардейском полку, Пушкин – на стыке военной авантюры и добровольчества.

– Влияет ли Ваша филологическая работа на поэзию? Бывает ли, что научный подход мешает или помогает творчеству?

– Моя научная работа и творчество напрямую не пересекаются, но тот багаж, которым я владею как филолог с классическим образованием, конечно, влияет и на понимание поэзии, и на чувство языка. Нефилологи, кстати, часто бывают несогласны с какими-то вещами, в которых я как языковед уверен. Так, на семинаре Константина Комарова у нас вышел спор о форме «вострубях», которую я включил в стихи и которую, кроме меня, правильно перевести никто не мог.

– Ваш отец – известный художник. Влияет ли ваше творчество друг на друга? Может быть, Вы вдохновляетесь его картинами и так рождается новое стихотворение, а он, прочитав Ваше новое детище, пишет новые картины?

– Да, он еще и стихи пишет. Мое детство прошло под его сюрреалистическими картинами – цветные фантастические животные, горы, резьба по дереву в народном стиле – в этом плане, конечно, он вложил в меня определенные эстетические установки. Отец тоже пишет стихи – его первые стихи были опубликованы в Казахстанском журнале «Простор», еще в 80-е годы. Сегодня мы с интересом читаем друг друга. Писать про его картины я не пробовал, но подспудно его творчество, конечно, определяет то, как я вижу мир и как его выражаю. А вот сам он частенько, особенно в последнее время, пишет стихи на сюжеты своих картин, например, у него есть картина «Три юных барабанщика», на них написанные стихи выписаны тонкой белой строчкой по ободку картины.

– Что для Вас важнее всего сейчас в жизни?

— Родина.

– Как Вы считаете, куда сейчас идет Россия?

– Надеюсь, что мы прочно развернулись на Восток и будем развиваться в этом направлении. Европейский путь развития тупиковый и возвращаться в их удушающие объятия было бы большой ошибкой.

– Что бы Вы сказали и пожелали России и ее народам в этот непростой период? Особенно, конечно, тем, кто так или иначе относится или соприкасается со специальной военной операцией?

– России – победы, мира и процветания. Народам – помнить свою историю, культивировать нашу общую евразийскую культуру, не замыкаясь в своих национальных квартирах. Бойцам и волонтерам: выполнить все поставленные задачи и вернуться домой живыми и невредимыми.

Мария Коледа