Юлия Долицкая: «Находясь здесь, мы часто не замечаем, что живём. А там ты радуешься каждому моменту» (2 часть)

Продолжение интервью с Юлией Долицкой — членом правления Санкт-Петербургского регионального отделения Общероссийской общественной молодёжной патриотической организации «Наследие», молодёжного крыла «Российского Союза ветеранов Афганистана». Наша собеседница живёт в Севастополе, она давний волонтёр и жена участника СВО.

 — Часто навещаете раненых бойцов в госпиталях? Вы писали о концертах для них, расскажите, пожалуйста, подробнее.

— Для меня самым сложным был первый раз, когда я попала в госпиталь, потому что у меня нет медицинского образования, хотя очень многие из людей, которые меня окружают, именно медики – родственники, близкие мои, муж, в том числе. Мы с ребятами принесли тогда разные необходимые вещи для раненых – одежду, еду. И морально было тяжело просто дышать, когда мы видели ребят. Но у нас получилось собраться. Со мной были ребята и девчонки с гитарами. Мы заходили в палаты, пели песни, чтобы поддержать раненых. После этого мы стали периодически посещать госпитали. Некоторые из наших музыкантов ездили в Донецк, пели в полевых госпиталях. Бывало, что раненые бойцы оставались без связи, и их близкие уже переживали, что больше никогда их не увидят. Несколько историй было, когда, благодаря волонтёрам, им удавалось «найтись».

Для меня самая запоминающаяся история была под новый год-2024. Мы были в отделении военно-полевой хирургии, нам сказали количество палат, количество раненых, школа подготовила каждому бойцу персональный подарок, ребята их красиво упаковали. Задача была сделать так, чтобы вручить подарки каждому раненому, сделать им праздник. Мы купили пирогов, вкусного чая, фруктов. Тогда нас было в районе 15 человек, и мы планировали посетить каждого бойца. Было очень много лежачих ребят, поэтому нам приходилось заходить в каждую палату. В тот раз мы были в госпитале больше 4 часов. Дед Мороз с праздничными стихами заходил в палаты. Для ребят это было очень неожиданно, и мы увидели, как они улыбаются. Для нас это было самое главное, то, чего мы хотели добиться, чтобы немножко их как-то растормошить, развеселить. Потому что после фронта и так тяжёлое эмоциональное состояние, а ещё если человек ранен, а в военно-полевой хирургии как раз именно с такими, тяжёлыми ранениями ребята находятся, задача была именно такая – настроить их на какую-то детскую, положительную волну. И потом они нам рассказали, что их очень удивило, впечатлило наше появление, потому что Деда Мороза они там точно не ожидали увидеть, а находиться под Новый год в госпитале было, конечно, для всех очень грустно и тяжело. Поэтому мы стараемся до сих пор поддерживать эту нашу инициативу с госпиталем, даже без концертов, просто привозим туда какую-то помощь. Мы на связи с медсёстрами, они нам ставят задачи, которые мы отрабатываем. 

Надо понимать, что большинство ребят, которые находятся в госпитале, настроены привести себя в порядок и вернуться обратно. Их боевой дух не сломлен.

— А «Рисунок солдату» — это постоянное мероприятие? Как Вы считаете, детям не надоедает? Не становится ли это рутиной? Понимают ли детки, что и для кого делают?

— Я считаю, что на сегодняшний момент у каждого ребёнка должна быть возможность написать письмо бойцу. Помимо того, что это поддерживает наших ребят там, особенно заметно это было в первое время. Я знаю, как люди читают эти письма. Как бойцы, получая какую-то посылку с окопными свечами, обнаруживают там письмецо от ребёнка, который говорит: «Солдат, я с тобой!». Я знаю случаи, когда дети, приходя домой после писем на фронт, меняли если не взгляд, но хотя бы настроение родителей дома. Мы очень много взаимодействуем со школами, у нас есть, например, школа № 309. Ко мне подошёл учитель физкультуры, Александр Петрович Кругликов, когда всё ещё только началось, и сказал: «Юля, помогите мне, пожалуйста, я хочу заниматься помощью, но не знаю, с чего начать». А у нас, к сожалению, был такой опыт, когда мы первую машину отправили с грузом, она ушла куда-то на склады, и абсолютно не понятно, куда эта помощь пошла дальше. Не жалко самой помощи, потому что она всё равно кому-то пригодилась, но вопрос с том, что добровольческие подразделения как раз существуют в основном за счёт вот этих волонтёрских посылок. Именно после этого случая мы приняли решение, что напрямую будем брать заявки из отряда и отрабатывать каждую позицию, чтобы не везти ненужное.

Когда учитель пришёл и спросил, как школе организовать вот эту гуманитарную помощь, мы с ним выбрали несколько направлений. Первое направление – это «Школа Санкт-Петербурга — школе Донецка». Благодаря нашим друзьям из «Наследие» РО Донецк», мы нашли школу, объединили, познакомили с нашей школой, они начали взаимодействовать – отрабатывать заявки, собирать первоклассников в школу – закупать им канцелярию, портфели и всё остальное. После этой школы подключилась ещё одна и детский садик – один, второй… Так постепенно это всё и стало перерастать в дружеское взаимодействие. Я знаю, что даже компьютеры ребята туда отправляли, потому что у них в некоторых районах дистанционное обучение. И в школе они писали письма. Письма на фронт, письма вот этим ребятам, школьникам, своим ровесникам. И получали обратную связь – такие же письма, читали их. Донецкие школьники рассказывали, как они там живут и учатся, и благодарят их за поддержку и за помощь.

Также мы нашли детей в школе, родители которых находятся на СВО, и вот этим родителям мы стали помогать. Моя дочка училась в этой школе, и они первую свою посылку на фронт отправили как раз к нашим ребятам в отряд. Тут тоже идёт очень интересное взаимодействие. Во-первых, ребята учатся сотрудничать, помогать, совместно собирать эти посылки – а во-вторых они чувствуют, что школа – а в лице школы и государство – помогает конкретно их родителям, которые находятся на фронте.  Дети чувствуют поддержку той среды, где они учатся.

Школьники, которые пишут письма, знают, что эти письма приходят в конкретное место, их получают конкретные люди, которые дают им обратную связь. Поэтому они с огромным удовольствием каждый раз собираются на погрузку, кто может, в коробки всё складывают вместе с родителями, в машину грузят. И с помощью   с нашей организацией «Наследие» получилось отправить Александра Петровича на Донбасс, чтобы он лично передал эти письма и посылки, и в школу, и бойцам. Благодаря его личному присутствию и обратной связи до сих пор ребята активно помогают, хотя много времени прошло, и некоторые волонтёрские организации как-то уменьшили активность. Наши ребята до сих пор плетут сети, льют окопные свечи и очень значительную помощь оказывают фронту.

Был у нас ещё случай, когда наши друзья из гимназии Амвросия Оптинского на Васильевском острове тоже отправляли письма на фронт. Они делали тактические браслеты и варили яблочное варенье – и в каждую посылочку вкладывали письмо для солдат. Солдаты в ответ отправили им флаг своего отряда, и каждый солдат написал на флаге благодарность и свои пожелания. Вот это тоже очень интересный пример взаимодействия. Ребята повесили этот флаг в свой школьный музей. Вот этот артефакт в их глазах выглядит как исторический, приравнен по ценности к артефакту времён Великой Отечественной войны. Потому что когда ты просто пишешь письма – это один момент, а когда есть обратная связь, ты уже знаешь этих бойцов, какие-то нюансы их службы, когда они приезжают в отпуск – и приходят к этим школьникам на уроки или просто чаю попить — вот эта поддержка эмоциональная очень сильная и для бойцов, и для детей. Поэтому я считаю, что каждый ребёнок должен написать хотя бы одно письмо бойцу, для себя лично. Тогда вот эти эмоции, которые ты вкладываешь в письмо, проживут с тобой всю жизнь.

— Как обстоят дела с телемостом? Проводите ли Вы его сейчас и если да, то как часто, и кто обычно в них участвует?

— На сегодняшний день телемосты у нас не проводятся, потому что сейчас всё-таки больше времени приходит уделять организации именно помощи фронту в виде подготовки окопных свечей, сухих душей. Мы уже открыли несколько мастерских по плетению маскировочных сетей.

Телемосты для нас были каким-то невероятным, очень интересным опытом. Ввиду нашей деятельности, у нас образовалось очень много людей, которыми может гордиться наша страна. Не каждый человек может приехать на встречу, потому что достаточно тяжело своё время выделить на поездку в другой город, чтобы провести мероприятие. Но нас это не остановило. За счёт прямого эфира, от 15 до 45 минут, наши друзья могли выйти с нами на видеосвязь, ответить на вопросы нашей аудитории и рассказать о себе. У нас было очень много интересных людей, таких, как Михаил Шивляков – это человек, который входит в шестёрку самых сильных людей планеты. Он в своё время участвовал в соревнованиях «Арнольд классик», занял там призовые места, а сейчас занимается подготовкой наших атлетов к различным соревнованиям, в том числе — международным. Также у нас на связи были космонавты Олег Новицкий и Пётр Дубров, те ребята, которые снялись в фильме «Вызов».

Притом мы до последнего не знали, получится ли выйти на связь. Выходили на связь с Центром подготовки космонавтов. Получился очень интересный эфир. Так у нас на связи был Юрий Бурлак – это человек, который 3 раза переплыл Чёрное море. Он рассказывал о своих приключениях, как он вообще пришёл к такой идее – человек, который имел инвалидность и не мог ходить без костылей. Немногие знают о нем и что такое вообще возможно, а мы лично его знаем, и делились с нашей аудиторией такими встречами. Были и грустные встречи, когда Аня Тув, рассказывала на одном из наших мероприятий о том, как на её глазах погибли её муж и дочь, как она выжила после этого и продолжает жить ради своих детей. Поэтому в нашей стране очень много людей, на которых можно равняться и брать с них пример. Наши телемосты как раз и знакомили аудиторию с такими людьми. Понятное дело, что все эти люди поддерживают нашу страну, поддерживают СВО, помогают фронту.

— В акции «Суворовское письмо» — кто принимал участие? И в чем концепция?

— Акция «Суворовское письмо» была организована музеем имени Александра Васильевича Суворова. Наша организация дружит с музеем, и миссия нашей организации заключалась в том, чтобы эти письма отвезти бойцам на фронт. Участвовали в ней все желающие. Концепция, если брать, опять-таки, глобально этот вопрос — это символизм. Потому что мы все знаем боевые подвиги Александра Суворова, что у него не было ни одного проигранного сражения, поэтому именно письма с его именем, которые приехали к бойцам должны поддержать их боевой дух. Письма от детей – это вообще отдельная история, которая очень важна, и все письма до одного прочитаны. Я сама лично была в расположении нашего отряда и могу сказать, что у каждого из ребят есть какое-то личное письмо, которое, читая, он для себя выделил, некоторые ребята выходят на обратную связь с теми школьниками, которые писали письма. И у наших ребят в отряде огромная стена в расположении, полностью заклеенная письмами и рисунками, которые приходят от детей. Это помимо того, что их собственные дети тоже им пишут. Вот эта поддержка тыла – она очень важна.

— Расскажите про курсы радиосвязи. Кто может принять участие, чему конкретно обучают, дорого ли это, как пришла сама идея?

— Курсы радиосвязи – это отдельная история. Я считаю, что в какой-то степени они спасли мне жизнь. Это был день, когда, к сожалению, погиб Макс Фомин, он же Владлен Татарский. Все помнят этот взрыв. Очень много моих друзей было на этой встрече, наш историк получила очень сильные травмы, она была там фотографом. Параллельно со встречей у меня проходило мероприятие, посвящённое радиосвязи. Сейчас образовалось очень много коллективов ребят, которые не находятся на фронте, но при этом здесь, в тылу, продолжают тренировки, достаточно серьёзные, чтобы в любой момент вернуться на своё место, в том числе и для безопасности нашего города. Один из этих дней был выделен для встречи по поводу радиосвязи. Ребята пришли со своими рациями, разбирали теорию, отрабатывали практику вместе со специалистом.

Кто-то вообще на нулевом уровне знаний, кто-то очень хорошо это всё понимает. Начали настраивать, а рации никак не настраивались. Я сначала даже начала нервничать – как же так, у меня же там встреча! Но когда уже начали приходить сообщения, что встреча прошла печально, Максим погиб, стало понятно, что не просто так что-то не настраивалось и не получалось. Могу сказать одно: за тот период, пока я сама лично занимаюсь вот этой помощью фронту, разными гуманитарными вопросами, чудеса происходили постоянно. Настолько часто, быстро, что ты не успеваешь додумать мысль, а она уже воплощается в жизнь. Поэтому вот эти курсы по радиосвязи в какой-то степени оказались для меня не случайными.

— Расскажите про курсы по самопомощи и взаимопомощи при ЧС в рамках тактмеда.

— Наша организация проводила очень много встреч для людей, которым не безразлична тема СВО. Эти встречи периодически носили тематический характер. Мы проводили встречи, посвящённые ликвидации Чернобыльской аварии, и как раз в рамках этой встречи наши друзья, спасатели, показывали мастер-классы о том, как себя вести и помогать себе и окружающим во время пожаров.

Также были у нас встречи, посвящённые теме «Мы не знаем предела наших возможностей», на которой у нас в телемосте участвовал наш большой друг и невероятный человек – Юрий Бурлак, который 3 раза переплыл Чёрное море, не вдоль берега, а прямо поперёк! И друзья наши, спасатели, показывали и рассказывали о принципах спасения на воде. Мы приурочивали различные встречи к тематическим мероприятиям.

К сожалению, мы выяснили, что далеко не все люди и у нас могут и понимают, как себя вести в экстремальных ситуациях. Мы очень любим говорить такую фразу, что, когда настанут сложные времена, вы не подниметесь на уровень ваших ожиданий, а упадёте на уровень вашей подготовки. Так вот, если старшее поколение ещё знает хотя бы какую-то теорию, то молодёжь достаточно поверхностно понимает, что делать в подобных ситуациях. Также были у нас школьники, которые просто дальше уже взаимодействовали с нашими спасателями, и получалось уже в рамках школьных уроков и мероприятий проводить вот такие мастер-классы.

— Вы принимали участие в съемках фильма о военных медиках «Позывной «Гвоздика»». Это благодаря опыту Вашего супруга? Расскажите немного о фильме, о съемках, что Вам лично хотелось бы донести через этот фильм до зрителей?

— Изначально собрались ребята-единомышленники, многие из них бывали с гуманитарными конвоями на Донбассе, у кого-то даже были рабочие поездки туда, и захотели снять фильм, который показывает ситуацию людей, которые сами едут на фронт по зову сердца. Позывной «Гвоздика» — это позывной девушки, врача, которая приехала на СВО для того, чтобы помогать раненым. Мы начали снимать этот фильм в Санкт-Петербурге, в Красном селе, на танковом полигоне. Съемки были очень интересные, но проект это не коммерческий, это была наша инициатива. У нас есть друг, Сергей, кинорежиссёр, который придумал идею фильма и начал его снимать. Первую часть, которая должна была проходить в Петербурге, мы отсняли, а дальше нужно было ехать на Донбасс. Мы договорились о съёмках, определились, где они будут проходить, но человек, который решал вопрос по месту, Паша «Коловрат» Массов, руководитель организации «Наследие» в Нижнем Новгороде, погиб, пропал без вести. И поэтому было принято решение временно приостановить съёмки. Мы ждём продолжения. Но, как минимум, это был интересный опыт по взаимодействию.

Наша команда была вся на одной волне, поэтому мы реально очень хорошо провели время, и помимо всего прочего отсняли интересный материал. Надеюсь, что у нас получится доснять этот фильм. Сергей Надеин работает в этом направлении. Поэтому -ждём. Очень хочется показать, как люди, которые жили раньше обычной жизнью, принимают решение добровольно ехать в зону СВО. В жизни таких людей, на самом деле, очень много. И этот фильм как раз о них.

— Расскажите, пожалуйста, о фотовыставке «Добровольцы». Это фото с телефонов погибших бойцов? О чём они?

— Фотовыставка «Добровольцы» — это выставка, которая образовалась на основе фотовыставки «Мариуполь жив». Началась она с одной очень печальной истории. Добровольцы «Наследия», находясь в Шахтёрске, к сожалению, попали под обстрел и погибли. И фотографии первой выставки, которая была посвящена Мариуполю, это фотографии непрофессиональные, взятые с телефонов наших ребят. Они были в Мариуполе с волонтёрскими миссиями, когда там ещё шли уличные бои. Мариуполь же оказался под обстрелами, и жители Мариуполя стали фактически живым щитом нашего врага. И когда «наследники» заходили на улицы Мариуполя, как раз вот эти люди, которые выходили из подвалов, получали помощь от наших добровольцев. В один из таких моментов в Шахтёрске, когда грузилась машина, туда прилетели ракеты, и ребята погибли. И вот эти фотографии получились именно из их телефонов.

Дальше каждая волонтёрская поездка на Донбасс так или иначе накапливала определённое количество фотографий, впечатлений, которые наши волонтёры получали непосредственно на тех или иных улицах, в домах. Они делали эти фотографии, потом распечатали их.

Эта выставка теперь называется «Добровольцы». Чем интересна эта выставка, помимо того, что там находятся виды домов и запечатлён образ жизни людей, которые были на Донбассе? Часто, заходя на территории, которые уже были обстреляны, где люди уже не живут, наши ребята находили разные артефакты. И вот эта выставка состоит из фотографии и артефактов, которые находятся на этих фотографиях. Например, поднимаясь по лестнице многоквартирного дома, на ступенях они нашли книгу «Война и мир». Они взяли эту книгу, сфотографировали тот обстрелянный дом и эту книгу в районе ступенек. Название книги косвенно тоже отсылает к той войне, что сейчас там происходит. Есть расплавленный каток танка – в него попал снаряд, и был такой жар, что катки расплавились. Вот этот расплавленный элемент тоже прилагается к фотографии, на которой стоит танк, и этот элемент находится рядом с гусеницами. Также очень интересный был момент – в Мариуполе, на площади возле вокзала, находилась церковь. В церковь попали снаряды, она полностью сгорела. Но при этом абсолютно не затронуло распятие. Есть фотография, на которой сгоревшая церковь, и рядом с этой фотографией на нашей выставке всегда лежит распятие.

Эта выставка проходила уже в разных городах нашей страны – в Москве её много показывали, в Санкт-Петербурге мы её демонстрировали и в школах, и в различных патриотических организациях.

Также сейчас организация «Наследие» сделала выставку, которая называется «Сила веры». Мы её уже показывали в Ленобласти, в Санкт-Петербурге ещё нет. Выставка посвящена вере на войне. Она начинается с полевого военного блиндажа, в котором проходят службы. Точно так же всё связано с нашей верой, православием. Представлены различные фотографии, которые объединяются силой веры.

— Как Вы считаете, необходима ли ротация бойцов, которые находятся на фронте вот уже два года, а некоторые и того дольше?

— Ротация бывает разная. Есть ротация, когда человек 1,5-2 года был в зоне боевых действий, и он уходит, ему на смену приходят новые бойцы. Здесь есть плюсы, есть минусы. Ребята устали, они хотят вернуться домой к своим близким. Предположим, если эта ротация происходит, на место опытных приходят новые бойцы, но вот эти новые бойцы – они не обладают, к сожалению, в большинстве случаев тем опытом, который уже есть у тех, кто находится там с 2022 года. Сейчас постоянно происходят какие-то изменения. Когда в начале СВО наши ребята выходили на позиции, была одна обстановка, сейчас из-за того, что «птицы» находятся в небе постоянно, она совсем другая. С оружием тоже постоянно происходит что-то новое. Поэтому погружать в эту ситуацию сейчас людей без боевого опыта достаточно тяжело.

С другой стороны, если брать стратегию глобальную, то ротация нужна. А если брать ротацию краткосрочную, то в «Пятнашке», например, она есть, и это реально очень помогает. Когда бойцы находятся какое-то количество дней на боевых задачах, а потом на какой-то промежуток времени, 3-5 дней они возвращаются в свои расположения в тылу, у них есть возможность немного перевести дух, привести себя в порядок, потренироваться. Такие ротации дают возможность перезагрузки.

— Недавно Ваш супруг поднял тему о разнице между плакатами СССР времен ВОВ и сегодняшними. Те плакаты были о любви к Родине, которая зовёт, а сегодняшние — призывают идти на СВО за деньги. Это разница менталитетов советского и современного человека? Почему на сегодняшних плакатах «стесняются» звать добровольцев защищать Родину без упоминания сотен тысяч и миллионов рублей?

— Могу точно сказать, что те плакаты, которые работали во время Великой Отечественной войны, до сих пор вызывают сильные чувства и эмоции у людей. И когда идёт визуализация «Родина-мать зовёт!», и играет песня «Вставай, страна огромная! Вставай на смертный бой!», то даже сейчас нет никаких противоречивых эмоций, все понимают, о чём идёт речь. Я даже по Севастополю могу сказать. Когда во время «Русской весны» на площади Нахимова играла эта песня, хором все пели, и все понимали, ради чего мы там находимся.

Мы в этом году ездили очень много, в том числе по гуманитарным задачам, по глубинке Ленинградской и Псковской областей. Там встречались и другие плакаты, на которых было написано «Присоединяйтесь, чтобы встретить Победу вместе!». Вот это, с моей точки зрения, больше несёт каких-то мотивационных побуждений. Но, к сожалению, в Санкт-Петербурге действительно очень много плакатов, где акцент делается на финансовую составляющую. Допускаю, что это может быть как-то связано и с тем, что у людей есть те же кредитные истории, которые надо гасить – и вот есть вариант сделать это здесь и сейчас, максимально быстро.

Сложно сказать, что движет людьми, которые делают такие надписи. Но есть ещё один момент, который очень, честно говоря, напрягает всех нас, кто связан с добровольчеством: наша страна делится на две части – те, кто делает всё для того, что быстрее пришла Победа и мы вместе с нашими ребятами поскорее это начали праздновать, и те, кто делает вид, что нет никакой войны, вообще ничего не происходит. Они не выражают, может быть, открыто свою какую-то позицию в этой ситуации, но при этом веселятся, радуются, развлекаются.

Есть, конечно, мнение, что специально не нагнетается обстановка, чтобы не было у людей паники и они могли спокойно жить, но пока вот эта часть веселящихся людей напрямую не столкнётся – их близкие, друзья, соседи не окажутся на СВО, им не придётся начать относиться по-другому, они, к сожалению, занимают такую непонятную позицию. Музыканты эти со своими концертами, свистоплясками… К сожалению, непонятно, как вообще с этим быть. Мы решили не тратить свои силы на беспокойство об этих вопросах, лучше мы будем их тратить на то, чтобы максимально помогать нашим ребятам.

Поэтому, возвращаясь к плакатам с деньгами, добровольцы идут защищать Родину именно по заветам Великой Отечественной войны. 

— Вообще многие люди, которые далеки от службы, считают, что большинство и идет на СВО исключительно за деньги. На Ваш взгляд, так ли это? Много ли идейных добровольцев, для которых зарплата — весьма приятный бонус, но не главный аргумент?

— К сожалению, есть такая тенденция — люди, которые не связаны с СВО, считают, что многие идут туда зарабатывать. На самом деле, это грустная история, потому что они просто не понимают, что происходит. Даже взять такой исторический момент: во время Великой Отечественной войны бойцы также зарабатывали деньги. Более того, мы сейчас очень много общаемся с поисковиками, они говорят, есть даже книжки сберегательные, на которых лежит сохранившаяся зарплата бойцов, которые погибли, и есть возможность у родственников, доказавших, что это их предок, получить эти деньги. Большинство из этих родственников передают обнаруженные деньги как раз в такие организации, которые занимаются поиском или устанавливают памятники. Но факт того, что люди получали зарплату, реально доказан.

Для чего вообще нужна зарплата? У большинства бойцов, которые находятся на специальной военной операции, есть семьи. Большинство семей – это женщины, которые воспитывают детей. Далеко не все в это время работают, потому что дети, особенно если их в семье несколько, требуют много времени и внимания. Для того, чтобы мужчина находился спокойно на войне и выполнял боевые задачи, не переживая за то, что его семье нечего есть, делается так, чтобы он получал зарплату, причём достаточно неплохую. Я могу сказать про добровольческие отряды – они сами покупают себе продукты, большинство из них самостоятельно обеспечивают себя каким-то дополнительным обмундированием, потому что оно изнашивается. И какая-то часть денег идёт на то, чтобы семья могла оплачивать квартплату, покупать продукты, дети могли ходить в кружки. Поэтому тут нет ничего зазорного, наоборот, хорошо, что государство думает и заботится о семьях своих героев.

Деньги эти я бы не сказала, что слишком большие. Если в мирное время эти деньги получать, то они дают намного больше возможностей. А если на фронте, то реально приходится очень много тратить и закупать необходимых вещей.

Поэтому очень жалко, что такая реакция у людей на оплату труда наших героев. Я скажу больше — те люди, что так считают, они точно никуда не поедут за такие суммы. Потому что помимо заработков там огромный риск потерять здоровье, а то и жизнь. Ребятам приходится управляться со своими страхами, потому что им тоже страшно, но при этом они научились этот страх контролировать. А те, кто осуждает – значит, они просто не понимают, о чём говорят. Есть случаи, когда люди едут только ради денег, но такие истории обычно очень плохо заканчиваются.

Из организации, где работает мой муж, 3 человека были на СВО, 2 из них погибли, к сожалению. Но именно как врач он был единственный.

Опять-таки, хочу сказать про добровольческие подразделения. У них вот этих первоначальных выплат нет. И когда боец едет добровольно, он сам, на свои собственные средства, или, может быть, где-то с помощью волонтёров собирает деньги и покупает себе одежду, обувь, какие-то элементарные средства защиты. Поэтому в данной ситуации в добровольческие отряды именно что идут по зову сердца, а не за деньгами.

— Многие не понимают целей СВО и за что вообще воюют наши солдаты. Так ли это? И возможно ли им это объяснить?

— Для того, чтобы понять цели СВО и за что воюют наши солдаты, нужно просто оказаться один раз там и на эту ситуацию посмотреть изнутри. К сожалению, у нас нет сейчас другого выхода. Если бы эта война сейчас не происходила на Донбассе, она бы уже разгорелась внутри России. Есть множество ситуаций, примеров, которые можно привести для понимания, почему это происходит. Одна из таких тем, про которую я обычно рассказываю, и под которую мы даже делали отдельное мероприятие – это «Мы не знаем предела наших возможностей».

Первой из наших героев, которая вышла с нами на связь, была Аня Тув. Это жительница Донбасса, невероятно красивая, многодетная мама. У неё была большая, хорошая семья. Они с мужем жили натуральным хозяйством для того, чтобы дать возможность детям вырасти на здоровых продуктах. И когда были мирные договорённости об остановке боевых действий, они находились у себя в огороде. Прилетела сначала «птичка», зависла над их огородом, а потом прилетели ракеты. 12-летнюю дочку Катю разорвало на Аниных глазах. Муж погиб, когда отталкивал Аню с прохода, основной удар взял на себя. Ане оторвало руку. Её 2-летний сын был завален обломками дома. С оторванной рукой она вытаскивала его из-под завалов. А её 2-недельная младшая дочка вся была вся в осколках. Они прошли через огромный ужас этой ситуации. В интернете есть очень много информации о ней, в том числе — на наших главных телеканалах. Но суть заключается в том, что таких историй было очень много. Гибнут мирные жители, дети. Жестокость врага не имеет границ.

Все восемь лет, начиная с 2014 года, наш враг готовился к этой войне. Были выстроены укрепления, заливался бетон, возводились все эти конструкции. Все эти восемь лет, когда мы пытались выйти на мирные переговоры, враг готовился к войне. Уничтожалось всё русскоязычное население. Притом самыми жестокими способами. Война идёт, с одной стороны, гражданская, когда враг твой похож на тебя, говорит с тобой на одном языке, понимает тебя. А с другой стороны — мы сейчас воюем не с Украиной, а с глобальной, на уровне планеты, коалицией, которая объединилась против нашей страны. Очень много иноязычных солдат находится на территории Украины и воюет против нас. Поэтому в данной ситуации нам отступать нельзя, надо только побеждать.

— Недавно разгорелся жаркий спор о том, что РПЦ хочет убрать из школьной программы теорию Дарвина. Как Вы к этому относитесь? Не перегиб ли это, в погоне за традиционными ценностями?

— Сейчас мы видим, что наша церковь всё-таки говорит о том, что данная теория не противопоставляет, а наоборот — поддерживает мировоззрение, связанное с этой теорией. От себя хочу сказать, что теория Дарвина – это достаточно большой объём информации, который имеет своё научное развитие в разных направлениях. Я работаю в психоневрологическом интернате, занимаюсь связями с общественностью, недавно снимала материал про наш музей. У нас в музее оказалась целая подборка энциклопедий Дарвина по всем его научным трудам, который намного шире, чем эволюция человека. Здесь я бы хотела акцентировать внимание на нашем школьном образовании. К сожалению, оно было преобразовано таким образом, что дети перестали любить школу. В этом же школьном музее я нашла книжку, которая была написала более 100 лет назад. И там было написано, что школа и семья – это одно направление, которое поддерживает ребёнка и даёт ему уверенность в себе. И дети любят школу, потому что знают, что школа хочет поддержать их. К сожалению, сейчас в большинстве наших школ детей учат из-под палки. Есть дети, которые любят учиться, но их очень мало. Большей частью мы перешли на тестовую систему, когда ребёнок не думает, а просто выбирает какой-то ответ и ставит цифру. С моей точки зрения, если убрать из школьной программы теорию Дарвина, а в прошлом году Пушкина хотели убрать, может быть, ещё какую-то теорию захотят убрать, то мы придём к тому, что наши дети перестанут вообще думать.

Для того, чтобы в нашей стране были новые Циолковские и многие другие учёные, должно быть какое-то стремление мыслить, стремление экспериментировать. Очень хочется, чтобы молодые ребята стремились не только списывать и хитрить во время учёбы, а чтобы им нравилось размышлять. Такое отношение к учёбе даст возможность вывести нашу страну на новый уровень знаний, образования.

Мы очень часто вспоминаем нашу советскую школу, когда учителя были строгие, но дети их уважали. А учителя уважали детей. Когда ты уважаешь учителя, помимо того, что ты учишься для себя, тебе хочется ещё как-то получать от него его опыт. Поэтому наше поколение вспоминает советскую школу с теплом, с трепетом. У нас были какие-то сложные ситуации в школе, не могу сказать, что всё было совсем гладко. Но слова «буллинг», «буллить», которые сейчас слышишь на каждом углу в разговорах о том, как дети взаимодействуют с учителем или друг с другом, вызывают некоторый шок и растерянность.

Хочется, чтобы наше школьное образование позволяло людям применять эти все знания наших учёных и учёных всего мира в дальнейшем развитии во благо нашей страны.

— Президент России Владимир Путин подписал Указ об упрощенном порядке получения ВНЖ иностранцами, которым как раз традиционные ценности ближе европейских. Как думаете, насколько этот Указ актуален? Что может предложить Россия этим иностранцам?

— Находясь в 2014 году в Севастополе и видя некоторые события изнутри, а также сейчас находясь близко к специальной военной операции, я могу сказать одно: наш Президент – невероятно умный человек. Зачастую его действия продуманы настолько, что общая картина событий находится только у него в голове. Я доверяю полностью этому его решению, поскольку могу понять, почему оно было принято, чем оно обусловлено. Во-первых, в нашей стране по разным причинам постоянно происходит достаточно значительное сокращение населения. И если за счёт людей, которые разделяют правильные ценности, наша страна будет держать уровень населения в определённых границах и рамках, это, в принципе, может дать хорошие результаты. С другой стороны, в истории Российской Федерации, Руси мы видим, что сюда постоянно был приток людей из-за границы – и учёные, и художники, и архитекторы. И если даже посмотреть на историю Санкт-Петербурга, то большое количество специалистов приезжало сюда и оставалось здесь жить. И умирали они здесь, и семьи их дальше продолжали их род здесь. Я со своей стороны хочу заметить, что нужно рассматривать какие-то определённые условия, чтобы были какие-то критерии оценки тех людей, которые сюда приезжают.

Иностранцам, которые живя за пределами нашей страны поддерживают сейчас Россию, очень тяжело там находиться. Они постоянно чувствуют ужасное давление со стороны властей своих стран. Поэтому каждый человек, который сейчас остаётся там и активно выражает свою жизненную позицию, заслуживает поддержки с нашей стороны. В этой ситуации я считаю, что решение нашего Президента даст возможность таким людям найти здесь убежище.

Россия – страна огромная, многонациональная, и тем и хороша, что уважает традиции всех национальностей, которые находятся внутри неё. Она позволяет людям оставаться самим собой, но при этом чувствовать себя частью нашей страны. Это уникальное, конечно, явление, и я думаю, что нам всем здесь хватит места. Главное — жить в уважении, любви, понимании и благодарности. И помнить о будущем.

— Чего бы Вы пожелали всем тем, кто сейчас находится в зоне СВО и тем, кто ждёт их дома?

— Тем, кто находится в зоне СВО – ребята! Ждём! Желаем скорейшей Победы! А тем, кто ждёт – дождаться. Всем нам желаю встретиться на Красной площади и отметить ещё один день Победы. Нам всем это очень нужно. А тем, кто сейчас тусит и веселится, желаю осознать, понять и гордиться нашей Родиной, нашей страной и нашими людьми. Нашими смелыми и отважными воинами. Вы теряете, на самом деле, уникальную возможность. Сейчас, несмотря на те сложности, с которыми нам приходится сталкиваться, мы живём в удивительное время, когда пишется история нашей страны, да и всего мира. Мы все можем стать словами этой истории, мы все можем принять участие в этих исторических действиях. У нас идёт невероятное объединение людей, которые поддерживают нашу страну, нашего Президента. Поэтому хочется сказать одно: «Проснитесь! У нас сейчас идёт специальная военная операция. И каждый из вас должен задать себе вопрос – а что ты сделал для фронта и для Победы?». Я желаю, чтобы у каждого из вас был ответ на этот вопрос.

Мария Коледа

Первая часть интервью.